— Расслабимся, — прошептала Лола. — Уж ты-то побывала и не в таких переплетах.
Шум голосов заставил Ингрид сдержать готовую вырваться колкость. Она глубоко вздохнула, зажмурилась, закрыла лицо ладонями и погрузилась в неописуемое. Ей показалось, что Садовый Гном и его люди расхаживали по прачечной целую вечность. Она слышала, как они одну за другой открывали машины, и подумала, что при таком тщательном обыске их непременно найдут. Вскоре ее головы коснулась чья-то рука, схватила ее за волосы. Подавив крик, она вынырнула — и очутилась нос к носу с Жеромом Бартельми. Они уставились друг на друга, затем лейтенант отпустил ее, похлопав по щеке. Потом бесцеремонно запихал ее голову обратно в белье. И она услышала, как он отдает приказ. «Адам Нон не прячется в прачечной, надо искать в другом месте. Уходим».
Когда Ингрид снова подняла голову, Лола в задумчивости уставилась на нее. Она использовала эту передышку, чтобы обдумать, что им делать теперь. Американка хотела предложить поскорей принять душ с дезинфицирующим раствором, но сдержалась. Лола собиралась нанести визит к рисовальщику анатомических атласов. Если Великий Часовщик на сей раз не станет совать им палки в колеса, как это у него заведено, есть надежда, что Эрик Бюффа уже вернулся из Германии и склонен к откровенности. Ее слова были прерваны приглушенным звонком.
— Кит предупреждает нас, что путь свободен, — сказала Ингрид с натянутой улыбкой.
Лола наконец сумела извлечь из сумки телефон Монтобера и завела разговор, который, казалось, доставлял ей удовольствие. Ингрид догадалась, что она беседует с самим завсегдатаем ночных клубов. Посоветовав ему избегать бесполезных оскорблений, Лола уточнила, что она успешно справилась с ролью его личной секретарши и что он в одно время приглашен к Тробону, где будет Жерар Депардье, и к Бьёрк, где будет Катрин Денев, или наоборот. С этого момента лицо ее стало серьезнее, и она больше не перебивала собеседника, разве что вставляла короткие фразы. Потом она объяснила Ингрид, что вопрос о записной книжке уже снят с повестки дня. Монтобер требовал вернуть ему паспорт. Подруги посовещались и, как ни странно, план Ингрид был признан наилучшим. Лола перезвонила Монтоберу в телефонную кабину и обрисовала положение вещей.
— Все складывается как нельзя лучше, — сказала Лола. — Успеем сходить к Эрику Бюффа, а потом помчимся на коктейль «Ручные сумочки в наручниках». В расследовании непременно наступает тот волшебный момент, когда ритм мира совпадает с твоим шагом. Его нельзя упускать. Долго он не продлится.
Ингрид молча кивнула. С тех пор как кит выпустил их на волю, ей стало намного лучше. А когда Лола согласилась заглянуть в бассейн на улице Жонкьер, чтобы принять дезинфицирующий и укрепляющий душ, она была в отличной форме и, не жалуясь, тащила тяжелые сумки. Все самое необходимое они раздобыли в больнице, а затем совершили налет на специальный отдел в магазине косметики, где американка обрела счастье. Лола тоже осталась довольна своей находкой — роскошной штемпельной подушкой.
Они вышли из метро на станции «Порт Пантен» и пошли по авеню Жан-Жорес. Лола от всей души надеялась, что Бюффа работает дома. На этот раз ее надежды полностью оправдались. В доме пятьдесят три по улице Эдгар-Варез рисовальщик открыл им дверь двухкомнатной квартиры с видом на «Сите де ля Мюзик» и канал Урк. Уже в красной с золотом прихожей вами овладевала восточная атмосфера. Эрик Бюффа пригласил их в гостиную с обоями шафранного цвета. На черном лаковом столике лежали прекрасные книги: «Китайское искусство сегодня» и «Мир манга».
Лоле не пришлось ничего объяснять или предъявлять полицейское удостоверение. Бюффа не намерен был запираться: работница морга Фрамбуаз предупредила его, что на похитителя руки объявлена охота. А пока их внимание сразу же привлекли руки самого рисовальщика. Длинные, тонкие, украшенные строгими серебряными кольцами, они словно парили в воздухе, подчеркивая его слова. Такими же грациозными движениями он подал им пирожки с начинкой из лотоса. И черный китайский чай, аромат которого напоминал о костре на берегу Янцзы.
Лола подивилась образам, мелькнувшим в ее воображении под воздействием этой квартирки. Атмосфера переносила вас за тысячи километров от Парижа, к рисовым полям и сосновым лесам, коричневым храмам и розовым деревьям. Все это не мешало ей внимательно слушать молодого рисовальщика. Анатомическими атласами он зарабатывал на жизнь. Но увлекала его художественная видеозапись. Эрик Бюффа любил с помощью друзей снимать мнимые убийства. Каждый предлагал свой вариант трагической смерти, а он осуществлял постановку, обрабатывая картинку при помощи специального программного обеспечения. Особенно удачно вышло убийство одной знакомой серийным убийцей-людоедом. Увлекшись рассказом, Бюффа не задумываясь сообщал им бесконечные подробности. Лола выслушивала их, спрашивая себя, когда же художник доберется до руки.
— Вот так я и встретил Бенжамена. Потрясающий талант. Если он будет продолжать в том же духе, то станет мэтром ужастиков.
До этого момента Ингрид лишь заставляла себя прислушиваться к разговору. Лола почувствовала, как она напряглась.
— Вы говорите о Бенжамене? Бенжамене Нобле?
— А вы его знаете?
— Она тоже интересуется ужастиками, — вставила Лола, с беспокойством наблюдая за подругой.
Мертвенно-бледная, она стиснула чашку, и Лола испугалась, как бы тонкий фарфор не разлетелся на куски. Но Ингрид взяла себя в руки. Она отставила чашку и повернула к Лоле невозмутимое лицо. Только взгляд стал странно неподвижным.
Эрик Бюффа рассказал, как он из дружеских чувств и особого родства душ открыл Бенжамену Нобле бассейн с формалином и заброшенную зону в больнице — два избранных места, отличавшихся причудливой красотой. В больнице Святого Фелиция скрываются сокровища, способные удовлетворить самых продвинутых художников. Однако туда не попасть без серьезной протекции.
— Администрация запретила съемки. Жаль. Бенжамен нашел блестящий сюжет. Миф об ожившем вампире. Он предполагал поручить часть ролей актерам из порнофильмов.
— А как же рука? — почти робко спросила Лола.
Она хотела только одного — выяснить все что можно и поскорее увести Ингрид из этого лакового, увитого шелком гнездышка, прежде чем у той не началась страшнейшая истерика.
— А я уже, можно сказать, поманил Бенжамена восхитительными ужасами, и вот ему отказывают в съемках. Так что, когда недели две назад он попросил меня об одной услуге, мне не хватило духу ему отказать.
— О какой услуге речь? — все тем же изменившимся голосом спросила Лола.
— Бенжамену понадобилась рука для другого короткометражного фильма. Фрамбуаз поняла, в каком я был положении. Надеюсь, что и Виктор Массо не станет держать на меня зла.
— Ну что ж, желаю вам этого от всей души, — сказала Лола, поднимаясь с самой любезной улыбкой. — Мы горячо благодарим вас, но мы вынуждены вас покинуть. Опаздываем на коктейль у Тромбона.
— С Кеном Камияной?