– Работает, но качество там стало не очень. Да и цены подросли. Лично я туда давно не хожу.
– А мы, наверное, заглянем. Когда еще случай представится? Пока. Удачи!
– И вам того же…
Когда вышли в коридор, Андрей сказал Сергею:
– По-моему, не врет. Тебе как показалось?
– Нормальный мужик.
– Нормальный. Только курит многовато. Ты. обратил внимание на сигареты? Твой «житан» по сравнению с ними – дешевка. И все здесь такие. До «честерфилда» и «винстона» мало кто опускается, я уж не говорю про свой «беломор». Ничего не поделаешь, давние традиции в сочетании с местной спецификой. А мужик действительно порядочный. Я про него слышал, еще когда сидел. О! Помяни черта, так он сразу появится. Мой опер канает…
Навстречу «убойщикам», переваливаясь на коротеньких ножках, грузно топал полненький краснолицый майор, как и все на этом этаже, одетый в зеленую форму внутренней службы. Одной рукой он прижимал к боку папку с бумагами, другой массировал шею. Выглядел майор серьезно озабоченным.
– Не иначе как нагоняй у шефа получил, – прокомментировал Акулов и шагнул так, чтобы перегородить дорогу своему бывшему «куму». – Добрый день, товарищ капитан! Поздравляю с присвоением очередного специального звания май…
– Акулов? – Оперативник остановился и поступил несколько странно. Сильнее придавил локтем папку, отступил вправо и посмотрел за спину. – Камера «два-один-семь»?
– Так точно. Акулов Андрей Витальевич, семьдесят первого года рождения, статья…
– Прекрати. – Майор поморщился, явно раздумывая, здороваться с бывшим подопечным за руку или повременить. – По делам заскочил?
Они все-таки обменялись рукопожатием.
– По делам.
– Значит, восстановился?
– Так меня никто и не увольнял. Просто дали возможность отдохнуть, поразмышлять о своем поведении. Как только одумался и снова стал хорошим, меня сразу освободили.
Майор снова поморщился. То ли нервничал, то ли просто фуражка была тесна.
– Если память не изменяет, на суде тебя не оправдали, «дослед» назначили. Закончилось чем-нибудь?
– Не-а, ничем. Дело в горпрокуратуре валяется, футболят от одного следака к другому. Все руки не доходят заехать туда и разобраться конкретно.
– Ничего, когда-нибудь прекратят. Ты свои вопросы здесь решил? Заезжай, звони, если что-то потребуется. Счастливо!
Прощаясь, майор руки не подал. Скорее всего, постеснялся. Может быть, Акулова. А может – начальника оперчасти, вышедшего из туалета в конце коридора.
– По большому счету зла от него я не видел, – делился воспоминаниями Акулов, пока они спускались по лестнице и шли через внутренний тюремный двор от одного административного корпуса к другому. – Но и что-то хорошее он делал редко. Безвольный какой-то, во всем начальника слушается, чуть что не ясно – сразу бежит советоваться. Нельзя сказать, что для нашей системы он человек лишний, но своей должности явно не соответствует. Ему бы в паспортном столе каком-нибудь сидеть…
– СИЗО уже давно к нашей системе не относится.
– Перестань! Министру нужно было чем-то себя проявить, вот и сочинили эту канитель с передачей тюрем юстиции. По сути все осталось прежним, по крайней мере для зеков. Разве что ментам тяжелее стало работать. Как и бывает всегда от грандиозных пертурбаций. Стоп, заворачивай! Пришли. У нас это будет считаться как: поздним завтраком или ранним обедом?
– Рассчитываешь сегодня еще где-то пожрать? Молись, чтобы это не оказалось единственным обедом на ближайшие несколько суток.
– Тоже верно. Хотя я, в принципе, оптимист.
– А я вот слишком хорошо информирован, чтобы быть оптимистом. Здравый смысл и хорошая милицейская практика мне подсказывают, что попасть домой удастся очень не скоро. Чего будем брать?
– Шампанского. И креветок.
Выбор блюд в столовой был небольшим, порции – минимальны, но и стоило такое удовольствие копейки. Солянка, пара котлет с макаронами, компот и сладкая булочка обошлись в шестнадцать рублей.
– Осколки тоталитарной системы, – вздохнул Андрей, отыскивая свободный стол в основательно заполненном зале, – