Это была не единственная должность Корневича, в Федеральной службе он числился координатором в отделе СР (секретные разработки), не имел своей команды, не имел заместителей и помощников, пользовался привилегиями и правом решающего голоса при закрытом голосовании в случае непредвиденных ситуаций в стране и при угрозе безопасности в целом. Ева его вычислила быстро: только координатор такого ранга имел кодовые доступы ко всем отделам Федеральной службы, мог залезть в компьютеры ее Лаборатории и войти в здание в тот момент, когда там никого нет. Таким образом можно было объяснить неожиданное появление в Лаборатории конвертов с заказами на убийство и смерть Мышки в Центре – закрытом для посторонних ведомстве. Ева старалась не поддаться эйфории успеха, когда наткнулась на такое запоминающееся имя: она помнила обязаловку псевдонимов вплоть до девяносто четвертого, почему же этот человек не менял имя? Или это не один человек, а несколько? Информация, которую с большими трудностями раздобыла Зоя, – фотография с микропленки папки за номером…. на экране читать неудобно, видимость плохая, но сообщение о смерти майора Корневича де Валуа – вот оно. В восемьдесят четвертом. Только сообщение. Никаких подробностей. В восемьдесят пятом этот умерший благополучно и весьма успешно разрабатывает операцию – никаких подробностей – и получает звание. Еще одно упоминание о нем в восемьдесят девятом. Меняет структуру. Другой отдел, из контрразведки – в координаторы. В девяносто втором открыто засветился в расследовании дела по фальшивым авизо. В девяносто четвертом ведет дело по бриллиантам из Гохрана. Потом он обнаруживается в Федеральной службе уже аналитиком.
На большом листе ватмана Ева вычертила графики, временные и количественные составляющие смертей, связанных с именем Корневича де Валуа. В восемьдесят четвертом он в девятом отделе. Отдел ликвидирован. Клички агентов. Потом не забыть посмотреть их имена. У троих – сердечный приступ (знаем мы эти приступы), у остальных – коллективный нервный срыв и смерть от огнестрельных ранений. У Скрипача и Юны тоже произошел нервный срыв после получения конвертов. Больше всего настораживает, что после восемьдесят четвертого, то есть после «смерти» этого Корневича, о нем достаточно много информации, но поверхностной, без доступа к разглашению. Отсутствие информации – привилегия особо секретных агентов, но в архивах ФСБ можно по коду допуска поинтересоваться особенностями работы многих СА. Многих, но не этого. Вариантов два. Либо в этот момент агент действительно умер и под его именем стал работать совершенно другой человек, либо пошел запрет на информацию по коду «угроза госбезопасности».
– Я тебе нашла Орла из девятого отдела, – подходит Зоя и склоняется к Еве. – Остальные имена птичек мне ничего не говорят, а вот Орел тебя заинтересует. – Она кладет под руку Еве папку, отходит, но не сводит с нее глаз. Ева замечает напряжение Зои, вздыхает и отодвигает клавиатуру.
– Ну что там интересного? – Она открывает папку. – Хрустов Виктор Степанович, – читает Ева безо всякого выражения, – девятый отдел, двадцать первый отдел, Афганистан, спецотдел Федеральной службы по борьбе с терроризмом, отставка.
– Хорошо владеющая собой агент Ева Курганова. Браво.
– Да ладно, я уже три дня жду, что наткнусь на его имя. Я приготовилась заранее, – вздыхает Ева.
– Хочешь выйти на него и взять информацию о девятом отделе из первых рук?
– Нет.
– Ты не хочешь узнать, почему весь отдел вымер, а он и Корневич остались живы и переведены в контрразведку?
– Хочу. Но не от него. Если это серьезный заслон, то и наша прошлая близость не поможет. Я пойду с другой стороны. Смотри. Из моего отдела трое были убиты «санитарами» – Мышка, Физик и Псих. Остальные, в том числе и я, получили конверты с приказами от бригады «С». Есть в этом логика?
– Да уж, конечно, есть, – усмехается Зоя. – Особенно мне нравится, когда ликвидацию Евы Кургановой заказывают Еве Кургановой. А насчет логики, почитай учебник, как любит повторять мой муж. Есть инструкции по предотвращению информационных катастроф. Когда в многочисленной структуре обнаруживается дырка, другими словами утечка или наличие нежелательных случайных свидетелей, – монотонно декламирует Зоя, – то по инструкции ликвидации подлежат не только эти информированные намеренно или случайно агенты, а и тот представитель структуры, с которым данные агенты могли пойти на вынужденный контакт, в силу специфики его работы. То есть передала ты сообщение через связного, связного уберут вместе с тобой.
– Что это за инструкции такие?
– Это у тебя впереди. Это для руководителей структур. Кто из тройки, которая была убрана «санитарами», работал вместе по одному делу?
– Мышка и Физик. Они работали в последний день по долларам, запрашивали информацию из ФБР по коду. – Ева смотрит на Зою, многозначительно кивающую головой.
– Да, – говорит Зоя, – именно так. Точно по инструкции. Психа убрали как «представителя структуры, с которым агенты могли пойти на вынужденный контакт в силу специфики его работы».
– Да бред какой-то.
– Это не бред. Это тщательное следование инструкции. И пока что мы вполне можем именно таким образом связать эту тройку. Значит, так. Восемьдесят второй. В структуре были ликвидированы два разведчика, это было в Алжире, и шифровальщик за компанию. Восемьдесят шестой. В военной разведке по Афганистану убрали четверых и техника-связиста в силу возможного вынужденного контакта. А как подбираются у нас отделы с девяносто восьмого года? Всесторонним профессиональным подбором – в каждом отделе должен быть психолог-аналитик, который, кроме просто должностных заданий, выполняет еще и роль чисто медицинскую. Кому Мышка или Физик могли пожаловаться на усталость, на депрессию после особенно неприятного дела? Получается, что Псих мог вольно или невольно быть в курсе вообще всех операций отдела.
– Подожди. Все не так просто. Псих работал в паре со Скрипачом по биологическому оружию, а Физик у них был фактурщиком. Все варианты контактов и совместных разработок не просчитать, по теории вероятности их будет несколько тысяч. Если бы отыскалась какая-нибудь зацепка извне или из прошлого!
– Тут ты права. Так скрупулезно следовать инструкции могут только старые волки. Она написана в шестьдесят восьмом. Делать нечего, давай пойдем на поводу у интуиции. Что тебе особенно запало в душу?
– Я прочла в Интернете о заказе на Карпелова и Января и получила от Карпелова фальшивые доллары. Заказ я взяла на себя, чем это кончится, еще не знаю, из долларов, полученных Карпеловым, Юной и Скрипачом, шесть бумажек настоящие, а остальные – подделка высокого уровня. Что я сделала такого, чего не делает обычный агент? Отбила у случайного желающего заработать на халяву две тысячи на убийстве милиционера и воспользовалась закрытым кодом по связи с ФБР в Штатах. Все. Больше моя интуиция ничего мне не говорит.
– Начни с конца, – советует Зоя. – Я всегда так делаю, когда выбор не определен. Ну, например, давай поинтересуемся по тому же коду ФБР, сколько раз к ним приходили запросы из России по информации о фактуре бумаги фальшивок?