Ольга покорно кивнула головой. Для нее, капризной и распущенной дочери состоятельного человека, проведенные в подвале часы оказались сильнейшим потрясением и начисто сломили ее волю. Если бы в том споре победил Толя, то сейчас она уже не могла и не стала бы сопротивляться, даже если бы он пригласил на это мероприятие солдат из расположенной за лесом части стройбата.
— Я вижу, что тебе действительно все понято. Умница… Не делай никаких глупостей, и через два часа ты уже будешь дома. Все, теперь одень мешок.
Правой рукой Ольга вытянула из-под себя и надела на голову черный, из плотной ткани мешок, в котором Олег выводил ее в туалет и на прогулку. Убедившись, что она не сможет его увидеть, Олег откинул крышку люка и спустил вниз лестницу. Слез, отцепил ее от троса и помог нащупать ногой первую ступеньку.
— Лезь.
Они поднялись наверх. Там Марат опять сковал ей руки наручниками, и все вышли на улицу. Олег шел последним, сжимая в руке пистолет. Когда Марат перешагивал порог, он остановился и невольно затаил дыхание, но ничего не произошло. По-прежнему ярко светило солнце, в воздухе носились надоедливые мухи и где-то далеко-далеко заливалась лаем собака. Олегу показалось, что все это происходит не с ним, что он — лишь сторонний наблюдатель: заложники, оружие, деньги… Года два назад он и представить не мог, что будет заниматься такими вещами.
Ольгу посадили в грузовой отсек «форда». Марат связал ей ноги веревкой, а Олег спустился в подвал, собрал в мешок оставшиеся после нее вещи, а потом прошелся по дому, уничтожая следы их пребывания. Он чувствовал, что в его жизни начинается новый, не похожий ни на что предыдущее период.
Они поехали на двух машинах. Впереди, на своих «Жигулях», шел Марат. Он часто вытирал ладони о штанины и поглядывал в зеркало заднего вида, как будто ожидал, что с оранжевым микроавтобусом что-то случится. Олег, сидя за рулем «форда», слушал музыкальную радиопрограмму и воевал с коробкой передач, проклиная старую технику и ленивых механиков отца.
Они въехали в пригородный поселок, покрутились по улицам и остановились в глухом дворе позади универмага. Олег вытащил Ольгу из фургона и положил на асфальт. По нижнему краю одетого на ее голове мешка была продета веревка. Олег затянул ее и завязал на несколько узлов — так, чтобы она смогла освободиться от него не раньше, чем через несколько минут. Похлопал ее по плечу и снял наручники.
— Вот и закончилось все. Ничего страшного ведь не было, верно? Только напоследок не делай глупостей. Лежи, как лежишь, еще не меньше получаса. Мы сейчас уедем, но наш человек будет наблюдать за тобой со стороны и ему очень не понравится, если ты меня не послушаешься. Поняла?.. Ну, тогда прощай. Приятно было познакомиться.
Олег прыгнул в кабину микроавтобуса, резко развернулся и первым выскочил из двора на улицу. Через пять минут последние дома поселка остались далеко позади, и он несся по шоссе к городу, чувствуя себя уставшим человеком, который выполнил трудную, но необходимую работу.
Он не заглядывал далеко вперед. Он просто был уверен, что его ждут деньги.
На самом деле он ошибался. Ждало его совсем другое.
Серый почувствовал неладное через пять минут после того, как на вокзале началась суматоха, вызванная поисками бомбы. Задумчиво покусывая нижнюю губу, он позвал своего водителя и приказал отъехать на несколько кварталов в сторону. Валя-Латыш молчал, и только когда на узкой улице их «Волге» пришлось заехать на тротуар, чтобы пропустить два мчавшихся к вокзалу грузовика с омоновцами, многозначительно посмотрел на шефа.
