— Я это сделаю сразу же, как только мы поженимся, — торжественно объявил он. — К тому времени, я полагаю, у тебя возникнет еще сотня предложений или, я бы даже сказал, инструкций для исполнения!
Ксения не ответила.
Сколько еще дней они пробудут здесь вместе? Мысль, что совсем немного, была столь острой, что причинила ей почти физическую боль.
После спокойного, умиротворяющего ланча с королевской семьей, мадам Гиюлой и графом Гаспаром Ксения вспомнила: кажется, премьер-министр говорил о пресс-конференции? Не успела она спросить графа о времени ее начала, как в комнату вошел адъютант с объявлением для короля:
— Думаю, вы бы хотели знать, ваше величество, что представители прессы — здесь, однако от премьер-министра пришел посланник с известием. Премьер-министр считает, что в данных обстоятельствах было бы нецелесообразно вам или ее высочеству встречаться с ними.
— А уважаемый премьер-министр мотивировал это чем-нибудь? — невозмутимо спросила Ксения.
— Как я понимаю, ваше высочество, премьер-министр полагает, что некоторые вопросы могут показаться вам слишком дерзкими или неподобающими, чтобы на них отвечать.
Ксения бросила взгляд на короля, вопросительно приподняв брови:
— Я отвечу?
— Конечно, — кивнул он. — Если помнишь, премьер-министр утверждал, журналистов будут интересовать интимные подробности о тебе и о твоем приданом.
— Пожалуйста, передайте посланнику, — обратилась Ксения к адъютанту, — что я прекрасно подготовлена для ответов на любые вопросы представителей прессы, и я уверена, его величество присоединится ко мне, на случай если у них будут вопросы и к нему тоже.
Адъютант развернулся, чтобы уйти, но у самых дверей Ксения остановила его:
— А скажите… репортер из «Народного голоса» — он будет присутствовать?
Адъютант ее плохо расслышал:
— Из… «Народного голоса»?
— Это газета, которая против правительства, — подсказал ему граф.
Ксения снова взглянула на короля.
Он ее понял:
— Полагаю, по такому важному поводу, как королевская свадьба, в пресс-конференции должны участвовать все газеты, — твердо проговорил он.
— Вы действительно этого хотите, сир? — недоверчиво уточнил граф Гаспар. — «Народный голос» последнее время яростно ругает монархию!
— То, что они измыслят, вне всякого сомнения, будет гораздо более вредоносным, чем то, что они услышат от нас самих, — так же твердо ответил король.
— Тогда я пошлю за репортером, сир, — кивнул граф, — и попрошу остальных журналистов потерпеть, пока он прибудет.
— О чем это? — спросила вдовствующая герцогиня де Милденбург. Она молча прислушивалась к разговору, переводя взгляд с одного говорящего на другого. — Во времена моей молодости газетных репортеров почитали за париев, а в наши дни, говорят, их жалует даже королева Виктория!
— Приходится шагать в ногу со временем, тетя Элизабет, — добродушно усмехнулся король, — и чем больше людей умеют читать, тем более увеличивается их способность голосовать за правильных представителей в парламенте.
— Уверена, ты прав, дорогой Истван, — ответила вдовствующая герцогиня. — И все же мне кажется довольно революционным, что ты и милая Джоанна должны принимать всех этих писак.
— Это просто люди из плоти и крови, — улыбнулся король.
— Твоя бабка определенно так не сказала бы!
Король рассмеялся.
— Джоанна убеждена, что для нас эти люди представляют ценность значительно большую, нежели полк солдат, и я не уверен, что она не права.
Он улыбнулся Ксении и неожиданно предложил:
— У нас есть немного свободного времени. На что бы ты хотела его употребить?
— На то, чтобы осмотреть дворец! — не раздумывая, ответила Ксения. — В особенности картины!
— Тогда пойдем! Доставка анархиста, которого ты пожелала включить в ваши добрые посиделки, займет около часа, так что давай пока посибаритствуем.
Он протянул ей руку, и она вложила свою ладонь в его. Вот так, ведя ее словно ребенка, король отправился с Ксенией в домашнее путешествие.
Удивительная обстановка завораживала ее больше, чем Ксения ожидала, а король знал про свои владения все-все-все, особенно про картины — так что радости хватало обоим, пока они разгуливали по дворцу, не умолкая ни на минуту.
— Какая прелесть! — восторгалась она изящной кушеткой, углубленной в маленькую уютную нишу, или каннелированными по новой моде ножками стульев, стоящих тут же, возле кушетки, — тихий уголок для приватной беседы.
— Когда-нибудь я возьму тебя с собой в Вену, — мечтательно пообещал король. — Но это если у нас останутся какие-то деньги, которые мы не вбухаем в твою благотворительность.
Его слова навели ее на одну прекрасную мысль!
— Ты богат? — напрямик неожиданно спросила Ксения.
— Это в зависимости от того, что ты хочешь купить, — уклончиво ответил король, взглянув на нее с подозрением.
— Я подумала вот о чем! — Она отступила на шаг, вздохнула и с победительной интонацией закончила мысль: — Если бы мы основали фонд помощи самым бедным жителям города и жертвовали на госпиталь и другие вещи, которые сейчас крайне нужны, то этим вдохновили бы других небедных людей делиться своим достатком. Особенно если назвать это предприятие — «Королевский фонд»!
— Определенно, хорошая мысль! — согласился король.
— Если ты не можешь себе это позволить, — неуверенно добавила Ксения, — то, думаю, в Париже или в Лондоне за такие картины можно получить очень даже неплохие деньги…
— Если ты намерена отдать дворец на разграбление, — без улыбки настороженно ответил король, — предупреждаю: я тебя слушать не буду.
— Нужно взвесить, что будет дороже в цене — несколько картин или сам дворец, — фыркнула Ксения, не сильно задумываясь над тем, что она говорит.
Повисла напряженная пауза.
— Извини, — быстро сказала она. — Пожалуйста, извини меня! Я не должна была так говорить, но нужно сделать так много, а времени у нас так безнадежно мало…
— Ты действительно веришь, что революционеры уже стучат в дверь? — тихо спросил король.
Ксения не могла честно ответить ему, почему для нее сейчас время столь убийственно важно! А она с каждым вздохом приближалась к мгновению, когда, как в сказке о Золушке, волшебство потеряет силу и она побежит на поезд, который увезет ее в Англию.
— Если нам так срочно нужно жениться, — с усилием вымолвила она через пару секунд, — то я не преувеличиваю: каждый шаг, посредством которых ты хочешь остановить революцию, нужно делать немедленно.
— Ты права, — невесело вздохнул король. — Но трудно поверить, что меня могут свергнуть так запросто.