– Может быть, это окажется нелегко, но я обещаю попробовать...
Когда красавцы-слуги скрылись из виду, магараджа демократично пододвинул кресло, чтобы быть поближе к Альдо, но не забыв при этом прихватить несколько дополнительных подушек. При этом его взгляд, как прежде взгляд Ланглуа, упал на картонку с гербом, и он улыбнулся:
– А-а-а, я вижу, вы получили приглашение из Капурталы?
– Да, в самом деле. В сопровождении очень любезного письма от принца Карама.
– Надеюсь, вы туда поедете? Это позволит нам встретиться под небом моей великолепной страны. Но мне вот что пришло в голову: почему бы нам не отправиться туда вместе?
– Вместе?
– Ну да. Выезжайте чуть пораньше и навестите меня в Альваре! Это позволит мне показать вам, выдающемуся эксперту, кое-какие редкие драгоценности, которыми я обладаю. И потом, в Альваре есть такие архитектурные жемчужины! А после мы вместе поедем к Джагаду Джиту Сингху. Мой личный поезд удобнее, чем поезд вице-короля...
– Не сомневаюсь, что это приглашение адресовано также и моей жене, которая привыкла, чтобы ее встречали с такими же почестями, как и меня самого. Я не могу навязывать...
– Бросьте, бросьте! Ничего неудобного в этом нет. У меня тоже есть жены, которые никогда не покидают дворца. Принимать княгиню Морозини будет для них истинной радостью. Я много путешествую, и они, конечно, чувствуют себя немного одинокими: подобный визит принесет им радость и свет... О, не отказывайте мне! Мы проведем вместе несколько прекрасных дней... Кроме того, – прибавил магараджа после небольшой паузы, – собираясь сегодня к вам, я намеревался предложить вам одну сделку.
Как только слово было произнесено, Морозини почувствовал себя свободнее. Вот, наконец, твердая почва, на которой ему нравится передвигаться, а глядя на этого человека, при малейшем движении рассыпавшего тысячи искр, он подумал, что сделка может быть интересной. Как бы там ни было, они сменят тему...
– Какого же рода сделка? – спросил он.
– Мне хотелось бы купить жемчужину, о которой так много пишут в газетах. Ту, что принадлежала великому Наполеону! Можете ли вы показать ее мне?
– Ее здесь нет. Этот дом принадлежит моей двоюродной бабушке, маркизе де Соммьер. Речь идет о даме преклонных лет, живущей с не менее пожилыми слугами, а «Регентша» оказалась несколько... опасной драгоценностью. Впрочем, я так или иначе должен предупредить вас об этом.
Альвар взмахом руки отмел предупреждение.
– Можете ли вы, как специалист, описать мне ее?
Для Морозини это было проще простого. Он даже поймал себя на том, что впал в некоторый лиризм, описывая восхитительный блеск жемчужины, ее форму, ее мягкое сияние, не забыв упомянуть и о чистоте и высоких достоинствах бриллиантов, с которыми она была соединена. Магараджа буквально впитывал его слова, а когда речь закончилась, с энтузиазмом воскликнул:
– Великолепно! Я уже в точности вижу ожерелье, которое велю сделать и в котором она займет главное место. Цена значения не имеет, я ее покупаю!
Альдо едва не закричал от радости. Ему показалось, что над его головой раскрылись небеса и он услышал пение ангелов! Проклятая жемчужина уедет в Индию, окажется вне пределов досягаемости «Наполеона VI»! И эта ходячая выставка драгоценностей даже не обсуждает цену! Цену, благодаря которой жизнь маленького Лебре будет обеспечена, и можно будет помочь другим несчастным.
– Думаю, – сказал он, стараясь сдержать ликование, – что вы не пожалеете об этой покупке! Насколько я знаю, это одна из двух прекраснейших жемчужин в мире, и, если вы окажете мне честь посетить меня завтра, она будет вас ждать.
– Дело, в том, что завтра меня здесь уже не будет! Я с первым же судном возвращаюсь домой...
– Но тогда...
Успокаивающе кивнув, Альвар тихонько похлопал в ладоши в определенном ритме: появился одетый в синее человек с портфелем под мышкой.
– Один из моих секретарей, – представил вошедшего Альвар. – Вот что я вам предлагаю: он сейчас даст вам чек на половину суммы, о которой мы условимся...
– Одну минуту! – перебил его Морозини. – Я прошу у вас прощения, но я не привык так работать. Я беру деньги только в обмен на выбранную клиентом драгоценность. Вы можете получить жемчужину сегодня вечером... даже, если надо, через час. Тогда вы за нее и заплатите, и не будем больше об этом говорить.
– Тсс! Тсс!.. Я не так представляю себе это дело. Я вам уже сказал, что не собираюсь брать ее с собой, а если хочу уплатить вам половину ее стоимости, то только для того, чтобы скрепить наш уговор. Другая половина суммы будем вам вручена... как только вы приедете в Альвар. Когда, перед отъездом в Капурталу, вы сами принесете ее мне! И тогда удовольствие от нее станет в сотню раз больше... а для вас это составит всего лишь небольшой крюк.
Ангелы внезапно перестали петь...
Морозини и Видаль-Пеликорн с живейшим удовольствием ступили в Бомбее на твердую землю. Несмотря на заботу и комфорт, царившие на «Иррауади», пакетботе, который вез их из Марселя, обоих почти все время нещадно укачивало. Если не считать медленного подъема по Суэцкому каналу и плавания по Красному морю – до чего приятная интермедия! – дядюшка Нептун не переставал на них дуться, чтобы не сказать больше. Ласковое Средиземное море во второй половине октября показало себя злобным, а выйдя в Индийский океан, они попали в хвост циклона, который только что, слава богу, не полностью разорил индийское побережье. В частности, к большой радости жителей города и пассажиров кораблей, порт Бомбей от него не пострадал. И вот теперь большое белоснежное судно смогло без труда причалить и высадить несчастных пассажиров, испытывающих невероятное облегчение оттого, что оказались, наконец, на суше, но уже потных от влажной жары, неизменно стоявшей в этом большом порту.
– А что бы с нами было, если бы сейчас был не прохладный сезон! – вздохнул Адальбер, усевшись в машину, которой предстояло отвезти их в отель, и обмахиваясь пробковым шлемом. У меня ощущение, что я оказался в парилке...
– Сегодня ночью ты, скорее всего, замерзнешь, – ответил? глядя на то, как солнечные стрелы пронизывают туман и вонзаются в воду, Альдо, которому любая жара была нипочем.
Все здесь было совсем иным, необычным! Он понимал, что стоит на пороге неведомого мира, и именно о нем, этом мире, он мечтал с детства: перед ним лежала Индия! Короткое слово, но такое выразительное, что не нуждается ни в каких определениях, потому что само по себе наполнено красками, ароматами пряностей; сверканием драгоценных камней и блеском алмазов на тюрбанах, плывущих среди высокой травы над спинами слонов, укрытых расшитыми золотом попонами. Правда, в настоящую минуту действительность предстала совсем другой: город был окутан серым туманом, приглушавшим краски, и, хотя Морозини знал, что где-то в этой огромной стране его ждет обещанное великолепие, все же сейчас он не только не видел сверкания, но и не ощущал никаких волнующих запахов. Их заглушали испарения тины, гнили и раскаленного масла, к которым временами примешивалось еле уловимое благоухание курений.