– А?..
– Висит твой хахаль на балконе?
– Висит, – кивнула Алиса, – он висит там, все в порядке, не беспокойтесь…
– А чего мне беспокоиться? – хохотнул гость. – Это ты теперь беспокойся и очень даже умоляй меня признать тебя законной дочерью. Теперь это запросто – анализ какой-то там кислоты из организма и все дела. И что? Голый висит?
– Не-е-ет… В пальто.
– Вот же придурок, ты подумай, столько хороших вещей изгадил, а пальто оставил, значит, для повешенья. Конечно, холодно сейчас без пальто вешаться, а? А скажи-ка мне, дочура, кто есть этот любовник?
– Он… Он друг моего отчима. Был… То есть отчим был, а друг есть. То есть друг тоже уже был, потому что повесился, – пошатнувшись, Алиса опускается в кресло.
После этих слов гость напрягся и, хотя бутылку не оставил, нервно обошел комнату и осторожно заглянул за занавески.
– А как выглядит этот твой любовник? – спросил он почему-то шепотом, бледнея лицом.
– Ну, как они выглядят, когда повесятся? – бормочет Алиса, стиснув руки, чтобы не дрожали. – Лицо становится расслабленное, отекшее, с синевой…
– А особые приметы есть? – Мужчина вдруг подбежал к Алисе и дохнул в лицо спиртными парами.
– А-а-а?.. – отшатнулась Алиса.
– Я спрашиваю, есть особые приметы у этого твоего хахаля?
– Ну, какие приметы? Приметы… – задрожала, отшатнувшись, Алиса. – Какие бывают при этом приметы? Язык вываливается, у некоторых происходит расслабление кишечника…
– Ты мне дурочку не корчи! – Мужчина вдруг схватил Алису за волосы на затылке и нагнул ее голову вниз. – Я тебя о приметах спрашиваю, а не о признаках удушения! Что у него на лице?!
– На лице? – стонет Алиса, ничего не понимая.
– Есть у него что на лице?
– Есть! Нос есть, глаза, родинка… есть!
– Ну вот, вспоминаешь понемногу! – «Папаша родной» еще ниже пригибает голову Алисы, ей приходится стать на колени. – А может, это и не родинка, а родимое пятно?
– Может быть, отпустите волосы!
– А как ты его ласково называла, а?
– Пустите, больно!
– Больно ей… – отпускает гость волосы.
Алиса на коленках отползает в угол и прячется за креслом.
– Для родного папочки вы слишком бессердечны!
– Что, отчим понежнее был? – грязно усмехается гость. – Как любовничка называла, чухалка?
– Я его называла козленочком! – отчаялась что-либо понять Алиса. – Мышонком, барсучком, петушком!
Тут она замечает, что гость ее не слушает. Он застыл лицом после первых слов. Покачиваясь, прикладывается к бутылке, копается у себя в кармане на джинсах, вынимает какой-то гладкий продолговатый предмет, и вдруг с тихим щелчком из его ладони выскакивает широкое лезвие финки.
– Козленочком, значит! – шепчет он, покачиваясь. – Ну, козла-то я из петли выну. По старой дружбе! – подмигивает он Алисе и идет к балконной двери.
Игорь Анатольевич Мазарин, отследив по часам сорок минут, вышел из машины и задрал голову вверх. С темного неба сыпал легкий снежок, снежинки в вышине были не видны, а попадая в свет чужих окон, вдруг проявлялись и бросались к лицу, как застигнутая врасплох колючая мошкара. Игорь Анатольевич походил туда-сюда, сел в машину, поговорил о погоде с телохранителями, опять вышел и решил как-то напомнить брату на шестом этаже, что тот запаздывает. Он решил посигналить. Наклонившись, нажал на клаксон. Сразу же в окне первого этажа проявился возмущенный житель в майке. Житель грозил кулаком и широко разевал рот в крике, Игорь Анатольевич давил на клаксон, сыпал легкий снежок, житель первого этажа в майке так завелся, что бросился откупоривать свое окно, Игорь Анатольевич сигналил, сигналил, сигналил… Сначала ему почудился словно шелест какой-то вверху, а потом джип содрогнулся, потому что на него свалилось тело.
Игорь Анатольевич успел в последний момент отпрыгнуть. Первым сориентировался телохранитель, который обычно сидит сзади водителя. Из окна высунулась ладонь и обхватила покачивающуюся, неестественно вывернутую руку свалившегося сверху мужчины.
В другой руке упавший крепко зажал бутылку. Он дернулся несколько раз и затих.
– Пульса нет, – доложил телохранитель выжидавшему в отдалении Мазарину.
– Откуда упало? – поинтересовался хозяин, осматривая балконы.
– Точно не заметил, но, по-моему, так, на всякий случай, нужно срочно забирать вашего брата и сматываться. Посигналить?
– Нет! – крикнул Мазарин и с опаской посмотрел вверх. – Сигналить больше не будем.
В окне первого этажа мужчина в майке прилип к стеклу и раздумал ссориться.
Из подъезда вышел Григорий Анатольевич Мазарин. Он подошел к джипу, стащил за ногу упавшего, сел в машину и чистым, просветленным взглядом посмотрел на брата. Поскольку брат молчал, как отключенный, Григорий Анатольевич коротко объяснил:
– Это ее отец. Пришел вдруг как-то не вовремя, не успели хорошо поговорить.
– Гоша, – проникновенно обратился к брату Игорь Анатольевич, – ты что, решил проблему, не посоветовавшись со мной?
– Некогда было советоваться. Девочка попросила меня помочь, я помог. Теперь она согласится выйти замуж. А ты смешной…
– Я смешной?!.
– Да. Цветы, шоколад, медвежонок! Хорош бы я был с букетом и коробками на балконе! Полным идиотом бы я был!
– Почему?
– Да потому что руки были бы заняты, не смог бы сделать ей приятное!
Братья посмотрели на лежащее на земле тело. Из подъезда потянулись любопытные.
– Если сейчас не отвалим, запишут как свидетелей, – процедил сквозь зубы телохранитель.
«…Добрый день. Вы позвонили в прачечную Пенелопы. Прошу вас после сигнала оставить свой телефон. Вам обязательно перезвонят…»
– Пенелопа, возьми трубку! Возьми, это Алиса, у меня проблемы, а я не знаю, звонить в милицию или не звонить!
– Алло, я прачка, а не адвокат. Что случилось?
– Я пришла домой, а в дверь позвонили. Я открыла, а мужчина совершенно незнакомый. Он вошел, сказал, что я его дочь, и ударил меня по лицу.
– Та-а-ак. Достойный конец такого волнительного дня. Который час?
– Половина первого. Подожди, это еще не все. Он вытащил из шкафа вещи корейца, свалил их в комнате в кучу и изгадил!
– Оригинально. Ну и что? Ты его отравила или зареза-а-ала? Извини, это я зеваю.
– Я его пальцем не тронула! Он напился и упал с балкона!
– Звони. Звони в милицию срочно. Клади трубку, я оденусь и подъеду!
– Хорошо. Подожди! Я еще не сказала, что он упал на машину!