А может быть, все-таки не понадобится возвращаться. Мистер Дэйкин может решить, что не надо, раз они уже про нее знают. Но все равно она должна вернуться в тот пансион за вещами, потому что у нее в чемодане, засунутый впопыхах, лежит тот красный вязаный шарф… Уезжая из Басры, она наскоро попихала вещи в чемоданы. И теперь только, когда шарф попадет в руки мистера Дэйкина, она сможет счесть свою задачу выполненной. Может быть, он тогда скажет ей, как в кино: «Неплохо, Виктория. Молодцом!»
Она подняла глаза – Ричард Бейкер наблюдал за ней.
– Кстати, – сказал он, – вы сможете завтра в Багдаде взять свой паспорт?
– Паспорт?
Виктория стала второпях соображать. О своем положении в экспедиции она, со свойственным ей легкомыслием, до сих пор не подумала. Ясно, что ввиду скорого приезда из Англии настоящей Вероники (или Венеции) ей необходимо своевременно ретироваться на заранее подготовленные позиции. Но просто ли так, потихоньку улизнуть или сначала покаяться в обмане? Виктория до сих пор еще не приняла окончательного решения, она как истинная последовательница мистера Микобера верила, что как-нибудь да само образуется.
– Даже не знаю, – ответила она неопределенно.
– Понимаете, паспорт нужен для местных властей, – сказал Ричард. – Они регистрируют номер, имя и фамилию, возраст, особые приметы и всякое такое. Я думаю, так как паспорта у вас нет, надо будет просто сообщить им вашу фамилию и приметы. Между прочим, как ваша фамилия? Мы тут называем вас просто Виктория.
Виктория отважно приняла вызов.
– Вот еще! – сказала она игриво. – Вы знаете мою фамилию не хуже, чем я.
– Это не совсем верно, – возразил Ричард. В его улыбке промелькнуло что-то беспощадное. – Я-то знаю вашу фамилию. А вот вы, по-моему, нет.
Он неотрывно наблюдал за ней сквозь очки.
– Как это – нет? Конечно, я знаю свою фамилию!
– В таком случае – назовите, – твердо и резко приказал он. И после паузы заключил: – Лгать бесполезно. Ваша карта бита. Вы очень хитро вели игру. Читали специальную литературу, демонстрировали всю свою эрудицию – но такой обман долго поддерживать невозможно. Я расставлял вам ловушки, и вы в них попадались. Я городил разный вздор, а вы его принимали за чистую монету. – Он перевел дух. – Вы – не Венеция Сэвил. Кто вы?
– Я же сказала вам при первой встрече. Я – Виктория Джонс.
– Племянница профессора Понсфута Джонса?
– Не племянница. Но все равно моя фамилия Джонс.
– Вы мне тогда и многое другое еще говорили.
– Да, и всё – истинная правда! Но я видела, что вы не верите. И ужасно разозлилась. Потому что я хоть и вру иногда – вернее, довольно часто, – но тогда я ни вот на столечко не наврала. Ну, и сказала, чтобы получилось убедительнее, что моя фамилия – Понсфут Джонс, я так уже говорила тут кое-кому, и выходило всегда очень удачно. Откуда мне было знать, что вы как раз к нему едете?
– То-то было для вас, должно быть, потрясение, – хмуро заметил Ричард. – Но вы его перенесли очень стойко. И бровью не повели.
– Это только снаружи, – сказала Виктория. – А внутри вся задрожала. Но я понимала, что если признаюсь не сразу, а потом, когда уже попаду сюда, то, по крайней мере, здесь я буду в безопасности.
– В безопасности? – повторил он и задумался. – Послушайте, Виктория, неужели действительно вся эта чепуха, как вас усыпили хлороформом, – правда?
– Конечно, правда! Разве вы не понимаете, если бы я хотела наврать, то уж как-нибудь сочинила бы поскладнее и рассказала бы получше.
– Теперь, зная вас ближе, я могу оценить убедительность этого аргумента. Однако согласитесь, на первый взгляд ваш рассказ выглядел совершенно неправдоподобным.
– Но сейчас вы уже готовы поверить. Почему?
Ричард медленно ответил:
– Потому что, если, как вы говорите, это как-то связано с гибелью Кармайкла, тогда… тогда это может быть правдой.
– С него все и началось.
– Будет лучше, если вы теперь расскажете мне все.
Виктория задержала на нем внимательный взгляд.
– Никак не решу, могу ли я вам довериться, – проговорила она.
– Вы – мне?! Неужели вы не понимаете, ведь это у меня были самые серьезные основания подозревать, что вы пробрались сюда под чужим именем, со специальной целью добыть информацию у меня! Вполне возможно, что так оно и есть!
– То есть вам известно что-то про Кармайкла, что может представлять интерес для них?
– А кто такие – они?
– Придется вам все рассказать, – решила Виктория. – Другого выхода нет, а если вы – один из них, то и без меня все знаете, и, значит, не важно.
Виктория описала ему гибель Кармайкла, и свой разговор с мистером Дэйкином, и как она улетела в Басру, и устроилась работать в «Масличную ветвь», и как плохо к ней относилась Катерина, и про доктора Ратбоуна и его предостережение, и чем все это кончилось, включая на этот раз загадку крашеных волос. Единственное, о чем она умолчала, были красный шарф и мадам Дефарж.
– Доктор Ратбоун, – удивился Ричард. – Вы думаете, что и он замешан? И он стоит за этим? Но, милая моя, он же очень известный человек. Знаменитый на весь мир. Его проекты получают финансовую поддержку чуть не во всех странах.
– Ну и что? Это как раз все очень подходит, – сказала Виктория.
– Я всегда считал его напыщенным ослом.
– И это тоже очень подходящая маскировка.
– Д-да, пожалуй. А кто такой Лефарж, про которого вы спрашивали?
– Просто так, одно имя, – отозвалась Виктория. – И еще Анна Шееле, – поспешила она добавить.
– Анна Шееле? Нет, не слыхал.
– Она играет какую-то важную роль, – сказала Виктория. – Но какую и в чем важность, не пойму. Все слишком запутано.
– Скажите-ка мне еще раз, кто тот человек, который втянул вас в это дело?
– Эдвард… Вы имеете в виду мистера Дэйкина? Он, по-моему, служит в нефтяной компании.
– Такой понурый, неприметный, немного туповатый с виду?
– Д-да… Но нет на самом деле. В смысле совсем даже не туповатый.
– И пьет?
– Говорят про него, но я не думаю.