Когда машина остановилась, Серый взял радиотелефон и, отвернувшись к окну, чтобы никто не мог заметить, какие кнопки он нажимает, начал кому-то звонить. Ему долго не отвечали, и он сердито морщился, вполголоса матерясь. Наконец третий или четвертый абонент снял трубку.
— Это Игорь Петрович. Я перезвоню через пару минут. Узнай, пожалуйста, что за херня творится на Восточном вокзале. Мне в командировку ехать надо, а тут, похоже, надолго все перекрыли… Может, мне лучше в аэропорт ткнуться?
— Это бомба, — помешкав, отозвался собеседник. Он занимал достаточно высокий пост в линейном отделе внутренних дел на транспорте, местом своим дорожил, а потому всегда старался избегать телефонных контактов с Серым. — Был анонимный звонок, что заминированы камера хранения и один из поездов.
— Вот как? Похоже, это надолго…
— Как получится. Я извиняюсь, но у меня сейчас очень много работы.
— Спасибо, не стану больше отвлекать. До свидания.
Этот телефонный разговор слышали два оперативника РУОПа, сидевших в салоне неприметной «четверки», припаркованной в сотне метров от здания ЛОВД.
— Сука! — высказался в адрес собеседника Серого водитель. — Вот падла ссученная!
— Ну и что? — флегматично пожал плечами его напарник — Мы это и раньше знали… Только толку-то с этого? Помог своему приятелю. Даже выговор за это ему не объявят. Интересно, кто такой этот Игорь Петрович и какого хрена ему на самом деле было надо?
В багажнике «Волги» стояла сумка с гражданской одеждой, а в тайнике под задним сиденьем хранилось несколько пар госномеров.
— Какие ставить?
— Давай обычные, гражданские, — распорядился Серый, меняя форменные брюки на джинсы.
Пока водитель менял номера и запихивал сумку обратно в багажник, Серый созвонился с Ромео и Биллом и передал им полученную информацию. Остальным он ничего говорить не стал. Находясь на вокзале, они ничем не рисковали, каждый имел свою, узко поставленную задачу, и не имело смысла загружать их лишними подробностями.
«Волга» вернулась к вокзалу и встала недалеко от того места, где была припаркована раньше. Водитель опять ушел болтаться вокруг ларьков, Валя-Латыш пересел за руль, а Серый развалился на заднем сиденье с банкой пива в руке.
Никаких интересных переговоров перехватить не удалось. Радиомаяк давал ровный четкий сигнал. Периодически выходили на связь разбросанные по вокзалу наблюдатели. Серый внимательно выслушивал их сообщения, но всякий раз лишь досадливо морщился.
Через несколько минут один из наблюдателей сообщил, что менты вынесли из камеры хранения «дипломат».
— Идти за ними?
— Не стоит… — вяло отозвался Серый. Его мозг лихорадочно просчитывал возможные варианты случившегося, но ни один не казался ему достаточно вероятным. Не менты же, в самом деле, все это устроили!
Радиомаяк замолчал, и Валя вопросительно посмотрел на шефа.
— Уходим?
— Не торопись. Подождем еще немного.
Это ожидание стоило немалых неприятностей одному из людей Серого. Вася Шишмарев, по, прозвищу Утюг, слонялся по одному из перронов и попал в поле зрения двоих омоновцев. Находясь в плохом настроении после ночной попойки, Утюг вступил с ними в перебранку, а потом начал совершать то, что в дальнейшем в рапортах милиционеров было квалифицировано как «нецензурная ругань в адрес граждан и сотрудников милиции, попытка спровоцировать драку и хватание за форменную одежду». В результате всех этих попыток дорогая радиостанция «Кенвуд» вылетела из кармана куртки Утюга и приземлилась точно на рельсы. Один из омоновцев сказал многозначительное: «Ага!», и в следующую секунду солнцезащитные очки «хамелеон» перестали украшать Васино лицо и шмякнулись на перрон, а сам Вася, с завернутыми за спину руками, посеменил в пикет милиции.