— Я знал, что ты поймешь все правильно. Извини, но мне не оставалось другого выхода, слишком уж большая ставка. Я тебе потом все верну. Сейчас позвонишь, но только не говори ничего лишнего. — Олег ткнул ей в бок ствол пистолета. — Жизнь стоит дороже каких-то несчастных бумажек… Даже если ты его предупредишь — ну, крикнешь что-нибудь о том, что тебе нужна помощь, или еще что-нибудь, то я успею тебя шлепнуть и спокойно уйти отсюда, прежде чем менты появятся. Я этого не хочу, но и жалеть тебя не стану. Поняла?
— Я все поняла.
— Ну и умница. Давай, звони. Будешь себя нормально вести — и ничего с вами не случится. А так — и ты пострадаешь, и ему достанется. Поняла? Звони! Где он, кстати, живет?
— На Лабораторной.
— Значит, минут за двадцать доберется, — Олег посмотрел на часы. — Черт, тяжко уже со временем.
Телефонный аппарат Оксаны имел отводную трубку, и Олег смог полностью контролировать разговор. Павел, приятель Оксаны, долго не хотел приезжать, намекая, что занят сейчас делом куда более интересным, но в конце концов его удалось уговорить, и он обещал поймать такси и прибыть уже через четверть часа. Ничего настораживающего Олег не заметил и, когда Оксана повесила трубку, похлопал ее по плечу:
— Молодец! Так бы сразу, а то ломалась, и себе, и другим проблемы строила. Ну зачем тебе это надо было?
Не отвечая, Оксана отвернулась к столику и потянулась за сигаретами. Олег задумчиво посмотрел на ее затылок и, подчиняясь внезапно принятому решению, ударил рукояткой пистолета.
Оксана беззвучно сползла с дивана на пол.
— Так оно лучше будет, — пробормотал Олег, садясь на нее сверху и заново спутывая ремнем запястья.
Оттащив девушку в угол комнаты, он вышел в коридор и начал торопливо приводить обстановку в порядок.
Четкого плана действий у него не было, но последняя победа окрылила его, он почувствовал вкус своего успеха и был уверен, что оставшийся барьер не окажется слишком высоким.
Закидывая в шкаф пустые коробки, обувь и одежду, он вспомнил Марата и усмехнулся. Жалкий неудачник! Все, что он мог, — это сидеть в кабаке и строить грандиозные планы. А для настоящего успеха нужны не только мозги, но и сила, и воля, и удача. Все это есть у него, и потому-то именно он, несмотря на все ошибки, сумел извлечь из них уроки и теперь добьется своего. Осталось совсем немного.
Когда он закинул в шкаф последнюю коробку и закрыл створку, в дверь позвонили. Торопливо осмотревшись кругом и убедившись в отсутствии явного беспорядка, он поправил пистолет и пошел открывать.
Проходя мимо зеркала, он оглянулся в него и не смог сдержать довольной улыбки.
— Из милиции? — пожилая женщина недоверчиво посмотрела на оперов, медленно переводя взгляд с одного на другого. — Что-то я вас раньше не видела.
— Мы не из этого района, — Дима широко улыбнулся. — Но суть не в этом. Мы ищем девушку по имени Оксана. Она живет где-то в этом доме, скорее всего — в вашем подъезде. Возможно, не одна, а с молодым человеком. Не припоминаете такой?
— Молодая она?
— Лет около двадцати, — Дима виновато развел руками. — К сожалению, подробнее и сами не знаем.
— Оксана… Покажите-ка еще раз свое удостоверение! Что ж вы, до сих пор лейтенант?
Почти год назад Петров стал уже старшим лейтенантом, но заменить вкладыш в удостоверении до сих пор не удосужился.
— Я еще не старый, просто так выгляжу, — Дима решил не вдаваться в подробности.
— Оксана у нас, кажется, действительно живет. Слышала я такое имя. Я ведь раньше тут почти всех жильцов знала, это сейчас много новеньких понаехало… Она, мне кажется, тоже недавно вселилась. Кто-то говорил про нее. Но плохого ничего сказать не могу!
— Да бог с вами, почему обязательно плохое? Нам просто адрес ее никак не найти!
— Да? Что ж получается, она не прописана?
— Получается, что так. Но ничего страшного в этом нет, никто ее за это наказывать не собирается.
Видимо, Дима так и не убедил свою собеседницу в отсутствии у него злых намерений, и разговор закончился безрезультатно.
Так же безрезультатно опера прошли еще два этажа, а потом остановились на площадке перекурить.
— Еще четыре осталось, — сказал Дима, выбрасывая пустую пачку.
— И соседний подъезд, если в этом не найдем, — добавил Костя. — Но, по-моему, где-то здесь она. Имя-то достаточно редкое, но уже двое его вспомнили. Сколько у нас осталось? Шестнадцать квартир… Ну что, пошли?
— Что ты меня вечно торопишь-то? Пошли, пошли… — Дима выбросил окурок в окно. — Черт, пить хочется. Спроси у кого-нибудь стакан лимонада. У тебя лицо доверие внушает, и в «ксиве» капитан целый написан.
— Лучше водки. Правдоподобнее выглядеть будет.
Они снова принялись обзванивать квартиры. Петрову открыл седой мужчина с напильником в руке, а Косте — накачанный молодой человек с короткой стрижкой и наглыми глазами. Бросив короткий взгляд на удостоверение, он ухмыльнулся и крикнул в глубину квартиры:
— Ленка, сделай потише! Тут к нам из ментовки пожаловали.
Обернувшись к Ковалеву, он ухмыльнулся еще шире и спросил:
— Извините, вам не обидно, что я так сказал? Но так ведь все говорят!
— Не обидно. Давно здесь живете?
— Не-а, — ухмылка стала еще шире.
— Как вообще подъезд, спокойный?
— Ну.
Парень стоял в коридоре квартиры, но перегнулся через порог, облокотившись рукой на распахнутую дверь. Костя задумчиво посмотрел в его лицо, чувствуя нарастающее желание изо всей силы ударить в прыщавый, с плохо выбритой щетиной массивный подбородок. Вздохнул.
— Большое спасибо.
— Да не за что, — парень постарался придать лицу серьезное выражение, но не сдержался и опять широко ухмыльнулся.
— Маленький совет, — Костя придержал начавшую закрываться дверь. — Выпендривайся поменьше. Иногда это вредно бывает.
— Ага, — парень рывком захлопнул дверь. Костя выругался в его адрес почти теми же словами, которые донеслись из квартиры.
Дима уже закончил разговор и звонил в следующую дверь.
— Живет, — возбужденно сказал он, поворачиваясь к напарнику. — Точно живет. На восьмом или на девятом. И парень у нее несколько дней назад был. Я показал фотографию, говорит, похож!
— Кто? — донесся требовательный голос.
— Милиция! — нетерпеливо крикнул Дима и торопливо закончил: — Здесь одна бабулька живет, она точно должна знать.
— Милиция? Одну минуту!
«Бабульке» оказалось лет шестьдесят пять. Она была ярко накрашена, одета в малиновые брюки и сиреневую куртку от спортивного костюма и курила длинную сигарету в мундштуке.