Вудгейт осуждающе поджал губы.
- Знаете, когда я расследовал изнасилования, я прежде всего пытался понять - вот этот парень, он мог или не мог насиловать? И знаете, я ошибся лишь один раз.
Вудгейт внимательно посмотрел на Ледникова и улыбнулся:
- Все, не буду больше мучить вас своими былыми подвигами!.. Но прежде чем мы перейдем к делу, я хотел бы кое-что прояснить. Чтобы вы знали, на что я способен и что могу. Так вот, я уже несколько лет на пенсии, так что к помощи своих бывших коллег прибегнуть не могу. У нас так не принято. Это не в наших правилах. Но! У меня осталось на связи довольно много агентов, с которыми я работал. Это мои личные связи, так что я вполне могу ими воспользоваться.
Вудгейт допил эль и отодвинул бокал, давая понять, что разговор пошел серьезный.
- Теперь о другом. Насколько я мог понять из разговора с вашим отцом, дело, по которому вы прибыли в Лондон, может быть связано со смертью Литвиненко. И я хочу, чтобы вы, Валентин, меня правильно поняли… - Вудгейт сделал многозначительную паузу. - Мне очень не нравятся некоторые русские, поселившиеся здесь. Потому что я знаю о них очень многое… Среди них немало откровенных мошенников и аферистов, сделавших свое состояние на несчастьях своей страны и обманувших своих же соотечественников. И я возмущен политическими играми, в которые играют сейчас с ними лейбористы, представляя их политическими беженцами. Для меня они - обыкновенные преступники. Я не в восторге также от этого несчастного господина Литвиненко. По-моему, он был пустой и тщеславный малый, готовый на все ради денег и славы. Когда я увидел его фотографию на фоне британского флага, мне стало обидно за мой флаг… Все так, но убийство есть убийство, и оно должно быть расследовано. И те, кто связан с ним, должны понести наказание. Кто бы они ни были. Даже если это ваши друзья, Валентин. Помогать кому-то уходить от ответственности я не буду. А теперь рассказывайте о вашем деле…
- Господи, Крейг, неужели вы думаете, что я обратился бы к вам с какими-то сомнительными делами? - удивился Ледников. - К тому же речь вовсе не о деле Литвиненко. На мой взгляд, кто-то весьма умно использует нездоровый шум вокруг него, чтобы отвлечь внимание полиции… Обратите внимание, ему единственному из всей компании дали английское гражданство. Даже не Березовскому, а ему… Почему? С каким расчетом? Может, как раз с прицелом на будущий скандал?..
После этого энергичного вступления Ледников коротко изложил свою просьбу. Найти какую-то информацию об исчезновении Рафы Муромского и поинтересоваться, что случилось с мистером Кросби, которого ночью обнаружили мертвым в своей квартире… Про дискету с информацией о своей персоне Ледников говорить ничего не стал. Это показалось ему лишним.
Прощаясь, он подмигнул Вудгейту:
- И никаких вазэктомий, Крейг. Обещаю. Мы пойдем другим путем.
- Кто бы в этом сомневался, - усмехнулся Вудгейт. - Кстати, не думайте, что я не знаю, чьи это слова - про другой путь. Это сказал ваш Ленин.
- А откуда это вам известно? - искренне изумился Ледников.
- Когда я был в Москве, я слышал эти слова от самых разных людей и по самым различным поводам. А потом ваш отец объяснил мне, откуда они взялись. У русских очень своеобразное чувство юмора. Они смеются тогда, когда хочется плакать.
- Не можем же мы все время плакать, - вздохнул Ледников.
Седрик Лоутон, как и предсказывала Гланька, сразу понравился Ледникову. Он был симпатичный малый, этот самый лорд. Последствия многодневного похмелья - некоторая осторожность в движениях, тщательность в выборе слов и чувство вины, ясно читаемое в глазах, - делали его еще более привлекательным. Как и положено настоящему лорду, он был в мятых вельветовых джинсах и видавшем виды твидовом пиджаке с кожаными заплатами на локтях. Роста он был приличного, пожалуй, не ниже Ледникова. Лицо худое, волосы легкие, светлые, постоянно сваливающиеся на лоб, без претензий на какую-либо прическу, а глаза темные, выразительные. Для лорда он был даже слишком хорош, лорд вполне мог бы быть и менее привлекательным лысым пузаном.
Гланька представила их друг другу и завалилась в огромное кожаное кресло, стоявшее в углу.
- Признаться, Валентин, не знаю, чем вы можете нам помочь, - церемонно сказал Седрик, когда процедура знакомства была закончена. - Хотя Аглая и утверждает, что можете. Так как вам приходилось заниматься уголовными расследованиями. Кстати, она мне рассказывала, какое страшное происшествие вам пришлось с ней пережить, когда маньяк хотел сжечь вас живыми…
Накануне Ледников поинтересовался у Гланьки, что она сказала Седрику про их отношения. Гланька, разумеется, съехидничала: что надо, то и сказала… Потом объяснила - сказала, что друг семьи, учился вместе с ее дядей в университете и все такое прочее. Никаких интимностей. Ну, что ж, обойдемся без них.
- Я могу что-то прояснить, - скромно пожал плечами Ледников. - Просто я несколько лучше знаю мир и привычки людей, с которыми вам пришлось столкнуться. Мы сможем вместе подумать…
- Да-да, возможно, - послушно, как и полагается человеку, оправляющемуся от похмелья, согласился Седрик.
Гланька в это время сидела в кресле и поглядывала за ними. Прямо воспитательница детского сада. Правда, в глазах ее время от времени сверкали нехорошие искорки, а губы ядовито кривились. Наверняка в голове ее вертелись мысли не только о том, что случилось с Рафой.
- Итак, с чего начнем? - с наигранной бодростью спросил Седрик. - Мне надо рассказать, как все было?
- Извините, Седрик, но я уже довольно много знаю. А про семейство Муромских так уж точно больше вас. Давайте я задам для начала несколько вопросов. Нам, сотрудникам органов, даже бывшим, привычнее вести разговор именно в такой форме.
- Понимаю, что-то вроде допроса, - нашел в себе силы усмехнуться Седрик.
- Да ну что вы! Какой допрос! Просто разговор двух джентльменов. Итак, как произошло ваше знакомство с Рафаэлем Муромским? Откуда он появился на вашем горизонте? Может быть, вас кто-то свел?
Седрик потер пальцами по лбу.
- Да, нас познакомили на каком-то торжестве с участием русских…
Гланька фыркнула в своем кресле.
- Наверняка это был очередной показ мод с кучей манекенщиц и морем водки! А то мы не знаем эти торжества!
Седрик исподлобья посмотрел на нее и виновато улыбнулся.
- Нет, это был не показ мод, а что-то вроде дней Москвы в Лондоне. Но девушки-модели там действительно были.
- Кто бы сомневался, - многозначительно произнесла Гланька. - А чего ты туда поперся, май дарлинг?
- Меня пригласили.
- Кто?
Ледников подумал, что если не вмешаться, то вопросы будет задавать не он, а Гланька.
И тут Седрик сказал:
- Алекс… Алекс Уолкотт. Мы с ним учились в Кембридже, а сейчас он работает в нашем посольстве в Москве. И насколько я понял, он имел какое-то отношение к организации этого мероприятия. Сказал, что мое присутствие очень желательно…