Вот, в общем, и все…
Жалко мужика.
Ребёнка — ещё больше. А вот жену, то есть уже вдову — не очень.
— Что так неласково?
— А за что мне её ласкать? Вышла за кошелёк, наставила рога…
Акулов припоминает свои впечатления от общения с Громовой. Рога, конечно, дело житейское. И адвокат вокруг увивался… Но делать столь категорических выводов он бы не стал.
Лариса видит его сомнения. Усмехается:
— Я, конечно, свечку не держала. Но глаза у меня в полном порядке. Женщины такие вещи чувствуют, вам этого не понять. Не думали, кстати, что это Александра могла постараться?
— Ради наследства?
— Разве это слабый повод? Деньги и свобода. Громов, конечно, миллионером не был, но и на паперти не стоял. Людей и ради меньших денег убивали.
— Ты сама в это веришь?
— Не очень. Но и отбрасывать такую версию не стала бы. Проверьте, если знаете, как. Конечно, она сама не взрывала и не стреляла, но могла найти каких-то людей. Крутых друзей у неё нет, могла подписать только кого-то совсем постороннего. Как бы ей самой, дуре, теперь голову не оторвали.
— Что из себя представляет Кирилл?
— Водила? Фуфло! Не знаю, на какой свалке Громов его подобрал. Дерьмо человек. Ненадёжный. У меня всегда, когда его видела, настроение портилось. Слышала, он от ваших сбежал? Может быть, испугался. А может, и знает чего-то! Если найдёте — говорите с ним жёстко. Таких не надо жалеть. Кстати, у него есть двоюродный брат. Отморозок полнейший! Один раз его видела… Такая дебильная харя!
— Где брат живёт, знаешь?
— На кой оно мне? В гости ходить?
Вторая чашка допита. Больше кофе не хочется. Чувствуя изжогу, Акулов потирает живот. Лариса смотрит с сочувствием.
— Администраторы у тебя все судимые?
— Ага! Специально беру… Нет, один Санёк. Правда, кроме него, временно никого не осталось. Но он парень нормальный. Я в людях хорошо разбираюсь, жизнь научила. Так что в Саньке я уверена. Обратно за решётку он не хочет. Теперь у меня вопрос, можно?
— Валяй.
— Откуда ты про Ольгу узнал?
— Догадался.
— Так и подумала. Хорошая девка.
— Хорошая.
— Помогла?
— Нет. А она что-то знает?
— Даже про «фольксваген» не рассказала? — Лариса усмехается. — Я ведь её до тебя допросила. Рекомендовала держать рот на замке… Иваныч на этом «фольксвагене» ездит, директор завода. Я тебе позвоню, когда узнаю про него больше. И про Кирилла. Без меня, чувствую, вы за ним будете до второго пришествия бегать. Мне обещали завтра днём сказать адрес, где Киря дохнет. Думала сперва его сама потрясти, да ладно, подарю вам… Только учти — я тебе из-за Волгина помогаю. Он просил, а иначе бы я не стала ни с кем говорить.
— Никто ничего не узнает.
— Надеюсь. С Ольгой ты сегодня виделся? Слушай, только сейчас догадалась — это ты её до дома подвозил? На тёмной «восьмёрке»?
— Следила, что ли?
— Ну да, очень надо! Просто проезжала мимо случайно.
Лариса опять усмехается:
— Вижу, она произвела на тебя впечатление. Переживаешь за бедную девочку? Мы, кстати, с ней одногодки. Не похоже? А ведь ко мне жизнь тоже не всегда лицом поворачивалась… Ладно, можешь не переживать, подыщу ей какую-нибудь приличную халтуру. Она ведь не хочет из своей поликлиники уходить. А то давно бы место нашла…
* * *
Акулова разбудил сигнал пейджера. Протирая глаза, услышал диалог Катышева и хозяйки:
— Где у вас туалет?
— В коридоре найдёте.
Катышев вышел. По телевизору продолжалось шоу «Туда-сюда». Люди в масках наперебой откровенничали, зал организованно аплодировал. Ведущий сиял, улыбка у него была министерской.
«У нас все нормально. Позвони, когда освободишься. Целую, Виктория».
Андрей воткнул пейджер обратно в держатель на поясе.
Юра Лапсердак договорился с водителем «скорой», но и Акулов не хотел остаться в стороне. Собирался приехать в больницу, помочь. Все планы спутал звонок Ларисы: она выполнила обещание и сообщила адрес Кирилла. Андрей спросил и про Иваныча, но она рассмеялась: «Не все сразу!» Для того, чтобы получить санкцию на обыск, потребовалось почти пять часов. Прокурор Воробьёв, очевидно, от большого ума, ввёл очередное собственноручное дополнение к Уголовно-процессуальному Кодексу. Он отказывался санкционировать постановление, если к нему не прикладывалась справка из жилконторы о лицах, прописанных в адресе. Зачем? Одному Воробьёву было известно. Но он твёрдо стоял на своём. В результате Акулов не успел помочь сестре, а задержание Кулебякина оттянулось на поздний вечер.
Катышев все ещё был в туалете, когда в дверь позвонили. По характеру звонка было ясно, что пришёл кто-то свой.
Дождались!
— Вы сами откроете? — спросила хозяйка совершенно спокойно.
— Откроем, — Акулов вскочил с дивана. — А вы будьте здесь, что бы ни произошло.
В тот момент, когда оставалось последний раз провернуть головку замка, опять заверещал пейджер. На улице или в машине его сигнал был слабо слышен, сейчас же грянул подобно трели милицейского свистка.
Акулов распахнул дверь, ожидая увидеть спину убегающего Кирилла.
Кулебякин стоял и моргал. Выражение его лица было не то чтобы радостным, но вполне дружелюбным. В левой руке покачивался пакет с продуктами. Сквозь полиэтилен выпирали углы картонных упаковок, торчало горлышко «Монастырской избы».
Просто Кирилл туго соображал.
Сообразив, взревел и попытался шмякнуть Андрея пакетом.
Андрей уклонился, бутылка взорвалась от удара о стену.
Получилась безобразная свалка. Иногда бывает очень трудно одеть наручники на человека, который этого действительно не хочет. Разве что сперва отдубасить его до лежачего состояния, а потом надевать.
Кирилл не хотел. Он не пытался больше наносить удары, но и завести руки за спину не давал. Сил для этого у него было достаточно.
— Вы чего, пацаны? Ну чего вы? Блин, осторожней, я ведь раненый!
Возиться или уговаривать можно было до бесконечности. Ситуацию перевернул расслабляющий удар по голени. Один, другой… После того, как Андрей изо всей силы вмазал пятый раз, Кулебякин охнул и сдался.
Потом сидел на полу коридора, ожидая, когда закончится обыск квартиры. Вытирал пот с лица плечом. Потел он изрядно… Вероника по-прежнему держалась спокойно, зато Кирилл, как только видел её, начинал волноваться:
— Сука, это ты меня сдала? Ничо, я скоро вернусь. Выйду — поговорим!
Катышеву эти крики надоели, и он, дождавшись, когда никого рядом не будет, провёл с задержанным разъяснительную работу.