Я промолчал. Особого впечатления эта новость на меня не произвела.
— Обиделся?
— На обиженных воду возят.
— Верно. Я считаю, что мы уже сработались.
Я опять раскрыл конверт с деньгами, ковырнул пальцем банкноты.
— Что с Бабко?
— Тебя он ещё интересует? Сидит. У него с собой пять коробков «травки» было. До суда его никто не отпустит, никаких подписок или залогов. В любом случае переживать не из-за чего.
— А я и не переживаю.
— А что тогда? Моральные терзания? Да забудь ты эту лабудень! Как будто раньше наркоманов сажать не приходилось. Или этот какой-то особенный?
Марголин положил руку на спинку моего кресла.
— Не забивай голову. Вот у меня один раз ситуация была, так это да! Как-нибудь потом расскажу. Сейчас за это деньги платят, и деньги, согласись, реальные. А мы тогда за одну идею уродовались… Извини, но мне пора лететь. Пока!
Я пожал ему руку и выбрался из машины.
— Много не пей, — посоветовал мне вдогонку Марголин, и БМВ рванул с места.
Много не пей. Может, действительно сегодня не пить? Никогда не думал, что у меня окажется такая тяга к спиртному. Или раньше поводов не было?
Дома я сел к телефону и позвонил в 15-е отделение. Мне повезло — работал Максим, который был со мной тогда, на лестничной площадке, когда я лишился пистолета. Я знал, что он до сих пор чувствует вину передо мной и не откажет в маленькой просьбе. Хотя в той ситуации виноват был я один. Я оказался идиотом. Самодовольным ослом, как говорили в старом фильме.
Я попросил Максима проверить номер моего водительского удостоверения.
Когда он перезвонил, голос его звучал удивлённо:
— Федя, это… твои права! Позавчера тебе выдали. Ты их что, купил, что ли?
Я ответил что-то неопределённое. Хотя что тут можно было ответить? Одно из двух: либо я сошёл с ума, либо действительно купил.
— Дорого, наверное, — задумчиво протянул Максим. — А тачку уже взял?
— Нет. Мне для работы нужны…
Я постарался побыстрее закончить разговор. Потом я позвонил Красильникову. Я не рассчитывал застать его в офисе в субботу, но он ответил:
— Слушаю вас внимательно.
— Привет. Это Федор.
— А-а, здорово! Куда пропал-то?
— Работал.
— Ну, работа — работой, а позвонить-то время всегда можно найти. Сейчас у тебя, как я понимаю, выходные.
— Ага. Собственно, я по этому поводу и звоню. Давай куда-нибудь сходим?
— В смысле выпить-отдохнуть? Давай!
— Я угощаю. Только выбери куда, ты в этих заведениях должен получше разбираться.
— Сейчас это не проблема. Ты в «Чёрной кошке» бывал когда-нибудь? Или в «Пауке»?
— Нет. Я, знаешь ли, все больше по ресторанам в общежитиях и трамвайных парках специализировался.
Красильников рассмеялся так, будто я сказал что-то очень смешное. Смех у него был натянутый, и меня в очередной раз кольнула мысль, что ещё недавно я постарался бы не иметь никаких дел с таким типом.
— Федя, ты меня слышишь? Алло-о! Я говорю, у тебя же вроде девушка есть. Давай бери свою, а я со своей приеду.
Я подумал и согласился.
— Ну и отлично! Давай завтра в восемь я к тебе заеду. Там разберёмся, куда пойти. В «Пауке» кормят лучше, в «Кошке» варьете есть, и программа неплохая. Ну все, до завтра!
Я позвонил Наталье. Помириться с ней оказалось проще, чем я ожидал. Почти без слёз и упрёков. Услышав о планах на воскресный вечер, она долго отказывалась, называя самые разные причины. Я проявил настойчивость и добрался до сути. Ей было не в чём идти. Родители давно перестали давать ей деньжат, из меня получился никудышный спонсор, а большинство её нарядов теперь годилось лишь для посещения лекций и институтских дискотек. Я сказал, что с этим мы разберёмся, поймал такси и через двадцать минут был у неё, прихватив по дороге букет роз. Последний раз я дарил ей цветы год назад.
Вечером мы вернулись ко мне домой, увешанные свёртками и пакетами. Мы купили костюм мне, вечернее платье ей и ещё целую кучу вещей. Я потратил почти тысячу долларов, ошарашив таким размахом не только привыкшую к скромности и умеренности Наталью, но и самого себя. Я привёл её в один из лучших городских универмагов и строго пресёк все попытки выбрать что-нибудь попроще и подешевле. Правда, к наиболее дорогим отделам я её тоже не подводил, но она этого, кажется, не заметила, и купленное нами почти за два миллиона платье наполнило её глаза таким беззащитным восторгом, что я был счастлив.
В продовольственном отделе я набил сумки деликатесами, которые не пробовал ни разу в жизни.
Я не люблю громких банальных слов, но вечер у нас получился действительно сказочный.
Сейчас мне не хочется вспоминать о нём.
Вернее, вспоминаю я его постоянно. Мне кажется, что это были лучшие часы в моей жизни; и картинки того вечера то и дело мелькают у меня перед глазами. Облекать их в сухие, штампованные фразы не хочется, а говорить по-другому я, наверное, и не умею.
Часов в шесть утра я проснулся, как от толчка, и поднялся с кровати. В коридоре горел свет, а дверь в комнату осталась приоткрытой, и я недолго постоял, глядя на спящую Наталью. Я чувствовал себя полным сил, меня переполняли чувства добрые и нежные. Чёрт возьми, в тот момент я чуть ли не гордился собой.
А потом меня кольнуло в сердце, и всё изменилось.
Я подошёл к окну и посмотрел в чёрное, усыпанное яркими звёздами небо.
Я чувствовал себя невероятно одиноко. Звезды давили на меня своим холодом и недосягаемостью.
И постепенно во мне родилось и окрепло ощущение, которое, как я понял позднее, было предчувствием.
Тоскливым предчувствием больших неприятностей. Близких и неотвратимых.
С таким настроением нельзя идти в бой.
Но я и не собирался ни с кем воевать.
Я хотел покоя и тишины.
Безопасности, уверенности и стабильности.
Далёкие звезды отвечали мне, что этого не будет.
—… Вас обманули! Это не мексиканский тушкан. Вам дали гораздо лучший мех!..
Илья Ильф и Евгений Петров. «12 стульев»
В воскресенье вечером, точно в назначенный срок, Антон заехал за нами на своём «мерседесе». На этот раз автомашина сверкала, была выскоблена и ухожена.
Мы с Натальей ожидали его, прохаживаясь под ручку по двору. Она потратила несколько часов на подготовку своего нового платья и была искренне горда получившимся эффектом. Я старательно говорил комплименты, платье и правда здорово ей шло и сидело идеально, но абсолютно не сочеталось с дешёвым поношенным пальто. Впрочем, и мой костюм весьма контрастировал с верхней одеждой. Этакие подпольные миллионеры.