В кухне, пока Самойлов занимался приготовлением заварки, Гоша, стиснув зубы, пытался невзначай прикоснуться своей коленкой к коленке девочки Леры, пока та отрывала от ран на его руках присохшие бинты.

– Игорь Максимович хотел спросить, не поменяешься ли ты с ним квартирами. Да, Игорь Максимович? – выдала Лера за столом перед чашкой чая.

– У меня однушка в Южном Бутове, вряд ли Прохор Аверьянович согласится обменять такую квартиру в центре… – растерялся Гоша.

– Ему все равно, он на днях улетает в Индию.

– Да? – удивился Гоша.

– На днях?! – чуть не подавился Самойлов.

– Конечно, а что тянуть-то? Дело о фирме, которая вывозит тела и живых людей для скульптурных поделок доктора Хигинса, будет закончено, как только мы заберем из монастыря моего брата.

– Я что-то пропустил? – жалобно посмотрел Гоша на Самойлова. – Вы не будете искать хозяина ХКК?

– Что это такое? – спросила Лера. – Похоже на кашель?

– Хозяйку, – поправил Самойлов. – Хозяйку организации Христианский Красный Крест. Я, собственно, ее вычислил, она есть на моем стенде, все элементарно. А искать… Ее искать не надо, она не прячется. Даст ли Башлыков против нее показания – вот вопрос. Может ведь так случиться, что прямой контакт у них был только через Попакакиса. Что делает ревность с женщиной – страшное дело! – покачал он головой.

– Так ты согласен? – напирала Лера.

– На что? – очнулся от раздумий о женской ревности Самойлов.

– На обмен с доплатой? Есть у тебя доплата? – повернулась Лера к Гоше.

– Что? Нет, это несерьезно, у меня не наберется больше пары тысяч в долларах.

– Отлично! – обрадовалась Лера. – Как раз хватит на самолет до Калькутты. И даже на рикш до этого твоего… Мачили… и так далее.

– На рикш не хватит, это далеко от Калькутты, – поправил ее Самойлов, внимательно всмотревшись в глаза девочки. Он ничего в них не нашел – никакого намека на малейшее объяснение ее внезапного интереса к квартирному вопросу.

– Насчет этого не волнуйся. Мы тут немного обживемся в твоей квартире и не позже чем через неделю пришлем тебе много денег. Да, Игорь Максимович? – спросила Лера.

Гоша застыл, не решаясь даже глаз поднять на девочку, чтобы не наткнуться на насмешку.

– Да? – Лера повысила голос.

Он поднял глаза. Лера смотрела, выжидательно подняв брови – торопя с ответом.

– Я… – начал было говорить Гоша и вдруг выпрямился и посмотрел ей в лицо открытым радостным взглядом. Он все понял – кладовка! – Конечно! – громким уверенным голосом продолжил Гоша. – Хоть сейчас! – взял руку Леры и пожал ее, торжествуя.

Самойлов совершенно растерялся. Он вынужден был признаться самому себе, что ни черта не понимает в чувствах нынешней молодежи.

Башлыков

На следующий день – это был четверг – предстояла решающая беседа с Башлыковым. Тот появился в комнате для допросов – бодрый, подтянутый, выбритый и с легким запахом хорошего одеколона. По всему этому Самойлов для себя решил, что разговора может не получиться. А Колпаков, наоборот, удовлетворенно кивнул.

– Сдает мужик. В камере права качать начал. Деньги тратит на свой внешний вид. Это в зоне первый признак волнения и попытки побороть отчаяние.

– Вы знаете эту женщину? – протянул Самойлов фотографию.

Башлыков посмотрел на фото. Потом – на Колпакова.

– Я не уголовник, – сказал он. – Пусть меня судят, но только за убийство по неосторожности.

– Мы постараемся сделать так, чтобы эту женщину после уголовного процесса выставили из страны и сделали запретной персоной, – сказал Колпаков.

– У вас есть возможность включить ее в уголовный процесс? – заинтересовался Башлыков.

– Она сама в него попала. Мы воспользуемся этим и проконтролируем результат. Пока она совершенно спокойна – подкупила в периферийном суде всех, кого было нужно. У моего коллеги из страховой компании есть к вам несколько вопросов, – сказал Колпаков.

– Я помню вашего коллегу из страховой компании. И напарника его хорошо запомнил, – Башлыков провел рукой по затылку, поправляя волосы.

– Вы потеряли мальчика два года назад, он убежал. Из повозки с оленем.

Башлыков долго молчал, потом кивнул.

– Карлики, – сказал он, – хуже обезьян! Они меня узнали. Я приезжал в их городишко несколько лет назад. Со мной должен был приехать адвокат, но он влип в очередную историю с женщиной. А я не умею уговаривать, особенно когда люди, забурившись в свой нищий быт, забывают, зачем вообще нужны деньги. Возможно, я пережал. Ни великан, ни карлики не подписали договор. Я слышал, она его недавно нашла, – Башлыков кивнул на фотографию. – Она была помешана на этом мальчике. Иногда мне казалось, будь ее воля… Она бы зажарила и съела этого ребенка.

– Когда нашла? – удержался Самойлов от эмоций в голосе.

– Недавно. Я могу вам помочь, если это зачтется.

– Чем? – спросил Колпаков.

– Я знаю, где мальчик. В общих чертах. Могу позвонить ей по телефону и спросить точное место. Я знаю – она ходит там кругами и облизывается.

Колпаков поправил воротник рубашки. Он давал знак Самойлову поостеречься – звонок мог быть ловушкой – Башлыков предупредит хозяйку, и та ускользнет.

– Мы подумаем, – кивнул Самойлов. – Вьетнамскую женщину вы тоже должны были переправить живой?

Башлыков покачал головой:

– Бесполезно европейцу ловить азиатку. Проще нанять ловца из их же среды. Сработают без вопросов. За небольшие деньги. Два сердца ловил кореец – постоянный работник хозяйки. Что и как – я не в курсе.

– Спасибо, – встал Самойлов.

– Я могу вам приблизительно сказать, где мальчик. Без звонка. Без гарантий. Церковное заведение. Не приют, потому что в церковные приюты хозяйка двери ногой открывает.

– Я могу вам это сказать точно, – кивнул Самойлов. – Он – один из двенадцати малолетних служек при мужском монастыре под Серпуховом.

– Как называется ваша страховая фирма? – поднял голову Башлыков, чтобы увидеть лицо Самойлова. – Я вдруг захотел застраховать свою жизнь.

Тело

– Ты был в курсе, где находится пропавший два года назад мальчик? – удивился Колпаков, когда они вышли из СИЗО.

– Теперь я в курсе. У меня всего-то и были – фотографии с иконами из дома Анны Сепугиной с адресом монастырской типографии в Серпухове. Башлыков укрепил мою уверенность.

– А почему ты не прешь туда на танке со спецназом?

– Сложная ситуация. Пока мой начальник ведет переговоры с батюшкой по своим каналам, я убеждаю твоего начальника, что из-за участия в похищении ребенка его приемной бабушки это нельзя считать делом семейным. Это была афера, прекрасно продуманная адвокатом Попакакисом. Специально для полной тишины после исчезновения Антона Капустина отцу ребенка был отправлен другой мальчик с подработанной медицинской картой. Он счастлив с «сыном», о чем рассказывает всем желающим и бывшим приемным родителям в том числе, что, как ты понимаешь, совершенно усыпит любую бдительность.