– Пейте же, прошу.
– За рулем. Я просто посижу рядом. Сколько вам осталось, Даниил Карлович?
Менцель быстро и испуганно смотрит на Еву, допивает кофе, вытирает рот салфеткой, смотрит на часы, поправляет одеяло на кровати, Ева ждет.
– Месяца полтора, я думаю, – говорит он, сдавшись.
– А чего вы хотите особенно сильно?
Задумавшись, Менцель проводит красивыми крепкими пальцами по кустистым бровям.
– Я бы хотел провести вскрытие Корневича де Валуа, хоть это и звучит глупо. Больше мне нечего желать. Он послан судьбой в насмешку. Я, патологоанатом, все время оказывал ему первую помощь, помогал уйти. Вместо того, чтобы просто вскрыть. Сейчас мне кажется, что мой тогдашний интерес обернулся для многих людей трагедией. Я бы хотел сказать вам что-то важное, необходимое, но на ум приходят банальности. Насчет того же Корневича. Делайте всегда свое дело, какими бы шутками судьба ни обманывала вас, как бы ни удивляла, просто делайте свое дело. Верите – не верите, слушайтесь только своего сердца. Плюньте на логику, на обязанности. Еще такого же можно? – Менцель берет чашку.
– Где вы хотели бы умереть? – спрашивает Ева, перемещая горячую чашку из своей ладони в его.
– Я пока здесь полежу. Мне уже лучше, может, завтра разрешат встать, я надену костюм и попрошу санитарку купить розы, приду к девочке с визитом – только на полчаса, ведь у меня дела! Кому вы принесли коньяк? Ей нельзя.
Ева засовывает бутылку под одеяло Менцеля.
– Интересно, – улыбается Менцель, – я тут думал про эти письма. А кому заказали вас?
– Мне, – говорит Ева, вставая.
Менцель кивает:
– Логично. Не хотел бы я оказаться на вашем месте. Смешно сказал, да? Где оно – мое место?
– Я попрощаюсь. Мы можем больше не увидеться, – Ева берет крупную тяжелую ладонь Доктора.
– Храни вас бог.
– Ты сможешь достать сильное обезболивающее? – спрашивает она у Юны.
– Наркотики? Тебе? – удивляется та.
– Нет. Доктор умирает. На втором этаже. Через месяц боль может стать нестерпимой.
– Сделаю, – говорит побледневшая Юна.
– И еще. Ты не должна в его присутствии пить.
– Слушаюсь не пить, – шепотом.
– Через пару месяцев ты у меня в отделе останешься единственным агентом. Чем любишь заниматься в свободное время?
– Выпиливать лобзиком, – говорит Юна, начинает потихоньку трястись, старается изо всех сил, но не может не засмеяться. Ева грозит пальцем, но тоже зажимает рот рукой и отворачивается, чтобы не выпустить хохот.
– Я трупов совсем не боюсь, – Юна вытирает глаза. – Я, пожалуй, схожу в анатомичку на занятия, а то папочка потребовал конкретики в моих дальнейших жизненных планах. Скажу ему, что хочу быть хирургом.
– Хирургом или патологоанатомом? – спрашивает Ева, сдерживая улыбку.
– Не буду загадывать, начну с хирурга. А скажи, что вообще это было? – Юна легко касается повязки на груди.
Ева задумывается.
– Это была самозащита власти, – отвечает она наконец.
– Не будь такой серьезной, – умоляюще произносит Юна.
– Тебе нельзя смеяться. Но общую идею работы в нашей службе ты уяснила отлично. Чего пожелать?
– Пожелай, чтобы у меня была своя судьба, – Юна смотрит напряженно, не мигая.
– Да куда она от тебя денется!
