— Ты сегодня без своей псины?
— Где Альберта?
— Я тебе про собаку, а ты мне про Альберту. С головой у тебя еще хуже, чем я думала, янки. Как тебе моя вещица? Называется «Обладание», я написала ее сама.
— Для себя или для публики?
— Ты о чем?
— Ванон Занд говорит, что существует большая разница между разрядкой и дарованием. И у него на этот счет есть целая теория.
— Я знать не знаю никакого Занона Ванда, и ты мне уже надоела, — возразила гитаристка, отирая лоб рукавом своего редингота.
Он был испачкан. Как, впрочем, и волосы, сальными прядями свисавшие с одной стороны ее лица. Очевидно, Кармен ночевала где придется, поджидая подходящей минуты, чтобы вернуться в мастерские и наиграться всласть, утоляя свою страсть к гитаре Лу и прочие терзавшие ее подавленные желания. Она присела на четвереньки рядом с усилителем, чтобы отключить от него гитару. Ингрид подумала, что сейчас самое время отступить, захлопнуть металлическую дверь и позвать на помощь. Но Кармен вырвала кабель, рывком распрямилась и в два прыжка настигла ее. Внимание Ингрид привлекла нелепая деталь: зубы рокерши что есть силы сжимали красный медиатор. Кармен швырнула «гибсон». Как только могла гитаристка портить подобный инструмент? Когда музыкантша набросила кабель ей на шею, Ингрид выгнулась, пытаясь освободиться. Но Кармен оказалась сильной, как мужчина.
— Я дам тебе перевести дух, а ты расскажешь все, что меня интересует. Поняла, янки?
Ингрид качнула головой. Рокерша ослабила хватку. Ингрид упала на колени, икая, пытаясь отдышаться. Кармен связала кабель как поводок и ударом ноги в живот повалила ее на пол. Американка не смогла сдержать крик. Что-то острое врезалось ей в левый бок. Дрожащей рукой она ощупала себя и увидела на ладони кровь.
— Что тебе известно о Ваноне Занде?
Она рассказала о встрече с ним, о том, как искала в мастерских контракт.
— Ты мне нравишься, когда идешь прямо к цели, — поразмыслив, заметила Кармен.
Она потянула за кабель, вырвав у пленницы очередной стон.
— Ты похожа на собаку. Хотя я говорю о жалкой собачонке, а не о далматинце с серебряным медальоном.
Рокерша, казалось, расслабилась и погрузилась в свои мысли. Ингрид подумала о Зигмунде. Альберта что-то такое сказала о нем: «Этот далматинец умеет распознать порядочного человека». Вот только насчет Кармен далматинец ошибся. Зигмунд был собакой психоаналитика, а не полицейским псом. Его восприятие добра и зла отличалось от человеческого. Она слышала, как падают капли, пытаясь уловить человеческий голос за их неотвязным перестуком. Голос незнакомого художника, славный голос Ромена, чопорный голосок сестры Маргариты и даже хрипловатый выговор Хатч. Она отдала бы все на свете, лишь бы услышать чей угодно голос, несущий какую угодно чепуху. Тревога сверлила ее, словно последний отзвук «Обладания». Она попыталась расслабить истерзанное горло, дышать ровно. Чтобы справиться с паникой, всегда следует начинать с дыхания. Ей нужен голос, чтобы защищаться. Диалог с противником поможет ей выиграть время.
— Ты хочешь, чтобы я объяснила тебе все про дарование, — внезапно заговорила ее мучительница.
— Да, конечно… я ведь умею слушать, Кармен. Лучше всех… и лучше Лу.
— Заткнись, янки. Это не был вопрос. Сейчас Кармен объяснит тебе, что такое дарование. Не надо дурацкой болтовни. Никакие уловки не помогут тебе спасти свою шкуру.
— Кармен, я ведь не желаю тебе зла. Я пришла одна…
— Молчи, слушай и запоминай. Дарование — это пот и гнев. Это не для куколок-янки, которые носят рваные джинсы, а на сцене выламываются в шелках. Дарование — значит репетировать, репетировать и репетировать. Так, чтобы руки горели огнем, так, чтобы валиться с ног. Дарование — это когда один кусок сочиняешь месяцами, а потом, когда наконец найдешь то, что искала, рыдаешь как дитя. Дарование — это то, чего всем Лу и Ванонам на свете никогда не понять. Потому что они стервятники. Они забирают у тебя силы и находки, кровь с потрохами и выбрасывают вон. А когда дело идет на лад, ты для них уже недостаточно хороша. Единственное дарование, известное им, — это умение ворочать деньгами. Вот что такое дарование, собачка моя. Сухая белая кость, которую обглодали дочиста.
— Лу не была такой безжалостной…
— А здорово у нас с тобой выходит, янки. Мне всегда хотелось иметь собаку.
На лице Кармен появилось подобие почти ласковой улыбки. Она несколько раз дернула за кабель. Ингрид не удержалась, она чувствовала, как рана в боку пульсирует, словно больное сердце. Она вцепилась в кабель, попытавшись ослабить натяжение.
— Жаль, янки.
— Что жаль?
— Что у меня нет средств содержать псину. Их только-только хватает, чтобы выжить самой. Зато это я хорошо усвоила, еще когда была девчонкой. Вот почему я до сих пор здесь. Ты не поверишь, но именно у крыс я выучилась всему, что знаю. Конечно, кроме игры на гитаре. Крысы — чемпионы по выживанию. Недаром здесь только я умею нанизывать их на шпагу. Они не жалуются. Ведь я Королева крыс. Это нормально, просто у меня самое богатое воображение. Кстати, я и для тебя кое-что придумала, янки.
В губах у Кармен снова показался медиатор. Произнося свою речь, она держала его во рту. Она подтащила Ингрид к своим ногам.
— Открой рот, янки. Сейчас ты получишь причастие.
— What?
Усевшись ей на живот, Кармен засунула ей в рот пластиковый треугольник. Та сопротивлялась. Рокерша била ее по лицу, пока она не подчинилась и не проглотила медиатор.
— Аминь! Так было надо, янки. Ведь мы как-никак в монашеской обители. И тебе предстоит участвовать в похоронах.
— Чьих похоронах?
— Твоих, идиотка. Ты будешь великолепна в своем земляном склепе. Среди цветочков красавчика Луи-Гийома. Ты соединишься с ним. Веками он чах в одиночестве, бедолага. Вы созданы друг для друга.
Ингрид подумала о Ромене. Он непременно проснется от шума.
— Янки, я знаю, о чем ты думаешь. Не забывай, что ты имеешь дело с Королевой крыс. Ее верноподданные обшаривают все закоулки и доносят, что там творится. Ромен свалил. Ромен никогда не проводит субботнюю ночь в своей постели. Он старый раб, но не настолько, чтобы у него не было свободного дня и ночи. Здесь неподалеку у него есть подружка, такая же морщинистая, как он сам. Королева знает все, янки. Однако хватит болтать. После причастия — положение во гроб. Готова?
— До чего же ты трусливая и подлая, Кармен! Вот почему Лу хотела уйти из «Вампиреллас». Она не могла на тебя положиться. Do you hear me, motherfucker? [33] Хотя бы дерись честно. Piece of shit! Fucking cow!
Раз диалога не вышло, попробую-ка я задеть ее чертову гордость, решила американка, продолжая осыпать свою мучительницу оскорблениями. Лишь бы выиграть время, сейчас оно дороже серебра.