– Кого она наняла? – села Маруся.

– Элиза платит частному сыщику. Я нашла квитанции, позвонила по указанному там телефону.

– И почему это тебя так волнует?

– Вот… Волнует, – Лера прошлась по кабинету. – Она копает под папу.

– Копает? В каком смысле? Она хочет узнать что-то о Вальке? Это связано с его бизнесом? – забеспокоилась Маруся.

– Это связано с его биологическим материалом, – сказала Лера.

– Что ты называешь биологическим материалом? – перешла на шепот Маруся.

– Полотенце пропало.

– Ничего не понимаю, говори ясней!

– У папы пошла кровь из носа, он был на кухне, и я дала ему полотенце. У нас тогда была Элиза. На другой день я хотела загрузить вещи в стиральную машину. Полотенца не было.

– Ерунда какая-то, – встала Маруся и нервно стала мерить кабинет шагами. – Его могли выкинуть! Кровь трудно отстирывается, полотенце просто выкинули.

– Мусор выношу тоже я, – тихо заметила Лера, отойдя к окну, чтобы не попадаться под ноги Марусе. – Не выкинули. Муму, знаешь, что я сделала, когда нигде не нашла полотенце?

– Что? – застыла Маруся.

– Просто спросила у Элизы, зачем она утащила льняное полотенце в крови из папиного носа. Знаешь, что она ответила?

– Надеюсь, обошлось без мата? – вздохнула Маруся.

– Обошлось. Элиза сказала, что ей нужен биологический материал для некоторых исследований. Тогда я спросила, связаны ли эти исследования с оплатой сыщику. Элиза стала кричать, чтобы я не лазила у нее в ящиках письменного стола. Вот тут уже не обошлось без мата.

Маруся стала рядом с девочкой, обняла ее за плечи.

– Девчонка, – заметила она, – а займись-ка ты личной жизнью и наплюй на все. О чем мы вообще с тобой говорим?

– Мы говорили об увлечениях, – тихо ответила Лера. – Мне пора.

Она брела по коридору, понурившись. На подоконнике открытого окна сидела то ли женщина, то ли девочка – хрупкая и отстраненная – и кормила голубя. Голубь ходил кругами и опасливо хватал крошки судорожным движением головы. При появлении Леры голубь улетел, а женщина слезла с подоконника и наклонила голову, сложив под подбородком ладони.

– Принцесса, – прошептала она в такой позе.

Лера осмотрелась. В коридоре они были одни.

– Не подарит ли мне принцесса кофточку и штаны, – продолжала шептать странная женщина с иссиня-черными волосами. – И курточку.

– Зачем? – удивилась Лера.

– Мне нужно срочно уйти из этого дома, – ответила женщина, не поднимая головы. – Башмаки мне бы тоже пригодились, уверяю вас, принцесса, на дорогах столько всего опасного для босых ног.

– Но я… – начала было Лера.

– А принцесса может надеть пока мой халат и тапочки, – легкий кивок головы. – Я в таких тапочках совсем не могу ходить.

Задумавшись, Лера посмотрела на крошечные ступни женщины в огромных потрепанных шлепанцах.

– Если принцесса не захочет раздеться, я ее порежу, – продолжила женщина, опустила одну руку в карман байкового халата с веревочками-завязками и вдруг достала оттуда складной нож. – Но принцесса добрая, она отдаст мне и кофточку, и штаны, и башмаки.

– Не отдаст, – заявила Лера, отступая к двери кабинета Маруси. – Ты воровка?

И тут женщина упала на колени и тихонько завыла.

– Я не разбойница, – сказала она, – просто мне нельзя больше здесь находиться. Мой ребеночек родился мертвым, приходил страшный человек, считал мои ребра и позвонки! Я хочу уйти, а меня не отпускают, потому что нет страховой карточки. И ребеночка не отдают. И одежду не отдают…

Лера моментально сбросила куртку, сняла через голову кофточку и стала расстегивать джинсы.

Через двадцать минут сидения на подоконнике ее обнаружила проходящая медсестра.

– Откуда? – спросила она. – Прием у заведующей закончен. Марш в палату!

Лера побрела за медсестрой. Шаркая тапочками, поднялась вместе с нею в лифте на третий этаж, потом пошла на шум и странную давку перед дверью, как оказалось – столовой. Лера вошла последней, получила стакан странного напитка. Выпила глоток, а остальное потихоньку вылила в раковину. Потом она подошла к посту дежурной медсестры и попросила разрешения позвонить домой. Разглядев Леру, медсестра вскочила, опрокинув стул. После расспросов – фамилия, возраст, когда поступила – медсестра вцепилась в правую руку Леры крепкой профессиональной хваткой и подняла тревогу. Еще через двадцать минут все медработники этого этажа, Маруся, Лиза и дежурный охранник, которого сюда привели для объяснений, стояли вокруг кресла, в котором Лера скучным голосом в который раз рассказывала, как ее раздела маленькая бандитка.

Спокойствие

Валентина пришла к Марусе и попросила померить ей давление. Маруся спала после обеда – был выходной день. На улице весна дурачилась вовсю – отряхивала лопнувшие сережки у тополей, все прохожие обчихались.

– Нормальное у тебя давление. Нижний показатель немного выше нормы. В общем – нормальное.

– Видишь, какая я спокойная, – бесцветным голосом заметила Валентина. – И разговариваю внятно. А то дело доходило до смешного – не могла двигать губами, язык отнимался. Я решила серьезно заняться своим здоровьем.

– И как ты им занялась? – Маруся пошла в кухню ставить чайник.

– Тренирую нервную систему. Теперь меня очень трудно вывести из себя. Даже давление редко повышается. Лучше всего у меня получается с начальником. Как бы он теперь ни изгалялся, у меня только сочувствия прибавляется, а расстройства – никакого.

– И что же ты для себя изобрела успокаивающего? – лениво поинтересовалась Маруся, сдерживая зевоту.

– Я представляю его в гробу.

– Что?…

– Лежит, тихий такой, серьезный, одинокий. Жалко.

– Что случилось? – замерла Маруся у открытой дверцы холодильника. – Сегодня выходной, тебя начальник на работу требует?

– Нет. Сегодня Антоша пропал. Давно не терялся, а сегодня куда-то делся.

– А что ему Лерка на ночь читает? – озаботилась Маруся.

– Я посмотрела. Сказки Гофмана она ему читает. «Крошку Цахеса».

– Про что это? – Маруся подошла, нащупала запястье у Валентины и замерла, отсчитывая пульс.

– Это про уродливого ребенка. Который придумал, как сделать, чтобы его все любили. Не надо трогать мой пульс, все нормально. Антоша уже нашелся.

– Вот и отлично, – выдохнула Маруся и закрыла дверцу холодильника.

– На крыше, – уточнила Валентина.

– Как это? – села Маруся. – Там?… – она показала пальцем вверх.

– Да. На крыше двенадцатиэтажного дома. Стоял на самом краю. Зачем залез, знаешь? На небо посмотреть.