- ПОЛИЦИЯ СЗАДИ! - заорал Жан-Люк.
Фарид выстрелил. Заднее стекло разлетелось на куски. Под градом пуль Жан-Люк развернулся и прибавил скорость. Стон Фарида. Жан-Люк увидел, как его тело сползает на дверцу. Джип влетел в витрину булочной, которая дождем осколков осыпалась на мостовую.
Везде стекла и кровь. «Не моя», - подумал Жан-Люк. Он протянул руку к неподвижному Фариду, коснулся его плеча, дотронулся до черной маски. И тут же рванул его к себе, отчаянно выкрикивая его имя. И ему показалось, что он растворился в лице Фарида Юниса.
Мой брат мертв. Мой ангел. Нас продали.
Страх покинул Жан-Люка. Полицейский что-то кричал в мегафон. Бешено вращались «мигалки». Жан-Люк схватил автомат Калашникова, выбрался из джипа и стал отступать к булочной, разряжая по пути обойму. Вокруг него свистели пули. Он открыл дверь, ударил булочника кулаком в лицо и выскочил в коридор многоэтажки. Лестничная клетка, окно. Он разбил его прикладом автомата и выскочил во двор. Внутренний садик с хилыми пальмами. Полицейские сирены отчаянно завывали. Многоэтажка. Прозрачная многоэтажка из стекла. Одни конторы над другими. Жан-Люк влез в окно первого этажа. И тут же, словно соревнуясь с полицейскими сиренами, завыла сигнализация.
Десятки экранов, компьютеры, горы бумаг. Отдел кадров. Возможно, банк. Жан-Люк бегом пересек офис, открыл одно из окон и спрыгнул. Он побежал по улице Фобур-Сент-Оноре. Скоро полицейские оцепят квартал. Тело, распростертое на тротуаре. Бродяга, спящий у вентиляционного люка. Жан-Люк пнул груду тряпья и стал бить, бить по ней прикладом. Потом вытянулся рядом с мертвецом и затаился. Пусть квартал очистится от полицейских, пусть толпа хлынет в метро, чтобы он смешался с ней и осуществил свой план мести. Ибо он знал, кто убил его ангела.
Лежа под вонючими тряпками, Жан-Люк закрыл глаза и сосредоточился. Чтобы увидеть, кто он на самом деле. Существо, дремавшее в нем многие годы, проснулось и было готово развернуться во всю мощь. Он сосредоточился изо всех сил, закрыв глаза, закрыв сердце, забыв о лежавшем рядом с ним трупе, отказывая тому в возможности быть личностью. И вскоре он увидел себя.
Прекрасного оборотня с желтыми глазами.
Хадиджа сидела на кухонной табуретке и плакала. Склонившаяся над ней Хлоя гладила ее по волосам. Лола Жост курила, прислонившись к раковине, а Ингрид Дизель с состраданием смотрела на Хадиджу Юнис. Она вспомнила гибель одного здоровенного парня на улице Чикаго. Этот парень был братом Шарон Дауэрти. А Шарон Дауэрти была лучшей подругой Ингрид со школьных лет. Ей никогда не забыть реки слез, пролитые Шарон. Может быть, эта смерть и пробудила в ней желание утешать других. Но ее не тянуло ни к медицине, ни к психоанализу. Она решила, что станет массажисткой. Что будет ласкать людей, заставляя их забыть свои печали, заботы, стрессы. Она объездила весь мир, собирая старинные рецепты утешения. А сейчас она, каланча с нелепо опущенными руками, стояла здесь, на кухне, перед девушкой, оплакивавшей своего брата. Своего брата, который вовсе не был ангелом. И все же брат есть брат, особенно близнец. По крайней мере так думала Ингрид, а она была удивительной девушкой.
А вот малютка Хлоя не плакала. На самом деле, после того как прошел первый шок от сообщенной Лолой новости, на лице Хлои появилось выражение облегчения. Фарид Юнис был убит сотрудниками Отдела по борьбе с организованной преступностью восьмого округа при попытке совершения налета на обменный пункт. Арестовали его соучастника, Ноя Закри. Оставался Жан-Люк Кашар. Человек, который находился за рулем джипа вместе с Фаридом. Он сбежал.
