А вот ЮАР. Вспомнилось, как пели с Шаховым на улице, зарабатывая на такси, как ходили с Петрухой на стрелку во враждебное племя, как смерти на костре ждали, привязанные к столбу… Озеро с крокодильчиками… [1]
Да, львы… Василий зевнул. Экология. Партия животных… Тьфу, партия «зеленых».
– Самый опасный зверь в Африке, – вдруг вспомнил Василий, – это бегемот! Он охотника чует издали – несется на него и затаптывает…
– Да-да, конечно, – суетился Золотарев. – Но что делать? Боюсь, эти бандиты что-то заподозрили. Надо их срочно искать!
– Так ищите, – рассудил Любимов. – Нас-то зачем вызвали? Место знаете.
– А вдруг их… – Золотарев скривил гримасу ужаса. – Вы же милиция, отдел по убийствам.
– Будет криминал – подъедем. – Жора упрямо, как носорог, наклонил голову. Все никак не мог забыть ночного склеротика с улицы Марата.
– Жор, может, прокатимся? – пожалел Рогов «зеленого» активиста.
– А они, Вась, с нами советовались, когда свою авантюру затеяли? – жестко напомнил Любимов. – Нет. Сами справиться хотели. Вот пусть сами и ищут.
– Мы же не для себя стараемся, – горячился «зеленый». – Экология под угрозой…
– Только вот лекций не надо, – раздраженно перебил Любимов. – Природу мы любим.
Хотел добавить что-нибудь про шашлыки, но не стал. Интересно, а «зеленые» – вегетарианцы? Или не обязательно? Или им по вере нельзя кушать только редкие виды животных, а баранов каких-нибудь – хоть до отвала?
– Любить мало! – Золотарев вскочил и замахал руками.
– Пошли, Вась, у нас еще дел по горло, – Жора тоже поднялся и направился к двери.
– Машина есть? – обратился к «зеленому» Рогов.
– Есть! – обрадовался Золотарев.
– Где встреча была?
– На тридцатом километре Мурманского шоссе. Они…
– Поехали.
Прежде, чем выйти из кабинета, Золотарев выхватил из шкафа и всучил оперативникам футболки с символикой партии «зеленых»…
Когда Луговой узнал, что какой-то волосатый занзибарский таракан, вернее, тараканиха, разродится в его отсутствие потомством, он пришел в экстаз.
Исполнил перед аквариумом с мерзкими насекомыми что-то вроде джиги или лезгинки, кликнул прислугу, потребовал лучший коньяк.
И, забыв, что авторитет Татаринов совершенно ему не нужен, стал рассказывать ему как лучшему другу:
– У меня эта страсть еще с детства. Уж каких я только животных дома ни держал, бедная мама! Я сам и зарабатывал на них – рыбок на хомяков выменивал, все такое… В зоопарк каждый выходной бегал, даже в ветеринарный хотел поступать. Мама отговорила, молодец. Ветеринаров я теперь могу нанять скока хошь, а на что бы я зверей покупал, а?..
Интонации министра изменились, и даже неправильное «скока хошь» прозвучало сейчас совершенно естественно.
Такой поворот разговора – в сторону фауны – Татаринова устраивал.
– Я думал, вы так, для форса… – кашлянул авторитет. – Сейчас многие покупают. Модно! У нас один вице-губернатор скунса завел…
– Ну, он долго не продержится, – процедил сквозь зубы Луговой, так, что стало ясно: имелся в виду вовсе не скунс, а вице-губернатор. И снова вернулся к волнующей теме: – Но есть и настоящие любители! Жаль только, мало зверят своих вижу. Из Москвы не вырваться, сами понимаете…
Луговой работал в Москве четвертый год, должности его все росли, но «зверят своих» в белокаменную он перевозить не спешил. Мало ли как еще карта ляжет. Вот с переездом Конституционного суда в Питер уже решено. А это ведь только начало…
– Кто же за всем этим ухаживает? – полюбопытствовал Татаринов.
– Ну, бригада целая. Два доктора, один кандидат. Все при всем. Вам еще налить?
– Спасибо. Волшебный коньяк! – В коньяках Татаринов не шибко разбирался, предпочитал виски, но изо всех сил старался выглядеть вежливым. – А хотелось бы редкий экземпляр иметь?
– У меня много редких! – обиделся Луговой. – Крапчатых меченосцев, например, на всю Россию четыре! Два в Москве и один у Кирсана. А мармеладовая лошадь только у меня и у Рамзана, да и то я ему устроил!
– А такой, чтоб вообще только у вас? – поторопился исправить ошибку Татаринов. – У одного?
– Конечно, хочется, как всякому коллекционеру, – вздохнул Луговой. – И у меня есть одна мечта. Правда, несбыточная.
– Карликовая свинья? – уточнил Татаринов. Он заранее навел справки.
– И вы уже знаете?.. – удивился вельможа.
– Конечно.
– Я, как только в Штатах в зоопарке ее увидел, – мечтательно запел хозяин, – так и влюбился. Не знаю почему. Она такая… ух! Вот какая!
– Тогда клетку готовьте, – улыбнулся Татаринов.
– Зачем? – не понял министр.
– Для свинки.
Луговой чуть коньяком не поперхнулся. Аж бурундука за ухом трепать перестал.
– Шутите?..
– Это будет подарок на ваш юбилей. От скромного бизнесмена Татаринова. – Гость усилил интонацию на слове «скромный».
– Но она же в Красной книге!
– И что? – Татаринов обвел рукой прекрасную оранжерею. – Ей здесь будет даже лучше, чем в книге Красной. И чем в своей прерии – или где она там водится…
– Но это невозможно! – растерялся Луговой.
Татаринов вскинул волевой, как у маршала Жукова, подбородок:
– Я за свои слова отвечаю!
Луговой смерил подозрительным взглядом этого странного невысокого человека, неуловимо напоминающего матерого, выросшего на городской помойке кота. Что ж, пусть попробует. В конце концов, попытка – не пытка.
– На банкет я вас пригласить не могу, – протянул после паузы Луговой. – Сами понимаете: Леня с Герой будут, Валя с Сашей.
– Ничего, – пожал плечами Татаринов. – Подарок вручу и уеду.
Не больно уж ему и хотелось идти на этот великосветский банкет, где ценится не способность к делу, а блеск брильянтов, и где авторитет меряется не силой, а «положением» и прочими московскими понтами.
* * *
Любимов мрачно пыхтел на заднем сиденье, как лемур в ящике или кот в мешке.
Рогов, которого животная тема отныне живо интересовала, оживленно беседовал с Золотаревым:
– А правду говорят, что контрабанда животными очень прибыльна? Типа, миллионы крутятся?
– Миллиарды! – воскликнул «зеленый». – Но для нас не это главное: мы же на рынок не претендуем! Нас волнует, что животные гибнут. Часть при перевозке, остальные в руках наших нуворишей. Для них ведь животное – игрушка, предмет интерьера. Недавно у одного, извините за выражение, «единоросса», гости спьяну попугая мидиями закормили. Тот лапки и откинул. Редкий вид, между прочим.