– А ты кто?.. – выдохнула дива ему в лицо, наклонившись через стол.

– Я уже говорил: по профессии я пожарник, а по жизни…

– Господи!.. Пож-ш-ша-арник… – Медея закрыла глаза и положила ладони – одну на другую – себе на голову.

В этот раз они ехали на показ в честь юбилея какого-то модного портного. Абакар, конечно, не предполагал, что вместо ужина Медея выберет поход в оперу. Пока он еще надеялся на омара с белым вином, и вид товарища, впавшего в задумчивость, отвлекал его от мыслей о предстоящем пиршестве. Покосившись на шофера, он слегка толкнул Филимона локтем.

– Что скажешь, брат?

– Она русская, – выдохнул Филимон.

Филимон, конечно, не предполагал, что в антракте Медея, вопреки ею же установленным правилам, вцепится ему в локоть и оттащит его к курительной. Там она затолкает Филимона в угол и покажет… средний палец из кулака правой руки.

– Скажи полковнику про этот палец. Я кое-что знаю о деле, о котором он говорил, когда вытаскивал меня из заварушки с изумрудами. Запомнишь, или записываешь? – Медея быстро провела ладонями по груди Филимона. Он подавился вздохом.

– Скажи ему, что я согласна передать известную мне информацию о мародерах в обмен на тебя.

– На меня?.. – страшно удивился Филимон, ничего не понимая из сказанного, кроме того, что наконец и он зачем-то понадобился.

– В ближайшие десять лет ты не будешь попадаться мне на глаза. Ни разу!

– Де…десять? А потом? – тупо спросил Филимон.

Медея посмотрела на него как на умалишенного – с жалостью и опаской – и опять зачем-то показала торчащий из кулака палец.

– Моя информация в обмен на то, что я тебя больше никогда не увижу!

Филимон из всего этого понял, что женщина согласна на ужасные вещи, только чтобы его больше не видеть. Он растолкал в ложе уснувшего Абакара, и они ушли из театра в январскую полночь, так щедро утыканную разноцветными огнями города, что неба не рассмотреть, сколько ни пялься, задрав голову.

Вернувшись в усадьбу, Виктор Лушко расторг договор с частным детективом – всего-то и потребовалось отправить послание по электронной почте и деньги на указанный счет.

Крестная

На весенних каникулах она выпросила себе и Зое неделю в Санкт-Петербурге. Виктор Филимонович, сторонник того, чтобы положенный по закону отдых использовался строго по назначению – никаких занятий и трудов, не знал, что Зойка согласилась на неделю в сумрачном городе только для практики в разговорном английском. К Аделаиде из Индии приехала погостить и поделиться опытом страстная любительница роз. Чопорная англичанка, застрявшая лет десять назад в идеальном для цветов климате, в первый же день своего пребывания потребовала обещанные черенки, вот почему они втроем отправились за город к погребу в старом доме.

Для Зои гостья была просто находкой. С девочкой она говорила медленно и проникновенно, как с больной, тщательно выговаривая согласные. С Аделаидой – бегло, но с удовольствием повторяя потом заинтересовавшие Зою обороты с медлительностью заевшей пластинки.

Все было в новинку и девочке и гостье – электрички, давка в метро, очереди в Эрмитаж, ранние дворники на Дворцовой, предложившие англичанке метлу. Полетать.

В квартире, достаточно большой, но пыльной и какой-то нежилой, Зойке становилось тоскливо и спалось плохо – она слышала лифт на лестничной клетке, и лязг входной двери – пружинный механизм сломался, и топот ног над головой, и песни с соседнего балкона под губную гармошку. Аделаида решила ее проблему быстро – по ночам они втроем гуляли по городу до рассвета, а спали потом часа три-четыре, но – «в полном отрубе», как заметила Зойка.

После третьей прогулки, ловя в пятом часу такси, Зойка шла по пустынной улице, выставив руку и не оглядываясь, а потом вдруг почувствовала и повернула голову – дорогая иномарка ехала за ней бесшумно и терпеливо, и неизвестно сколько времени. Из окна поверх опущенного стекла на девочку смотрел с надеждой мужчина в возрасте с опухшим от исполненных желаний лицом. Проигнорировав названный адрес, он предложил Зойке покататься и встретить восход солнца в его ванной. Зойка не успела придумать доходчивый ответ, а мужчина уже вышел из машины и взял ее за запястье. Влажные пальцы нащупали шрам, мужчина посмотрел на него и перехватил руку повыше.

Шедшие на изрядном расстоянии сзади любительницы редких сортов вьющихся роз не сразу отреагировали на такое хамство. Но когда Аделаида подошла к мужчине, то, ни слова не говоря, ткнула ему в бок дуло пистолета, который вытащила из старой сумочки, а подоспевшая англичанка так же молча пшикнула ему в лицо из газового баллончика.

Дождавшись, пока он, обливаясь слезами под дулом пистолета, сядет за руль и отъедет, дамы продолжили неспешную прогулку, указав Зое на рекламный щит с номерами телефонов и напомнив о мобильнике в ее рюкзачке. Она позвонила в диспетчерскую таксопарка по номеру со щита, догнала подруг и спросила Аделаиду, хорошо ли та стреляет.

Англичанка уверенно показала себе на грудь, объяснив Зое, что Адель имеет за стрельбу медаль.

– Значок Ворошиловского стрелка, – поправила ее Аделаида. – Когда это было!..

Зоя осмотрелась. Улица была пустынной, над Калинкиным мостом кружила стая проснувшихся ворон, отгоняя к заливу несколько чаек.

– А как у тебя со зрением? – спросила Зоя.

– Не так плохо, как с зубами, – заметила Аделаида, рассматривая ворон. – Возрастная дальнозоркость.

Подъехавшее к мосту такси резко затормозило от звука выстрела. Водитель решил сначала, что ему показалось, но в руках у расставившей ноги бабки на мосту действительно был пистолет, и после нескольких выстрелов в воду попадали вороны. Еще одна дама преклонного возраста руководила срельбой, стоя рядом и выбирая жертву, а девочка-подросток хлопала в ладоши при удачных попаданиях. После третьего плюха стая сообразила, в чем дело, и отлетела к ближайшим деревьям на площади Репина, оставив чаек в покое.

Таксист довез их до Конюшенной. Оттуда, как объяснила стрелявшая, они дойдут пешком в целях конспирации – вдруг таксист захочет пожаловаться в милицию на ее плохое поведение. Девчонка зевала и засыпала на ходу.

– Ты живешь в изоляции, – заявила крестная за обедом, который им доставили из ближайшего кафе, так что есть можно было в пижамах и не заботясь о прическе. – Колледж твой укреплен охраной похлеще тюрьмы…

– Ерунда эта охрана, – успела вставить Зойка, – зато готовят там два повара, мужчины. Пальчики оближешь. – Она с тоской посмотрела на выставку салатов в пластиковых упаковках.

– Ладно, ешь, – неправильно поняла ее взгляд Аделаида. – Я не о том. Подозреваю, что ты не сможешь заполнить квитанцию по уплате за электричество и газ. И понятия не имеешь, где за это платят. Дома у вас посторонние люди редко бывают – никого, кроме родни и обслуги, не видишь. Вот скажи: почему ты позволила этому человеку взять себя за руку?