Перед ним оставалось еще несколько карточек. Карточку старого воровского пахана Ворона он отложил в отдельный ящик. Хотел было туда же положить карточку экс-генерала КГБ Походина, но чему-то усмехнулся и щелкнул зажигалкой…
Долго держал Инквизитор перед собой карточку с фотографией Ольги Коробовой, совсем уж было поднес к ней зажигалку, но, передумав, выдвинул ящик стола и положил ее рядом с карточкой бывшего афганского полевого командира Хабибуллы, а ныне — одного из крупнейших мировых торговцев нелегальным оружием и наркотиками.
В дверь заглянул сияющий помощник:
— К вам гость, товарищ генерал-лейтенант.
— Коли гость, пусть заходит.
Помощник посторонился. В кабинет, опираясь на палочку, вошел Шведов. Из-за его спины выглядывал ухмыляющийся Кулемза.
— Разрешите, товарищ генерал? — спросил Шведов, что-то пряча под курткой. Дьяков, обняв его за плечи, усадил на стул перед столом.
— Не рано ли поднялся, герой? — спросил он по-стариковски ворчливо.
Шведов смущенно улыбнулся:
— Дело у меня к вам.
— Какое еще дело, когда тебе завтра снова на операционный стол ложиться.
— Вот мое дело! — Шведов вытащил из-за пазухи и положил на стол ушастый пухлый комочек с красными глазами и победно торчащим хвостиком. — Дочь вашего Рамзая вот произвела на свет сие чепрачное чудище заморское… Так сказать, внука… Прошу любить и жаловать его, Егор Иванович.
А «чудище заморское», нисколько не смущаясь генеральских погон, для начала надудонило в поднос с пеплом, потом принялось исследовать широкий генеральский стол. Наступив себе на ухо, перевернулось, показав розовый животик, и, встав на толстые лапки, со шкодливым интересом уставилось на Дьякова.
— Ррррр! — сказало оно, будто здороваясь. — Ррррры! Генерал протянул ему указательный палец. «Чудище» тут же вцепилось в него своими молочными зубками и, упершись всеми четырьмя, стало тянуть на себя.
Кулемза толкнул Шведова и показал подбородком на Дьякова.
Обычно непроницаемые глаза Инквизитора были влажными и светились какой-то почти детской радостью.
— Ну, здравствуй, внук! — сказал он и поднес щенка к лицу. Тот исхитрился и с ходу цапнул его за нос.
Шведов и Кулемза впервые услышали смех Инквизитора. Положив щенка в ладонь кверху животиком, он поднял на Шведова погрустневшие глаза:
— Два раза нельзя войти в одну реку, Максим, но пусть внук тоже будет Рамзаем.
Шведов кивнул в ответ и спросил, меняя тему:
— Какая-нибудь информация о Скифе не поступала, Егор Иванович?
— Как в воду канули сербские войники, — ответил тот. — Питон почему-то решил, что это наша Контора скрывает от него его внучку, и потребовал вернуть ее. Стал осаждать МИД грозными письмами, а властные инстанции звонками. Пришлось нашему человеку в Швейцарии кое-какие бумаги ему показать… И… заверенную копию посмертного письма его дочери.
— И что Питон на это?..
— Больше не требует внучку! — засмеялся Кулемза.
— А девочку-то нашли, Егор Иванович? — спросил Шведов. Инквизитор переглянулся с Кулемзой и ничего не ответил.
— Жалею, что не успел познакомить вас со Скифом, — вздохнул Шведов.
— Еще познакомимся, — улыбнулся Инквизитор. — Уверен, рано или поздно сам придет к нам твой Скиф. А за девочку не беспокойся, Максим, ликвидаторов из «Феникса» мы к ней близко не подпустим…
Шведов облегченно улыбнулся.
Держа похрапывающий теплый комочек у груди, Дьяков подошел к окну, вдохнул в себя свежий весенний воздух и процитировал: —…«Да, Скифы — мы! Да, азиаты — мы, с раскосыми и жадными очами!..» Скифы… Понимаешь, какое дело, Максим: твой Скиф уменьшил мою стариковскую тревогу… Время сейчас поганое. Можно сказать, подлое время. Нечисть из всех щелей выползла. Но ясно одно: пока есть Скиф и такие, как Скиф, как ты, как Кулемза, государству Российскому быть. Все его хулители, растлители и разорители в конце концов о русского человека, как волны о скалы, разобьются.
— Я уверен в этом, — кивнул Шведов. — Только уж слишком русский человек терпелив и молчалив.
— «Альтиссима квэквэ флюмина минимо солу ля буатур», — сказал по-латыни Инквизитор и перевел: — «Самые глубокие реки текут с меньшим шумом». И никогда не меняют русла.
Порыв ветра развеял, как флаг, портьеру на окне. Маленький Рамзай напрягся на ладонях генерала и, подняв хвостик, сказал ветру:
— Ррррры!.. Ррррр!.. Ррррры!..
— А за внука спасибо! — взъерошил щенка Инквизитор. — Придет, придет его время, глядишь, и на кабана с ним прогуляемся…
* * *
Черное море в эту предновогоднюю ночь оправдывало свое название. Свинцовые волны тяжело прокатывались по палубе старой-престарой посудины. Всем своим понурым видом дряхлый танкер как бы говорил: пусть молодые ищут морских приключений и романтики, а мне бы скорей дотащиться до тихой Дунай-реки.
Шторм в тот день выдался в шесть баллов. Будь старая посудина чуть подлиннее, ее бы непременно разломило между гребнями волн.
— Сдурела, к чертовой матери! — тяжело закашлялся капитан Степаныч, провожая взглядом чайку.
Серая с белым птица вошла в крутое пике над мачтой и чуть не запуталась в снастях такелажа.
— Гостей нам накличет, — добавил капитан и глянул в бинокль в сторону береговой полосы.
Оттуда, прыгая с волны на волну, летел пограничный катер. Он, как чайка, уходил в глубокий крен то направо, то налево.
— Хвигурное катание на велосипеде, якорь им в задницу. И куда их несет нелегкая?
— На танкере «Р-150» — стоп машина! — заорали с катера в мегафон.
Помощник капитана выполнил команду без дополнительного указания. Степаныч накинул плащ и тоже с мегафоном под мышкой вышел к борту.
— Эй, на катере, что у вас стряслось? — спросил он.
— Примите пассажира.
— Мы идем до Белграда.
— Подавайте малый трап! — в приказном тоне предложили пограничники.
Степаныч сплюнул на палубу и затер плевок ногой, хотя с двух сторон ее заливало накатом.
Уцепиться за люльку-лестницу при такой качке мог только акробат. Но пассажир, ловко ухватившись за перекладины, поднялся на палубу.
Капитан катера крикнул в мегафон снизу:
— На берег не пускать до порта назначения.
— Арестант, что ли?
— Считай, что выдворен за пределы нэзалэжной Украины.
— У меня не «воронок»! Я буду жаловаться в пароходство… — шутя прохрипел капитан.
— Попутного ветра, Степаныч!
— Ветра как раз мне не хватало, мать их хвать! — прокряхтел капитан и снова плюнул через борт в пенный след уходящему катеру. И тут же оглянулся — не видит ли кто из команды?