— Как зовут резчика? — спросил он.
— Настоящего имени я не знаю, но кличут его Оссо Буко. Он эмигрант-итальянец. Обычно торгует своими поделками возле всяких кафе, иногда продает картины.
— Где его найти?
— Я сама долго его искала и нашла недалеко от кафе «Прокоп», — ответила Анна.
— Он часто захаживает в «Академию бочонков» — это заведение на улице Сен-Жак, — добавил Матюрен. — но только днем. Как только солнце заходит, отправляется восвояси.
— А где он живет?
— Не знаю. Месье, мы с Анной были уверены, что эта чаша — просто дешевая безделушка. Иначе мы непременно сообщили бы…
— Кому? — не удержался Виктор.
— Нам удалось выручить за нее всего три франка и шесть су.
— У вас талант увиливать от неудобных вопросов, — горько констатировал Виктор и встал.
На самом деле всё не так уж и плохо. Теперь он знает, где искать чашу.
— Я свободна? — спросила Анна.
— Оставайтесь в доме на улице Сент-Андре-дез-Ар. Там вы будете в безопасности.
Сидевший за соседним столиком и делавший вид, будто дремлет, «посланник» вскочил и ринулся к дверям, толкнув Виктора. Отвратительный предмет у резчика по кости. Какая ирония судьбы! Быть может, если его мерзкая форма изменится, это сведет на нет злую силу, и в его уничтожении уже не будет смысла.
Через некоторое время он сидел в своей комнате, склонившись над книгой.
«…Посему ночь будет вам вместо видения и тьма — вместо предвещаний; зайдет солнце над пророками и потемнеет день над ними…» [106]
Он захлопнул книгу, погасил лампу и некоторое время сидел в темноте и тишине, предаваясь размышлениям. В древние времена, когда свершилось невыразимое, люди услышали глас Господень. Ныне он прозвучит громче, чем когда-либо.
Время пришло.
Понедельник, 18 апреля
В первый понедельник после Пасхи книжная лавка «Эльзевир» была закрыта. Рано утром Виктор позвонил Кэндзи, сообщил о результатах расследования и сказал, что после полудня собирается наведаться на улицу Шарло, а потом разыскать резчика по кости. Кэндзи призвал Виктора к осторожности и попросил держать его в курсе новостей.
Он повесил трубку и глубоко задумался.
— Мсье… можно с вами поговорить? — окликнул его тихий голос. Иветта, бледная, одетая в белую ночную рубашку, слишком широкую и длинную для нее, походила на маленькое привидение.
— Вам лучше вернуться в постель, — пробормотал Кэндзи. — Где мадемуазель Айрис?
— В ванной… Ваш друг фотограф сказал, что папа в больнице — но это неправда.
— Знаю, — ответил Кэндзи, накидывая девочке на плечи свой редингот.
— Представляю, как он на меня сердится! Мне надо домой.
— Вам здесь не нравится?
— Нравится, но… папа, должно быть, повсюду меня ищет.
— Нет-нет, его… его предупредили и… — Кэндзи запнулся. Рано или поздно придется сказать Иветте о том, что она больше никогда не увидит отца.
Его спас телефонный звонок.
— Ложитесь в постель, я отвечу на звонок и потом поднимусь к вам. Ну-ка, быстро!
Иветта, помедлив, положила редингот на стул и вышла.
— Алло? Это вы! Спасибо, что позвонили. Записываю.
Прижав трубку плечом к уху, Кэндзи наспех нацарапал в книге заказов:
Дюбуа. Голландец. Зимой случилось наводнение, был вынужден остановить поиски. Теперь потихоньку возобновляет. Ставки высоки. Зимой 1891 года он…
На губах Кэндзи появилась чуть заметная улыбка.
Дул сильный свежий ветер. Пахло весной. Слева от рынка Анфан-Руж, на улице Шарло, дремал, пригревшись на солнышке, бродячий торговец. С той минуты, как Виктор занял свой пост, наблюдая за домом номер двадцать восемь, разложенные перед ним чулки, носки и перчатки привлекли внимание лишь малыша в матросском костюмчике с ладошками, липкими от лакрицы. Из дома вышла женщина с корзиной, заметила торговца и подошла ближе.
— Сколько стоят перчатки?
Торговец лениво приоткрыл глаза и пробормотал:
— Десять су.
Судя по описанию Жозефа, это была кухарка дю Уссуа.
— Мадам Бертиль Пио? — осведомился он, когда женщина с сожалением отошла от торговца.
Она обернулась и узнала в нем того, кто приходил к старику.
— Я собираюсь нанести визит месье де Виньолю и…
Виктор взял ее под локоть и потянул внутрь рынка — на противоположной стороне улицы он заметил долговязую фигуру инспектора Лекашера.
— Что вы себе позволяете! — возмутилась Бертиль Пио, выдергивая руку.
— Простите, мадам, просто вон тот малыш уже собирался схватить вас за пальто — а руки у него испачканы.
Кухарка направилась к лотку с овощами и принялась выбирать лук-порей.
— Зачем вам этот старик? Господь свидетель, я привыкла, что он несет галиматью, но сейчас он окончательно выжил из ума. Верно, это смерть месье дю Уссуа так на него подействовала…
Продавщице не понравилось, что кухарка уж слишком придирчиво выбирает товар, и Бертиль Пио отомстила тем, что купила овощи у ее конкурента — старика в темной одежде. Виктор терпеливо ждал, пока она наполнит корзину.
— Он носит траур по своей жене, — улыбнулась Виктору Бертиль Пио, — но картофель и лук у него отличные.
— Вы так и не рассказали, что же случилось с месье де Виньолем.
— A-а, ну да. На рассвете он, как обычно, спустился в подвал. Бормотал молитвы, сидя рядом со своими жуткими псами, набитыми соломой, а когда потянулся за свечой, над его головой просвистела пуля. Он бросился наверх, вереща что есть сил. Мадам Габриэль — надо сказать, она женщина суровая, — отчитала его, да и месье Уоллере рявкнул, что еще одна такая выходка, и он запрет старика в подвале. Только месье Дорсель, который всегда был добр к бедному месье де Виньолю, усадил его в кресло и принялся расспрашивать, что стряслось. Месье Фортунат пришел в себя и рассказал про выстрел. Позвали доктора, и он прописал старику двойную дозу успокоительного.
— А если он говорил правду? — предположил Виктор.
— Месье Уоллере спустился в подвал, обыскал там все, но не нашел ничего подозрительного. Заболталась я с вами, мне уж пора.
— Погодите, еще один маленький вопрос. Люси Робен ладила с хозяевами?
— Почему «ладила»?
— Она разве не уехала?
— Да, но скоро должна вернуться. Помяните мое слово: эта девица притворяется недотрогой, а на самом деле кокетка, каких поискать! Она их всех завлекала по очереди: сначала месье Антуана, потом — месье Уоллерса. И даже старика!