Дверь им открыла Хадиджа. Пока Лола рассказывала о случившемся, до них доносились звуки виолончели. Ингрид подумала, что Хлоя играет хорошо. Эта скромная, безликая труженица была прекрасной музыкантшей. Вдруг мелодия оборвалась, и Хлоя появилась на пороге кухни с инструментом и смычком в руках. Она выслушала, как Лола повторяет свой рассказ, без каких-либо эмоций. По-видимому, после убийства Ванессы ее уже ничто не могло потрясти. Кроме смерти Хадиджи, конечно. Ибо Ингрид заметила, что между двумя девушками установилась редкая солидарность. Здесь Лола была с ней согласна. Она, которая даже о согласии говорила со всей двусмысленностью, которую подразумевало это слово. Ох уж эти тонкости французского языка!
Ингрид начинала узнавать свою Лолу. Бывший комиссар сейчас соберется с силами и воспользуется минутной слабостью Хадиджи Юнис, чтобы продвинуться в расследовании и вырвать ключ к секретам девушек. Onse а сор, а сор forever. [Однажды ставший полицейским полицейский навсегда (англ.).] Но у них было мало времени. Груссе не заставит себя ждать. Он допросит Хадиджу Юнис и ее соседку в связи с гибелью брата-налетчика. Эта весть откроет маленькому комиссару новые горизонты, заставит его понять, что в деле есть фигуранты и помимо Максима Дюшана. А пока Лола не собиралась выпускать из рук добычу. В Сен-Дени они двигались семимильными шагами. Нет сомнения, что вся загвоздка в Пассаж-дю-Дезир.
- Мы с Ингрид нашли кучу денег, спрятанных в квартире Максима в чехол от одеяла. Говори, Хадиджа. Час пробил, деточка.
Увы, ее прервал звонок в дверь.
- Ах, черт! Это, конечно, Груссе, - с досадой сказала Лола. - Я тебе гарантирую, Хадиджа, что с ним будет не до шуток. Почему бы тебе не постараться? И не рассказать о своей роли в этом деле.
- Я пойду открою, - сказала Хлоя, выходя из кухни.
- Полиция!
Хлоя была абсолютно уверена, что услышит Груссе, и ее мозг попытался идентифицировать раздавшийся за дверью голос с голосом маленького полицейского, курившего трубку. И даже ее музыкальный слух не помог ей понять, что созданный ею сценарий - смерть Фарида Юниса и облегчение, которое она принесла, - имеет мало общего с реальностью.
До сегодняшнего утра Хлоя и не задумывалась, какие чудесные перспективы откроет его исчезновение. Несмотря даже на печаль Хадиджи - единственное облачко, омрачавшее светлую картину.
Она, не колеблясь, открыла дверь и в изумлении застыла на месте, этим мгновением и воспользовался вооруженный Жан-Люк, чтобы проникнуть в квартиру. Его взгляд был ледяным и безумным одновременно. Он приложил палец к губам и сделал Хлое знак отойти. Она отступила лишь на шаг: он убьет всех… он убьет Хадиджу… тогда лучше умереть сразу… это даст ей возможность спастись… может быть. Но Жан-Люк подтолкнул ее к кухне и бесшумно закрыл за собой дверь. Хлоя услышала у себя в голове тоненький голосок: «Странно, я думала, он выстрелит».
Все женщины повернулись к громиле, наставившему оружие на Хадиджу.
- ЭТО ТЫ СДАЛА НАС ПОЛИЦИИ, ШЛЮХА!
- Если бы ты только знал, как я устала от всего вашего безумия и жестокости, Жан-Люк. Налеты, драки, убийства - только это вы и умеете. А ты, болван, даже не в состоянии представить себе, что я могу быть другой.
- Ты при мне угрожала Фариду, потому что он решил убить твоего хахаля. А ты захотела спасти его шкуру. Имей же смелость признаться в этом. Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ЭТО СКАЗАЛА!