Из машины Ева позвонила Январю. Он все приготовил. Ева подобрала его у метро, отвезла к себе домой, накормила, выслушала легкие и откровенные намеки, пресекла все попытки излить душу, пока не будет сделана работа. Январь обещал красивые тосты потом, отличный кофе потом, ненавязчивое обслуживание и исполнение всех желаний. Потом. Он еще не знал, что, отсмотрев все приготовленные Евой досье и выбрав одного из сорока пяти владельцев новейших процессоров, они не сядут выпить при свечах, а поедут в Лабораторию, войдут туда, отключив сигнализацию, воспользуются через Интернет помощью двух кодировщиков-хакеров и пошлют информацию-ловушку Волку.
– Я обещала Далиле связь в полседьмого. Включай! – крикнула Ева из ванной.
«Психолог Мисявичус к сеансу готова. Январь, скучаешь без меня?»
Январю стало стыдно.
В аэропорту Хрустов заметил слежку. Полуживая от бурной ночи Вера дремала, положив голову на сумку. Хрустов ушел позвонить, сквозь пластик козырька телефона-автомата фигурка женщины была размазана, нереальна. В магазине Вера выбрала кашемировое пальто неожиданного оранжевого цвета. Издалека Хрустову казалось, что яркое солнечное пятно – обманчивая клякса на черно-сером полотне расставаний и встреч – исчезнет, как только он отведет взгляд.
– Хрустов Виктор Степанович, – сказал он в трубку. – Мне нужен Корневич.
– Вам просили передать, что все в порядке. Не беспокойтесь. Мы должны убедиться, что вы не улетите из страны. Полковник Корневич сказал, что все вопросы со слежкой согласованы с вами. Вас сопроводят до места.
– Не было договора о слежке, – разозлился Хрустов.
– Сожалеем.
Хрустов аккуратно повесил трубку и даже слегка поправил ее, чтобы висела ровней.
– Ты когда-нибудь прыгала с парашютом? – спросил он шепотом, присев рядом с женщиной, склонившись к ее уху, закрытому распущенными волосами.
– Нет, – улыбнулась Вера, – а что, надо?
– Как тебе сказать, – Хрустов откинулся на спинку и вытянул ноги, рассматривая свои ботинки, – Корневич нас, конечно, отпустил, и ничего плохого он тебе не сделает, пока я рядом, но вот на Су объявлена охота. И если она захочет с нами повидаться, то сразу попадется.
– Ты обещал море, – вздохнула Вера. – А теперь предлагаешь бежать в другое место?
– Я выполню все, что обещал. Ты еще полежи, нам до самолета почти час. Я пойду звонить и наводить некоторые справки. Не беспокойся, я буду смотреть за тобой, даже если ты потеряешь меня из виду.
– Мне кажется, – задержала его за руку Вера, когда он встал, – что ты собираешься украсить нашу встречу опасными неприятностями.
– Нет. Я просто терпеть не могу, когда меня «сопровождают до места» без моего согласия. А ты хочешь повидаться с Сусанной Ли. Попробуем успокоить мое раздражение, удовлетворить твое хотение и слегка развлечься?
Хрустов опять пошел к телефону, набрал номер, назвал код. В магнитофон, подключенный после этого на том конце провода, потребовал платную услугу. Он пожелал прыгнуть с парашютом из пассажирского авиалайнера. С женщиной. Его спросили, каким способом он желает провести оплату услуги? Хрустов пожелал оплатить по кредитной карточке через перевод из Сиднейского банка, написал на руке ручкой одиннадцать цифр – номер счета для перевода, назвал номер рейса и приблизительное место выброса его и женщины из самолета. Выслушал предупреждение, переданное металлическим голосом автоответчика о том, что фирма, обеспечивающая полное исполнение желаний, ответственности за жизнь заказчика не несет, но гарантирует выплату заранее оговоренной страховки в случае его смерти родным заказчика, если тот пожелает сообщить их координаты. Хрустов предупреждение проигнорировал, трубку повесил и прошел через зал к окошкам «Интербанка», доставая кредитки. Через десять минут он уже сидел рядом с Верой, а еще через пятнадцать минут объявили посадку на их рейс, и тут же ласковым голосом было передано сообщение, что владельца заказа номер… просят пройти для получения сообщения к газетному киоску.