— А-а, — Марат выгнулся дугой и тут же упал. — Позвоночник… Ты сломал его!
Толя остановил занесенную для удара руку, внимательно посмотрел на бывшего друга. Слегка пнув его ботинком по голове, он решил, что этого будет достаточно, бросил ключ и побежал к выходу из гаража.
Крепкие двустворчатые двери были заперты изнутри на засов. Толя сбросил тяжелый деревянный брусок, надавил плечом на правую створку и осторожно выглянул наружу. Темно. Ближайшие фонари расположены далеко, за окружающими гараж пустырями. Со стороны проспекта, чихая неотрегулированным двигателем, приближалась какая-то машина. Толя выскользнул на улицу, прикрыл за собой дверь и побежал к пустырю.
На углу гаража висел фонарь. Стекла корпуса давно были разбиты, но мощная лампочка исправно заливала светом пространство перед гаражом. Обежать освещенную зону было нельзя.
— Тормози! — приказал Олег водителю, дергая «крючок» своей дверцы. Водитель поспешно остановил машину. Олег бросил ему на колени мятую десятитысячную купюру, выскочил и побежал на пустырь.
Он хорошо разглядел Толю, когда тот пробегал под фонарем. Или он договорился с Маратом, или попросту обманул этого мудака. А если они уже поделили деньги?
Машина за его спиной развернулась и стала стремительно удаляться. Олег достал пистолет и замедлил шаг. Толю он не видел. Слишком темно и слишком много места, куда можно спрятаться.
Выставив перед собой «ТТ» и стараясь идти бесшумно, Олег начал прочесывать пустырь. Так как никто и никогда его этому не учил, то получалось у него бестолково, к тому же злость — плохой помощник в таких вещах. Олег несколько раз прошел вплотную к тому месту, где, сжимая обрубок трубы, прятался Толя.
Бесполезно потратив полчаса, Олег развернулся и пошел в гараж. Когда он проходил мимо, у Толи мелькнула мысль напасть на него, рассчитаться за свое унижение и отобрать пистолет; он даже привстал, примериваясь, как лучше ударить трубой, но в последний момент сдержался. Тот же инстинкт самосохранения, который помог ему «уболтать» Марата, сейчас подсказал, что с Олегом лучше не связываться. Он сильно изменился за несколько прошедших часов…
Дождавшись, когда Олег зашел в гараж, Толя поднялся, перебежал пустырь, вышел на проспект и остановился. Идти ему было некуда.
В понедельник Гена Савельев работал в первую смену и в половине десятого утра сидел в кабинете начальника отделения, слушая доклад сменившегося дежурного о происшествиях за прошедшие сутки. Воскресенье выдалось спокойным днем, было несколько заявок о мелких хулиганствах и бытовых конфликтах, и только одно преступление — очередного лоха «кинули» при попытке обменять сто долларов у ларьков. После того, как закончился общий развод, опера перешли к своему непосредственному начальнику.
— Значит так, Гена, — сказал зам по УР, передвигая на столе бумаги. — Давай-ка, дуй в больницу к этому журналисту. Вчера его опрашивать еще нельзя было, но сегодня утром дежурный туда отзванивался, сказали, что дадут побеседовать. С материалом сильно не затягивай, в РУВД уже звонили и из главка, и из редакции. Они там свое расследование начали, пинкертоны хреновы. Опроси Баранова, приложи еще пару справок — и отсылай в следствие. Нечего у себя держать, все равно возбуждать придется. Езжай!
— С машиной как?
— Никак, естественно. Кто ж ее даст через весь город в больницу ехать?
Гена зашел в свой кабинет, собрал в папку необходимые бумаги, вложив туда же газету «Спид-инфо», которую собирался почитать по дороге, перекурил и поехал.
Он долго ждал нужного трамвая, а потом еще дольше трясся на задней площадке, вцепившись одной рукой в поручень, а локтем другой прижимая папку и висевший под мышкой пистолет. Потом трамвай сломался, и Гена отшагал несколько кварталов, чтобы выйти на Московскую набережную и убедиться, что автобусы тоже не ходят и до больницы ему придется топать пешком. Долгая прогулка по любимому городу имела одну положительную сторону — Гена неожиданно придумал, как отказать опостылевший материал по заявлению о вымогательстве, и потому в приемный покой вошел в приподнятом настроении.
— Здравствуйте, моя фамилия Савельев, я — уполномоченный уголовного розыска 15-го отделения милиции Правобережного района. Как вы себя чувствуете? — сказал Гена, присаживаясь на стул у кровати Баранова.
— Более или менее, — журналист слабо улыбнулся, показывая, что на самом-то деле чувствует он себя очень и очень плохо, но мужества ему не занимать, и посторонним он свою слабость не покажет.
— Я не буду вам сильно надоедать, но несколько вопросов задать вам просто обязан.
— Да, конечно. Я понимаю. Мы ведь, в некотором роде, коллеги.
— Хм… Вы помните, что произошло на дискотеке? Как вы там оказались и зачем пошли в этот склад на первом этаже?
Говоря это, Савельев раскладывал на коленях бумаги и исподлобья смотрел на лицо собеседника. «Сейчас будет врать, — понял он, заметив, как дернулись глаза журналиста. — Скажет, что тоже не помнит?»
— Конечно, я все помню… Как вы, наверное, уже знаете, я пишу на криминальные темы. Уличная преступность, коррупция в правоохранительных органах, организованная преступность. Естественно, у меня есть круг доверенных лиц, от которых я получаю определенную информацию. Иногда бывают и другие источники… Вы понимаете, я не могу говорить об этом более подробно.
— Пока этого и не требуется.
— В этом моя работа в чем-то сходна с вашей.
— Да, сходство просто поразительное, — подтвердил Савельев, и Баранов быстро посмотрел в его сторону, но, не увидев ожидаемой усмешки, продолжил.
— Иногда звонят или пишут люди, которые располагают определенной информацией и готовы ее предоставить. Если вы читали мои последние статьи, то, наверное, обратили внимание, что я неоднократно возвращался к личности Владимира Габаева, бывшего лидера «смирновских», которого около года назад застрелили руоповцы. В его смерти было… э-э… много разных странностей, я несколько раз поднимал эту тему, но пока безрезультатно. В понедельник или во вторник, я точно не помню, мне позвонил по домашнему телефону какой-то неизвестный мужчина. Он не представился и не сказал, как смог меня найти. Хотя ничего особо удивительного в этом нет, меня достаточно хорошо знают в городе. Он сказал, что тесно общался с Габаевым незадолго до его смерти и располагает некоторыми интересными фактами, которые готов предложить мне при условии, что я в своих статьях не расшифрую его личность. Потом мы созванивались еще несколько раз, обговаривали возможность и необходимость встречи. Я, естественно, опасался, что это может быть провокацией — у меня достаточно недоброжелателей… Проверил по своим каналам, но ничего подозрительно, вроде бы, не было, и я согласился.
— В редакции кто-нибудь знал об этом?
— Нет, я работаю самостоятельно и отчитываюсь только за результат. Я согласился, и он предложил встретиться вечером в субботу на дискотеке в ДК имени Крупской. Сказал, что сам узнает меня и подойдет, если все будет чисто. Я пришел на дискотеку, прождал чуть больше часа, и ко мне подошла какая-то девушка, сказала, что меня ждут в той комнате… Вы нашли эту девушку?