– Деньги – мои, – уверенно заявила она. – Полторы тысячи. Я сама попросила не отдавать мне все перед поездкой.

– А блокнот? – Самойлов начал успокаиваться и на смену нервной дрожи от поведения этой соплячки пришло злобное раздражение: его сделали дураком – заставили прийти в квартиру, где якобы валяется труп, а на самом деле ей нужно было без опаски залезть в сейф.

– А это, чтобы ты не цеплялся, почему я взяла деньги из сейфа, – заявила Лера. – В первой его половине Попа записывал, кто ему должен, а во второй – кому он. Я там записана. Хочешь посмотреть?

– В свободное от поиска трупа время, – ответил Самойлов, но блокнот решительно отобрал и засунул во внутренний карман пальто.

– Лучше нам уйти поскорей, – заметил Гоша. – Что-то мне подсказывает, что это не предел правонарушений, на которые ваша протеже сегодня способна.

– Неплохая мысль, – одобрила Лера. – Мне нужно хорошенько выспаться перед тем, как заняться поисками брата.

В лифте Гоша попросил:

– Прохор Аверьянович, может быть, все-таки спросим у вашей протеже, как она открыла сейф?

– Как ты открыла сейф? – тяжко вздохнул Самойлов. – Кажется, ты никогда не врешь, так ведь?

– Я знала комбинацию цифр, – с готовностью доложила Лера.

– Прохор Аверьянович, спросите, откуда она их знала? – не унимался Гоша.

Не дожидаясь, когда Старик отреагирует, Лера ответила, уже не скрывая раздражения:

– Подсмотрела и запомнила! Еще есть вопросы?

– Есть, – решительно уставился на нее Гоша.

А поскольку лифт уже стоял с открытыми дверьми, Самойлов начал протискиваться мимо молодых людей, чувствуя, как волна раздражения с одной стороны и почти осязаемая теплая волна нежности и страха – с другой удушливо растворяются друг в друге, мешая и ему дышать – так велико было напряжение этих двоих.

– Есть вопрос. Мне непонятно, почему ты не забрала все это в первый раз, когда, как уверяешь, обнаружила труп адвоката? – спросил Гоша.

– Хороший вопрос, – опустила голову Лера. – Тебе какой вариант ответа нужен – правда или обоснованная мотивация?

– Правда, – растерялся Гоша, подумал и переиграл: – Нет, пожалуй, мотивация.

– Я так и думала, – кивнула Лера. – Ладно. Вот тебе обоснованная мотивация. Ты намекаешь, что лазить в чужой сейф нехорошо? Согласна. Поэтому наедине с мертвым Какисом я не стала этого делать, а сделала сегодня и при свидетелях. У меня есть два свидетеля, которые подтвердят, что именно я взяла из сейфа. Есть блокнот, в котором записано, что это мои деньги. Все. Допрос закончен!

– Тогда выбирайтесь из лифта наконец, – с облегчением вздохнул Старик.

– А правда?… – влепившись спиной в стену кабинки – это Лера так решительно из нее выбиралась, – Гоша почувствовал себя обманутым.

Облом

У тридцать шестой больницы царила суматоха. Несколько милицейских машин с мигалками, небольшое оцепление.

– Неужели они хватились этого катафалка? – удивилась Лиза. – Может, включим рацию и послушаем?

– Нет, – категорически отмела это предложение Маруся, разворачиваясь.

– Вот это облом так облом! Куда мы теперь с этим катафалком? Давай послушаем, тебе что, совсем не интересно? Может, на нас уже охотятся! Объявлен розыск «Скорой», лучше об этом узнать побыстрей, чтобы не натолкнуться на гаишника с трупом Попакакиса.

После этих слов Маруся резко затормозила. Лиза выругалась, едва не влипнув головой в лобовое стекло.

– Что… – всполошилась она, – поедем сдаваться?

– Ты его знала, – уверенно проговорила Мария, глядя перед собой расширенными в напряжении глазами.

– Ну, знала, и что тут такого?… – заерзала Лиза. – Ты же нас и познакомила. После родов, помнишь?

– Знаешь, что я думаю? – тихо спросила Мария.

– Ты думаешь, что это я его пристрелила, да? – выдохнула Лизавета.

– С ума сошла? – удивилась Мария, повернувшись к ней. – Наверняка адвоката убили из-за нечистоплотности в делах. Я думаю, что ты часто бывала у Попы. Ты хорошо знаешь расположение комнат. Еще я думаю, что Попа был не такой человек, который заводит интрижки без определенной выгоды.

– А может, это была не интрижка? – взвилась Лиза. – Интрижка!.. Может, это было глубокое и всепоглощающее чувство?!

– Ладно, прекрати. С твоей стороны могло быть все, что угодно – и глубокое, и всепоглощающее. Но он-то был делец во всем! Говори! – зловеще потребовала Мария.

– Что говорить-то? – не поняла Лиза.

– Говори, что ты для него делала! – прошипела Маруся.

– Это в смысле некоторых особенностей секса? – удивленным шепотом спросила Лиза.

– Нет! В смысле деловых отношений! Прекрати притворяться и быстро все выкладывай, пока и тебя не пристрелили!

– А меня-то за что? – совершенно искренне удивилась Лиза. – Ну, были некоторые услуги с моей стороны… Ничего криминального. Так, передавала иногда информацию.

– Какую?

– По работе, – уклончиво ответила Лиза.

– Какая у тебя может быть информация по работе? – закричала Мария. – Ты – акушерка!

– Не ори! Очень даже разная бывает информация! Попа попросил познакомить его с Кощеем.

– Я ничего не понимаю! – взвыла в отчаянии Мария. – Говори толком, или зарулю прямиком в милицейское оцепление! Будешь объяснять им, что ты делала для адвоката и как!

– Ах ты, сука! – искренне удивилась и обиделась Лиза. – Подняла меня ни свет ни заря, попросила помочь, я рванула, как на пожар. Я рисковала – «Скорую» увела! Да на хрен ты вообще вытащила эту падаль из квартиры? Постой!.. – Она вцепилась в руку Марии и дернула ее к себе. – А как ты вообще очутилась в его квартире? А? У него бордель по дням расписан, да? Пришла, а там – сюрприз. Знаешь, подружка сердечная, похоже, мы обе в дерьме, и давать показания сейчас – последнее дело.

– Я. Не. Спала. С Попакакисом, – медленно проговорила Мария.

– Конечно! – не могла успокоиться Лиза. – Ты свой организм бережешь для коммерческих сделок!

– Если мы сейчас переругаемся, это делу не поможет, – сменила тон Мария.

– Ладно, – вздохнула Лиза, – я сама не знаю, зачем это нужно было Попе, но он хорошо платил за информацию об уродах. Его интересовала любая аномалия у новорожденных. Особенно если такие младенцы рождались мертвыми.

Маруся задумалась, переваривая услышанное, потом тихо спросила:

– Это все?

– Все, – пожала плечами Лиза. – Вот еще… Помнишь нелегалку, которая сбежала после родов?

– Вьетнамка? – напряглась Маруся.

– За сведениями о ней Попа особенно охотился.