Ингрид оттолкнула ногой оружие и связала Монтобера электрическим шнуром. Лола погасила пламя и отдышалась, прежде чем задавать вопросы.
— Ну и влип же ты. Зачем было убивать сторожа?
— Это несчастный случай. Мне от этого… дурно.
— Да что ты говоришь?
— Я думал застать его врасплох… без лишнего… ущерба. У меня был ключ.
— Все эти годы?
— Калдер ничего здесь не изменил. Ни обстановку… ни замки.
— Калдер?
— Владелец.
— Ладно, продолжай.
— Я взял карабин. Сторож кормил собак. Я их пристрелил. А его… я хотел только оглушить. Я ударил… не туда, куда надо. Он сразу умер.
Он попытался выпрямиться, но не смог.
— Может, сторожа ты правда убил случайно, но по нам палил всерьез.
— Вы просто две фурии!
— Зато ты агнец.
— Вы с самого начала вели себя как фурии! Чего вам от меня надо?
— Вопросы здесь задаю я. Например, такой: где Калдер? Или с ним тоже случился несчастный случай?
— Калдер никогда тут не бывает. Он купил все сразу, вплоть до белья с нашими инициалами, но… он не обращает внимания на этот дом. У него… есть другие.
— Ты продал марины перекупщику Кернелю, чтобы смыться без паспорта. Это понятно.
С удивленным видом он разглядывал ее, но было заметно, что даже это ему трудно. Более усталого человека Лола, кажется, еще никогда не видела.
— Вы работаете на нее, — процедил он сквозь зубы.
— Кто это она?
Он еще помолчал с таким видом, словно открыл Луну — ту, что вызывает опасные приливы к голове. Сам наполовину оглушенный, он все еще пытался морочить им голову.
— Во имя богини Моря, королевы фурий, святой Марии-Терезы-Бранкиньольской! ТЫ ВЫЛОЖИШЬ МНЕ ПРАВДУ!
Лицо Лолы стало красным, как спелая клубника. Ингрид, вдохновившись, прикинулась психопаткой и приблизилась, поглаживая утюг. Такая тактика оказалась удачной.
— Вы не работаете на министра Плесси-Понто? — произнес он.
— Насколько мне известно, нет! — проворчала Лола.
— Все из-за Симона.
— А это еще кто?
— Симон, сын Элен.
— Того, который подсел на наркотики? Плесси-Понто рассказывала об этом по телевизору, чтобы свести ущерб к минимуму.
Лола быстро соображала. Мирей намекнула, что Алис употребляла наркотики. Она одно время встречалась с наркодилером. Технически она погибла от передозировки. Мирей и Алис выступали на вечеринках, где было полно наркотиков, и какой-то янки напал на Алис, прежде чем наброситься на Монтобера.
— Ты сам снабжал сына Плесси-Понто и Алис?
— Вы ошибаетесь! Я такими вещами не занимаюсь.
— Твоя сестра утверждает, что ты шантажист, но, как знать, чем ты еще подрабатываешь?
— Плесси-Понто… была… делом моей жизни.
Вдруг в его голосе послышалась мечтательность. Может быть, она заблуждалась на его счет? Возможно, этот человек не банальный циник. В его жизни все было рассчитано. Его светская жизнь, спартанская квартира на улице Трюффо, заплывы в бассейне на Жонкьер. Он подчинялся строгой дисциплине, чтобы, когда наступит время, обеспечить себе блестящее возвращение.
— Я знаком с ней еще по колледжу. Элен ничем не блистала, но отец ее был депутатом. Карьера ей была обеспечена. Потом короткая опала из-за той истории с зараженной кровью. Ее отпустили. В этой стране… политикам прощают все, даже… если они по-настоящему влипли. Но если деловой человек допустит одну-единственную ошибку, ему… крышка.
Он замолчал. Его лицо было болезненно бледным.
— Ты о своем отце? — спросила Лола, чтобы дать ему встряхнуться.
— Его друзья обращались с ним, как с зачумленным, враги топили его. А он был… человеком чести, он ушел красиво.
Его лицо покрылось испариной. Все-таки Ингрид здорово приложила его утюгом. Лола налила ему стакан воды и помогла напиться.
— Вернемся к делу твоей жизни. Может, пояснишь?
— Мы хотели заснять Симона… под кайфом. И угрожать… Элен.
— Чем угрожать?
— Тем, что продадим пленку телевидению.
— Ты думаешь, хоть один французский канал стал бы портить себе репутацию историей о молодом наркомане? Это какой-то подержанный Уотергейт.
— Есть иностранные каналы. Некоторые… не постеснялись бы высмеять кандидатку в президенты. И Элен это… сразу поняла бы.
— Поняла бы? Ты хочешь сказать, что это не сработало?
— Именно.
— Почему же?
— Из-за дурости… Алис.
— Она в этом участвовала?
— Мирей и она… должны были… развлекать Симона.
— Давая ему наркотики?
— Да, а парню пришлась по вкусу идея переспать разом с Мадонной и Бритни. Алис все испортила. Она забрала… пленку и предупредила Элен Плесси-Понто.
— Так вот почему ваш министр выступила в прямом эфире, — задумчиво проговорила Ингрид. — Теперь у вас и вправду все, как у нас.
— Да, глобализация идет во всех направлениях, — вздохнула Лола.
Как мог он поверить, что высокопоставленный чиновник такой закалки, как Плесси-Понто, даст собой манипулировать? Уступит одинокому игроку, у которого нет за душой ничего, кроме надменности и двух девчонок?
— Когда это произошло?
— Полгода назад.
— Где пленка?
— Алис сказала, что уничтожила ее. Все равно… она больше не представляла никакой ценности.
Мирей была готова на все ради Монтобера. Но Алис? Почему она ввязалась в такую сомнительную историю? Лоле вдруг показалось, что волны, омывавшие остров, промыли ей мозг.
— Алис не знала.
— Не знала… о чем? — спросил он, словно это был последний вопрос, который он мог задать, прежде чем впасть в многовековой сон.
— Что это был сын Плесси-Понто.
— Вы правы… мадам Жост.
— Симон сам сказал ей, кто он. Так? Наверняка хотел ее потрясти. Конечно, Алис сразу все поняла.
— Мгновенно.
— Она не хотела участвовать в этой безумной затее. Потому что она была далеко не так глупа, как ты думал. Так ты убил ее за это?
— Зачем это мне? Когда ты проиграл… нужно уметь это признать.
— Как твой отец? Разница в том, что человек с принципами, как ты мне его описал, никогда не убил бы старика ради двух картин и убежища.
Он ничего не ответил, глядя куда-то вдаль на бушующие за окном волны.