— Да, ты права, моя милая, моя разумная… И опять рассуждаешь, как рассуждала бы твоя мать… Я обязательно поговорю с твоим мужем, — с улыбкой облегчения, что не обидел дочь, пообещал ей отец.
— Мне всегда хотелось помогать тем, кто живет в бедности и невежестве, — тихо проговорила Тара. — Теперь, когда я стала твоей дочерью, у меня появилась такая возможность. Что до Килдоннонов… Им, возможно, будет проще принять меня, когда они узнают, кем была моя мать! Ты не находишь?
— Думаю, они будут удивлены и обрадованы, — все с той же улыбкой заметил отец, — когда обнаружат, что новая герцогиня Аркрейгская связана с ними родственными узами. Но для тебя же лучше, что твой дед со стороны Мак-Крейгов уже мертв!
— Я рада, что мне не пришлось с ним встретиться.
— Я тоже этому рад, — невесело вздохнул отец.
Кульминацией празднеств в честь короля должен был стать бал, намеченный на самый конец визита.
Шотландская знать старалась вовсю! Бал предполагался самый торжественный из всех балов, какие когда-либо знал Эдинбург. Но вот беда — ни одно дворянское семейство в Старом городе не имело такого дома, чтобы в нем была достаточно просторная бальная зала, чтобы пригласить туда короля. Пришлось арендовать дворец на Джордж-стрит, главной улице Нового города, который переживал в эти годы вторую волну строительных преобразований.
В этом чудесном здании были сразу две бальные залы, и были в придачу к ним малые помещения, галереи, альковы и ниши, которые подходили для игры в карты, немногочисленных увеселений, тихих приватных бесед и танцев.
Среди влиятельных и знатных особ, с кем Тару познакомили ее отец и ее бабушка, только и было разговоров, что о предстоящем событии.
— Это должно стать самым блистательным зрелищем, которое когда-либо видели в Шотландии! — с энтузиазмом восклицал кто-то.
— Если уж этот бал не впечатлит его величество, — отвечала на это жена маршала Куинсбери, — то я уж даже не знаю, что способно его впечатлить.
— Уверяю вас, — дабы успокоить всех, кто тревожился на этот счет, заявил граф, — что его величество с большим интересом ждет бала.
Оставшись наедине с дочерью, он добавил:
— Я тоже жду его с нетерпением, дорогая! Ведь на балу ты сможешь поговорить с королем. И я хочу познакомить тебя с моими друзьями. Я чертовски горжусь своей дочкой!
— Ты так добр ко мне, папа.
Граф обнял ее и с нежностью поцеловал.
— Я так счастлив, что нашел тебя! И не менее счастлив от того, что ты этому тоже рада, я вижу это по твоим глазам и просто чувствую сердцем.
— Наверное, я никогда не смогу объяснить тебе, как много это для меня значит, — взволнованно проговорила Тара, покрываясь румянцем от какого-то внутреннего вдохновения. — Наверное, это всё мои сказки сделали и другие истории — они стали реальностью. Сколько же я их сочинила! И всегда со счастливым концом. Наверное, то, о чем думаешь, оно и случается. Сбывается! Я часто рассказывала себе всякие истории о своем отце, но действительность оказалась еще более чудесной. Мой отец — не фантазия, а живой человек — к тому же такой знатный… такой уважаемый. Я вижу, как здесь на тебя все смотрят и как слушают то, что ты говоришь!
— Не забывай, — рассмеялся граф, — что ты и сама теперь знатная дама. И не в сказке, а в жизни! Вот, ты стоишь рядом со мной, и я могу дотронуться до тебя! — Он с улыбкой коснулся пальцем кончика ее носа. — Ты выросла и стала женой герцога Аркрейгского!
Заметив проскользнувшую по ее лицу тень, он быстро добавил:
— Я молю Бога, чтобы все сложилось для тебя как можно лучше. Я питаю к Герону искреннюю симпатию. Он — замечательный человек и вождь клана, которым его клан может только гордиться.
Она кивнула, отведя в сторону взгляд. Потом подняла к нему лицо. И он, немного помолчав, продолжил:
— Но я думаю, что не ошибусь, если скажу: он еще не знает своего сердца.
— Мистер Фолкерк сказал, что он никогда по-настоящему не влюблялся, — доверчиво вздохнула Тара.
— Не сомневаюсь, что это так, — с ободряющей улыбкой ответил граф. — Но я не верю, что мужчина способен пробыть рядом с тобой так долго — почти целый месяц! — и не влюбиться.
Тара могла бы усомниться в этом его заявлении, если бы не толпы молодых поклонников, которые при любой возможности осыпали ее бесчисленными комплиментами. Она не могла не заметить и тех восхищенных взоров, что бросали они на нее, и это придавало ей уверенности в себе.
И все же, вернувшись в бабушкин дом с раскрасневшимися щеками и сияющими глазами, она останавливалась перед зеркалом и вспоминала то мрачное выражение, с каким смотрел на нее герцог. В такие моменты она вновь начинала страшиться будущего. Но, может быть, это закономерно? Может быть, эта мука холодностью и неизвестностью — плата за грядущие чувства? О, тогда она готова перенести все страдания, только бы жить потом полной жизнью, а не чувствовать себя пустой безделушкой…
К предстоящему балу Тара начала подготовку заранее. Приняв ароматную ванну, она отдалась на волю служанок, которые помогли ей надеть роскошный наряд, специально выбранный для этого события.
Платье было на ней в этот раз серебристо-белым, поскольку, как заметил отец, этот цвет наиболее выигрышно оттеняет необычную яркость ее волос. Тара прошлась по комнате, и ей показалось, будто ее окутывает облако лунного света, она в нем купалась… Как жаль, что герцог не может ее видеть сейчас! Она закрыла глаза и представила себе, что он входит в дверь… Невероятное счастье — может ли ей выпасть такое?
Парикмахер уложил ее волосы в прическу, которая считалась в эти дни самой модной. Конечно, и парикмахера, и прическу выбирала для нее бабушка — с ее феноменальным нюхом на все экзотическое и привлекательное и с ее безошибочным вкусом!
— Вам стоило бы отрастить волосы, ваша светлость, — пробормотал парикмахер, начиная колдовать над головой леди Тары. — Не понимаю, с какой стати вы позволили их так обрезать.
Тара слегка напряглась было, но решила просто не отвечать — в молчании иногда значения больше, чем в самых остроумных произнесенных словах.
— Впрочем… — почти пропел парикмахер, и голос его звучал очень весело, хотя и почтительно, — ваши волосы так чудесны, словно их стригли намеренно под такую прическу! Готов поспорить, вы затмите всех на этом балу! Вам просто не будет равных! И меня распирает от гордости, что и я в этом принял участие!
— Благодарю вас, — немного кокетливо, как научила ее бабушка, улыбнулась кудеснику Тара.
Парикмахер ушел, и она взглянула на драгоценности, лежащие на ее туалетном столике.
Их одолжила ей бабушка. Сама она собралась украсить прическу тиарой, и Таре достался уже знакомый ей и подходящий к прическе бриллиантовый обруч, в котором она была на приеме у короля. Она уже собиралась было позвать служанок, чтобы те помогли ей закрепить его, как вдруг раздался легкий стук в дверь. Не успела она ничего сказать, как дверь распахнулась, и кто-то вошел в ее комнату.