— Я не знаю, — устало сказал Балабанов. — Что-то там такое… Торгово-закупочное.
— Что же вы, не знаете, чем занимается ваш ближайший родственник? — удивился следователь.
— Да он родственником-то мне стал два месяца назад, — пояснил Балабанов. — Я до этого его и не знал совсем. Сестра моя замуж за него вышла, вот и все. Перед самой свадьбой только и познакомились.
— И какое у вас сложилось о нем мнение?
— Ну какое… Вроде ничего парень, нормальный такой… Сестра не жалуется.
— А как они с ней живут, не знаете?
— Нормально живут. Не ссорятся, — для расширения формулировки добавил Балабанов.
— Слушай, Андрей, — миролюбиво сказал следователь. — Ты вообще сам-то чем занимаешься?
— Да пока толком ничем. Я отслужил недавно, из Чечни вернулся… На работу пока не устроился. Кстати, на Пашку надеялся, что пристроит, а он все что-то крутил, темнил… Поначалу вроде пообещал, а потом…
— Понятно, понятно, — с сочувствием проговорил следователь. — Ну, ничего, устроишься. Можешь к нам, кстати, пойти, у нас вакансия есть, — радостно предложил он.
— Да у вас платят мало, — отмахнулся Балабанов.
— Платят мало, да, — вздохнул следователь. — Ну, как хочешь, как хочешь… Слушай, Андрей, а ты странностей не замечал за своим родственником никаких?
— В каком смысле? — удивился тот.
— Ну… — следователь покрутил пальцами в воздухе. — По женской части у него как? Сестра, может, что рассказывала?
— Подробностей она мне не рассказывала, — с расстановкой проговорил Балабанов. — Знаю только, что она вполне довольна. А какое вообще это имеет значение? Это, по-моему, не по вашей части вопросы.
— Бывает так, что становятся и по нашей, — уклончиво ответил следователь. — Значит, с сексом у них все в порядке?
— Наверное, — ответил Балабанов и отвернулся.
— А на сторону он не ходит? Любовницы есть?
— Не знаю! — отрезал Балабанов. — А знал бы — башку бы ему сам отвернул.
— Понятно, понятно, — снова забарабанил пальцами по столу следователь. — Значит, любовниц нет, адресов ты их не знаешь… — сделал он свой вывод.
Балабанов хмуро покосился на него, но ничего не сказал.
— А где он вообще может быть-то? — продолжал тем временем следователь. — Супруга молодая, наверное, места себе не находит?
— Сами не знаем, — мрачно сказал Андрей. — Ей он тоже не звонил, она бы мне сразу сообщила.
— Да ты не бойся, — по-дружески обратился к нему следователь. — Лучше сам скажи, для него же лучше будет. У нас к нему особых претензий-то нет, просто похож он на одного… рецидивиста. Мы бы с ним поговорили просто, он бы все объяснил, подтвердил, да и отпустили бы его с миром. Чем скорее, тем лучше. И будет жить себе дальше спокойно на легальном положении.
Следователь даже повеселел, проговорив все это. Он смотрел на Балабанова, ожидая от него ответа, и непринужденно помахивал в воздухе ручкой, готовый записывать показания Андрея. Тот, однако, снова развел руками.
— Не знаю я, где он может быть. И сестра не знает. И никто не знает, — обреченно, со вздохом добавил он.
Следователь еще некоторое время пытался крутить Балабанова и так и этак, задавая провокационные вопросы, но в ответ получал только флегматичное «не знаю».
В конце концов он сам устал и с досадой махнул рукой:
— Ладно, ступай. Если вдруг получишь от него известие, немедленно сообщи. И передай ему, чтоб дурью не маялся, а возвращался, понял?
Балабанов молча кивнул и вышел из кабинета.
— Увалень деревенский, — проворчал следователь и со вздохом принялся писать отчет начальству.
Примерно в это же время, когда шла беседа следователя с Андреем, Ларисе позвонил психолог Курочкин. Он, как всегда, был готов к общению, сыпал своими излюбленными фразами и даже по телефону расточал Ларисе комплименты.
— ..Лариса, добрый день, рад слышать тебя… — лился в трубке слащавый тенорок Курочкина. — Как поживаешь, как твой ресторан? Всегда восхищался твоими кулинарными способностями, у тебя просто бесценный дар. Собственно, ты во всем одарена в полной мере — прекрасная внешность, просто-таки голливудская, острый ум, очаровательная женственность, сексапильность… Пальцев не хватит все твои достоинства перечислять. Не женщина, а просто находка!
— Привет, Анатолий, привет, — прервала бурный поток речей льстивого психолога-психотерапевта Лариса. — Тоже рада тебя слышать. Вот, решила сделать тебе сюрприз…
— Сюрприз? — оживился Курочкин. — Очень интересно, очень. И главное, неожиданно. Ты умеешь преподносить сюрпризы, это еще один твой бесценный дар. Нисколько не сомневаюсь, что он будет приятным.
— Надеюсь, что так. Я приглашаю тебя в свою обитель на обед. Разумеется, за свой счет, — тут же оговорилась она, зная, что Анатолий Евгеньевич Курочкин за свой счет не ударит пальцем о палец, если только это не сулит ему каких-то других выгод.
— Великолепно! — просиял психолог. — Просто потрясающе! Я еще раз должен констатировать, что ты удивительная женщина.
Когда удобно, чтобы я подошел? Я сейчас совершенно свободен, меня устроит любое время, так что ты ориентируйся только на себя.
— Чем скорее, тем лучше, — заявила Лариса, уже уставшая от ожидания продвижения дела хоть в каком-то направлении. — Все уже готово.
— Понял, через двадцать минут буду у тебя, — торопливо ответил Курочкин. — До встречи.
Обед в Зеленом кабинете и впрямь был уже готов. Проявлять особую щедрость и широту души в отношении Анатолия Евгеньевича Лариса не стала, зная его меркантильную и корыстную натуру, тем не менее стол, как всегда, был на достойном уровне.
Степаныч, правда, и на сей раз попытался выкроить хоть какую-то мелочь, не включив в меню сырный салат и паштет, но Лариса заставила его исправить это самоуправство.
— Вас погубит страсть к мотовству! — не без желчи во взгляде и голосе отрезал Городов, не удержавшись от язвительного замечания:
— Или вы хотите быть похожей на Екатерину Вторую? Она, помнится, отличалась необыкновенной щедростью по отношению к своим фаворитам, — при этом он выразительно обвел глазами Зеленый кабинет, намекая тем самым на интимность предстоящей встречи. — Правда, она порой делала это обоснованно…
Откровенная вольность, как, впрочем, большинство городовских, переходила за грань дозволенного. И, по идее, нужно было немедленно указать распоясавшемуся администратору его весьма скромное место. Но Лариса не стала вступать с ним в дискуссию, так как уже устала за последнее время от общения с надоедливым администратором, решив разобраться с ним позже основательно и по всем пунктам, коих набралось к данному времени предостаточно. А сейчас она просто махнула рукой, чтобы потерявший остатки тактичности Степаныч покинул кабинет.