- Я не знаю.
Люси Мориа опять села и бесстрастным взглядом уставилась на Левин. Мартина на какое-то время замолчала в ожидании. Она развернула маленькую плиточку темного шоколада, который полагался к кофе, и съела ее. Потом съела шоколад Люси Мориа.
- Ну так что?
- Клянусь вам, я не знаю.
- Вы плохо жили с мужем?
- Ни хорошо, ни плохо.
- Он хотел уйти от вас?
- Ну, этого я уже никогда не узнаю.
Левин спиной ощутила сквозняк и увидела, что Люси Мориа немигающим взглядом смотрит куда-то поверх ее плеча.
- Эй, Люси! Что ж ты делаешь, дружочек? Тебя все ждут в конференц-зале!
- Сейчас иду, Давид.
- Ты меня представишь?
- Мартина Левин. Подруга. Она в Лионе проездом.
- Здравствуйте, мадемуазель.
- Здравствуйте. Моя фамилия действительно Левин, но я полагаю, что ваша работа подождет.
- Вот как?
- Нам с Люси нужно очень много сказать друг другу. И вовсе не потому, что я подруга - мы только что познакомились, и я из уголовной полиции.
- У тебя правда все в порядке, Люси?
- Да, подожди меня на улице, Давид. Я сейчас.
Как только коллега вышел из кафе, она сказала:
- У моего мужа есть брат. Антонен. Он живет в Ла-Гаренн-Коломб, улица Сарторис.
- Надеюсь, с ним разговаривать интересней, чем с вами.
- Он часто мне звонит. И всегда говорит о Венсане. Я думаю, что между ними что-то произошло, что-то непонятное.
- Вы так считаете? И это все?
- Я ничего не знаю. Действительно ничего. Но с Антоненом… будьте помягче. Он нездоров. И хромает.
- Я не изверг.
Люси Мориа одарила ее взглядом, которого она ожидала: «Все вы фашисты, и всех бы вас куда подальше».
Левин оплатила счет и вышла из кафе. На улице она поравнялась с Давидом, тот стоял возле автобусной остановки и курил. Он неприветливо взглянул на нее.
- До свидания, Давид, - сказала она ему.
Он не ответил. Миллионы французов терпеть не могут полицейских, подумала Мартина, но готовы забыть об этом, когда у них свистнут их драндулет.
- ДО СВИДАНИЯ, ДАВИД! - не оборачиваясь, прокричала она.
Левин взяла такси и попросила отвезти ее на вокзал.
Было очень холодно. Такая стужа, судя по всему, надолго. Солнце едва пробивалось сквозь серую толщу облаков. Дом, который интересовал Мартину, представлял собой маленький особнячок из кавернозного известняка - на улице Сарторис, да и в других местах она видела много таких домишек. Палисадник был несколько запущен, но тем не менее выглядел вполне прилично. Антонена Мориа не было дома. Левин положила шлем в багажник мотоцикла и принялась ждать, усевшись на край тротуара, предварительно подстелив себе старый номер «Франс-Суар» - газеты, буквально заполонившей их офис в Париже и так кстати оказавшейся здесь в мусорном ящике. Очередное безмятежное раннее утро в Ла-Гаренн-Коломб, однако за час с небольшим, пока Мартина сидела на тротуаре, кое-что все-таки произошло: соседка из рядом стоящего дома постучала в дверь Мориа. Вид у нее был измученный. На поводке она держала большую собаку.
Мориа наконец-то появился. Без сомнения, это был он, потому что человек хромал. Худощавый. Его левая нога существовала как бы отдельно от него самого и двигалась рывками. Она волочилась по дороге, словно желая покинуть своего хозяина, типа лет сорока, светловолосого, полысевшего, с ничего не выражающим лицом усталого ястреба или потрепанной совы. Соседка его поджидала. Она стремительно направилась к нему, таща за собой собаку, и попутно бросила взгляд на Мартину, дабы показать ей, что она ее приметила, эту мотоциклистку, от которой можно ждать чего угодно, хоть в данный момент она и сидит праздно на краю тротуара. Соседка громко объявила Мориа, что не может больше держать собаку у себя. От нее сильно пахнет и много шума по ночам. Ее надо либо поместить в приют для собак, либо отвести к ветеринару. Левин не слышала, что именно Мориа ответил соседке, сунувшей ему в руку поводок и уже направившейся к себе. Напоследок окинув Мартину взглядом черных глаз, женщина захлопнула за собой дверь.
- Месье Мориа, подождите!
Мориа обернулся и несколько секунд смотрел на Мартину. Потом глаза его округлились, и он вместе с собакой скрылся за калиткой. «Очень уж проворен для хромого», - подумала Мартина, устремляясь за ним. Послышался шум запираемой на замок двери. Мартина принялась барабанить по ней кулаком, требуя, чтобы он открыл. Ей не хотелось кричать «Полиция!», чтобы не растревожить Мориа еще больше. Подождав немного, Левин спустилась по пандусу, ведущему в гараж. Дверь гаража не была заперта, и Левин вошла внутрь. Вынув из кармана куртки фонарь, она отыскала лестницу и бесшумно поднялась по ней.
Он ждал ее наверху, за приоткрытой дверью. Послышался легкий шум, вызванный резким движением, большая серая дубинка метнулась у нее над головой. Мориа с криком бросился на Мартину. В руках он держал бейсбольную биту.
Левин позволила отбросить себя на лестницу, однако, сгруппировавшись, упала не назад, а на бок. Проворно встав на колено, она ловко ухватилась за биту и изо всех сил дернула ее. Мориа упал поперек лестницы, выпустив биту из рук. Левин отбросила ее, выхватила из висящей на поясе кобуры «вальтер» и прицелилась в Мориа. Сердце у нее выпрыгивало из груди. Ноги были ватные. В боку она чувствовала боль. Ей вспомнился почти нежный голос Люси: «Будьте помягче с Антоненом. Он нездоров. И хромает».
Тяжело дыша, Левин приказала:
- Встать! Полиция!
Антонен поморщился, но остался лежать. Мартина легонько пнула его в бедро:
- Я сказала, поднимайся!
Он подполз к стене, оперся на нее спиной и с большим трудом встал. Лицо у него было белое, глаза влажные.
- Я не боюсь смерти, - проговорил он.
Левин, подождав, пока у нее восстановится дыхание, сказала:
- Интересная особенность. А почему?
- Потому что я ее видел.
- Ну и какая она? Клёвая?
- Она не такая, как о ней думают.
Сказав это, он облегченно вздохнул и опять рухнул на пол. У него был вид человека скорее сломленного, чем безумного. «И не столько из-за той маленькой стычки, что произошла между нами, сколько из-за ежедневных дерьмовых неприятностей, которых у него наверняка уйма», - подумала Мартина, представив себе раздраженное лицо соседки. И сразу вспомнила о собаке: эта огромная псина куда-то подевалась. А потом Мартина услышала царапание снизу в одну из дверей и тревожное повизгивание. Мориа запер собаку в ближайшей комнате. Чтобы выглядеть менее грозно, Левин уселась на ступеньку и положила руку с пистолетом себе на бедро. Она почувствовала запах Антонена Мориа. «Этот любитель бейсбола не мылся целую вечность».