Это был ландшафтный парк с обширными полянами и отдельно стоящими на них раскидистыми деревьями — обычно это были дубы, они особенно почитаются по всей Англии, но особенно в этой части страны, в Уэльсе. В некоторых деревнях бытовало поверье, что летом или ранней осенью листья дубов нашептывают древние пророчества. Похоже, что было именно так!
Кустарники в этом парке цвели почти что всегда — в Корнуолле растут многие тропические растения, из-за влажности и теплоты климата. А ручьи здесь просто текли себе и текли — проще сказать, это был ограниченный изгородью природный пейзаж, окружающий замок. Но там была и «парадная часть» при въезде — с аркой, газоном, пирамидально подстриженными туями, возвышавшимися на этих газонах вроде камней Стоунхенджа, и яркими небольшими клумбами — немножко игрушечными для цветовых пятен на сплошной плоскости пухлой мягкой газонной зелени.
Пожалуй, английский парк нравился Ксении больше — раздольем, величественностью простоты… Правда, миссис Беркли ей говорила, что все не так просто: надо было искусно поддерживать эту естественность дренажной системой, своевременным высаживанием растений — или заменой их на более сильные и эффектные, но не любые, какие тут приживутся, а именно на растения и цветы данной определенной местности, что и создавало впечатление полного невмешательства человека в природу, хотя вмешательство это было — продуманное, инженерно обоснованное, с завершенной в голове архитектора и инженера идеей непринужденной свободы, живого неорганизованного пространства. И по такому парку прогуливались коровы, как правило, черно-белые! Лишь двойные калитки не позволяли им неспешно пройтись по парадной въездной части ансамбля и оставить там свои ароматные «визитные карточки»… Странно, но они совсем не портили общего впечатления, даже если принять во внимание издаваемый животными запах. Все составляло единство, было неразделимым: мир флоры и мир фауны дополняли друг друга уютом и обоснованностью своего существования в тесном соседстве.
Сейчас яркие краски, веселье и шум утомляли Ксению. Ей хотелось поскорее остаться вдвоем с Истваном и забиться в кустарник-чулан-кабинетик и переждать, пока закончится это празднество. Но она понимала, что это событие не для нее одной и даже не для нее и Иствана, — это событие для всех лютенийцев, а разделить его с королевской четой могут немногие, если взять за точку отсчета все население. И поэтому Ксения старательно делала приветливое лицо, лучезарно всем улыбалась, чтобы у присутствующих не осталось сомнений в том, что главные на этом торжестве — они, гости, и ради них устроен весь этот праздник, так что им будет что вспомнить и рассказать детям.
Она и король, ее муж, прохаживались среди гостей, одаривая всех вниманием и выставляя себя на всеобщее жадное обозрение — пусть любуются, пусть вскипает их любопытство к тому, кто во что одет, что подавали к столу, кто с кем раскланивался и с каким выраженьем лица. Они ходили и ходили по парку — и тут Ксении пришла в голову мысль, что не так-то легко — с физической стороны дела — быть королевой. Это своего рода спорт. Ходьба. Как не устать при этом? И делать это с достоинством, а не таскать себя полусгорбленной от скамейки к скамейке. Про улыбку они с матерью уже говорили, а вот о спортивной стороне дела королевского ремесла — не пришлось…
К особенной радости Ксении, горностаевый шлейф с ее наряда был снят, а остался только короткий, легкий, отделанный по всему краю тонкой полоской лебяжьего пуха; в нем ей было удобно двигаться — и она не могла не испытывать удовольствия от того, что все — и мужчины, и женщины особенно — любовались ею в ее блистающем алмазами воздушном платье невесты — кажется, его одного хватило бы для озарения светом места праздничного приема…
Подобное притягивает подобное. Свадьба лютенийского короля спровоцировала многие околосвадебные разговоры и обсуждения нарядов и церемоний, а также разных случаев, имевших место на свадьбах высоких персон. Истван ненадолго отвлекся от молодой жены и заговорил с почтенной четой, которая мило поздравила их и пожелала, конечно же, счастья. Ксения в этот момент поймала ухом разговор двух среднего возраста дам — по всей видимости, из тех, что пристально следят за модой и придворной жизнью в Европе. Сейчас, видимо, пришел черед обсуждения ими Англии, и в частности — деталей нарядов невест.
— Следует заметить, — сказала первая дама, стоящая ближе к Ксении, в платье цвета красной камелии, второй даме, которая внимательно ее слушала, в платье цвета бледной горчицы с отделкой из белых кружев, — мне очень запомнилось одно платье невесты из королевской семьи. Можете себе вообразить, кружевные аппликации на лифе платья символизировали четыре провинции Соединенного Королевства: английские розы, шотландский чертополох, уэльские нарциссы и ирландский клевер. Ах, как это чудесно, не правда ли? И я бы даже сказала, деликатно и очень находчиво!
Ксения про себя кивнула: еще как находчиво! И деликатно. Дипломатично… Она бы еще с удовольствием послушала этих дам, но к ней подошел Истван, и она тут же забыла про дам — со всеми их розами, чертополохом, нарциссами и… чем еще там?.. Клевером!
— О чем ты думаешь, моя красавица? — спросил ее Истван, беря за талию и привлекая к себе. — У тебя такое серьезное сейчас лицо…
— Я думала — вернее, слушала — о чертополохе и клевере! — хитро рассмеялась Ксения. — Об их значении в поддержании политического равновесия провинций Соединенного Королевства!
— О, дорогая! Какой такой клевер?! В жены мне досталась не просто принцесса, а какая-то вечная неразгаданная загадка!.. Чертополох какой-то! Что ты смеешься? Я не шучу…
— Видишь ли… — начала объяснять мужу Ксения, давясь смехом, — на самом деле это вещи очень даже политические! Ну, сам посуди! Ты не можешь не знать, что в Соединенном Королевстве идет постоянное соперничество между четырьмя составляющими ее провинциями…
Но тут как из-под земли наконец явился граф Гаспар Хорват с сообщением королю:
— Десять тридцать, ваше величество!
— Тогда мы можем благополучно откланяться, пожелав всем доброй ночи! — радостно отозвался король, подавляя в себе интонацию откровенного ликования. Граф слегка улыбнулся в знак понимания и сочувствия. — А сагу о чертополохе мы с тобой, душа моя, еще продолжим. А сейчас сделай, пожалуйста, серьезное и торжественное лицо, достойное королевы!
Истван церемонно подал Ксении руку, и придворный повел их в покои.
Они шли во дворец небольшой процессией, замыкаемой графом Гаспаром, и по обе стороны от них гости кланялись им, прощаясь. Для всех новобрачные отбывали в свадебное путешествие, хотя в действительности эту ночь они должны были провести во дворце.
— До свидания, моя изумительная Джоанна, — прочувствованно обняла Ксению и прижала к себе вдовствующая герцогиня Элизабет де Милденбург. — Да благословит Господь вас и Иствана! Хотя, я чувствую, он уже это сделал.
Ксения и король перешли из гостиной в холл. Ну, все, вздохнула с облегчением Ксения. Теперь они наконец-то вдвоем! Но оказалось — радость ее была преждевременной: главная хранительница гардероба и пять других фрейлин по традиции должны сопроводить ее в опочивальню. Король поцеловал ей руку, и она нехотя стала подниматься по лестнице под патронатом заботливых женщин.