– Очень заманчиво, – Медея подавила смешинку в глазах, никак не отреагировав на имя, – но в ближайшее время…
– Я ведь не зря сказал про вашу семью, – перебил Кнур. – Ваша мать… Простите, ваша родная мать как раз сейчас там проживает.
– Ах вот оно что! – Медея встала и принесла из холодильника минералку. – Тут вы попали мимо цели. Мне плевать на мою родную мать. Она для меня никто.
– Вы знаете ее имя?
– Знаю… – Медея задумалась. – Где-то записано. Полковник, начните же с конца. Моя мать – предводительница банды мародеров?
– Нет. Речь идет о Марго Тиглер. Это имя вам что-нибудь говорит?
– Не думаю. У моей матери другая фамилия.
– Марго Тиглер – ваша тетя.
– Полковник, – Медея серьезно посмотрела ему в глаза, – если вы пришли сюда, чтобы вывалить на меня дюжину тетей, дядей и племянников с племянницами, то зря потратили время. У меня новое имя и новая судьба, а после того, как приемные родители погибли в автокатастрофе, Россия с ее родственниками для меня не существует.
– Ладно, – кивнул Кнур, – поговорим без родословной. Марго Тиглер – ясновидящая. Она наводила команду так называемых спасателей на горячие точки катастроф, те прибывали раньше других служб – естественно, и снимали сливки. Изумрудное колье, кстати, из серии этих грабежей.
– Ясновидящая – это интересно. А как же наука метеорология? – улыбнулась Медея.
– По-моему, полная туфта. Но наша Служба клюнула.
– Ага. А вы, значит, потихоньку решили разработать другую версию.
– Можно и так сказать, – согласился полковник. – А может, мне Марго жалко. Продали ее соратники исламистам. Или пытались продать. Так или иначе – она пропала.
– Дайте я предположу, – заинтересовалась Медея, – вы узнали о том, что ее продают…
– Она сама мне сказала. Передала через сестру, – вставил Кнур.
– Ну да. И решили ей помочь. Отправили в место дислокации исламистов – во Владимирские болота – парочку микроавтобусов со спецназом. Шум, стрельба, куча трупов и – никаких следов ясновидящей. Угадала?
– Почти, – вынужден был сознаться Кнур. – Спецназ мне не дали, но отдел по борьбе с терроризмом отловил в ходе операции шестерых разыскиваемых. А имя Виктор Филимонович Лушко вам ничего не говорит?
– Абсолютно. Племянник? Двоюродный дядя? Кто он мне?
– Да ладно, неважно, если не помните. – Кнур погасил огонек в глазах. – Вернемся к нашей теме. В то время, когда готовилась передача Марго Тиглер, ваша матушка поселилась в доме этого самого Лушко, что мною было расценено как попытка организации ею побега своей сестры. Так и случилось.
– Давайте называть эту женщину Парфеновой Аделаидой. Обойдемся без «матушки», – предложила Медея. – И что? Побег прошел успешно?
Полковник удовлетворенно хмыкнул – помнит имя!
– Не скажу, что успешно, – продолжил он, – так как Марго до сих пор не нашли. А прошло уже две недели. Нашли автофургон, в котором ее заперли. Он оказался в болоте, и кузов заперт, но пустой. Мои люди обшарили весь лес и болота поблизости. Обыскали три участка с домами в радиусе двадцати километров. Марго нигде нет. И я в жизни не поверю, что ее засосало болото.
– Мало ли… – пожала плечами Медея.
– Исключено, – покачал головой Кнур. – Она же за девять дней должна была о своей смерти знать в мельчайших подробностях!
– Интересная у вас работа, – заметила на это Медея. – Никогда не думали, что делает человек после того, как узнает о месте и времени своей смерти?
– Вижу, вы меня поняли, – Кнур решил не отвлекаться.
– Вы меня тоже, – уверенно заявила Медея. – Никакой России, никаких болот, никаких родственников. У вас еще что-то ко мне?
– То есть вы не хотите повидаться с матушкой… С Аделаидой Парфеновой, хотел я сказать?
– Абсолютно!
– А с дочкой? – невинно поинтересовался Кнур.
Медея побледнела и выдохнула:
– Врешь!..
– Ни боже мой! – полковник прижал к груди руку. – Шустрая девчушка. Тринадцать лет.
Медея вскочила.
– Как это возможно?
– Ну как… Юный Моцарт бросил свою подружку Наденьку, а та оказалась беременной. Она сама об этом не знала, когда вы расстались. Решила оставить ребенка. Вышла замуж за вдовца с детьми, да и померла спустя два года.
– Вы!.. Служба знала?
– Нет. Мне Марго на кассете это передала. Чтобы я позаботился о ее племяннице Зое Лушко. Я сложил один и один. Получилось, что Зоя Лушко ваша дочь. Аделаида тоже наверняка это знает, последние два года постоянно отирается возле внучки.
– Я вам не верю. Доказательства?
– Отвечу вашими же словами – только по анализу ДНК. Поехали, сделаем? – предложил полковник.
Медея мерила шагами комнату.
– Хотите сигарету? – спросил Кнур.
И потом сам поднес зажигалку к трясущейся руке. На какое-то мгновение ему даже стало жалко того, кто когда-то был Модестом – выплеснуть такое на мужика, когда он потратил больше года на изменение внешности.
– Вы очень хороши, – сказал Кнур, когда Медея села на диванчик рядом с ним и уставилась в никуда, выдыхая дым. – Грудь искусственная?
Медея покачала головой.
– Гормональный курс. Сама выросла.
– А свет тогда в лондонской гостинце, в ванной, специально, да? Значит… – Кнур замялся.
– Мой член остался при мне, если вас это интересует, – зло выдохнула Медея. – И я по-прежнему люблю женщин.
– Прекрасно, – одобрил полковник.
– Впрочем, как и некоторых мужчин, – добавила Медея.
– Неважно, – великодушно заметил Кнур. – Простите за любопытство. Как вам удалось прятать… его, когда вы в гостинице голая вертелись?
– Элементарно. Заправляется назад между ног. Многие транссексуалы позируют голыми. Мне размер не позволяет.
– Так это же прекрасно! – продолжал восхищаться Кнур. – А то я перед нашей встречей почитал о пластических новшествах в области изменения пола. Как мужику в этих случаях вагину делают. Ужас! Полостные операции, насаживают скобки для подтяжки внутренностей, а особенно меня потрясло это выворачивание оставшейся шкурки внутрь…
– Полковник! – остановила его Медея. – Заткнитесь. Если бы не долбаные изумруды, вы бы меня в жизни не нашли! Я ушла в это тело не из-за гормонального или психического сдвига.
– Вы исчезли чисто, что и говорить, – согласился полковник. – Красиво. Поедете посмотреть на дочку?
– Издеваетесь, да? Появиться в таком виде? Перед тринадцатилетним подростком?! Здравствуй, я твой папочка? Да пошли вы куда подальше!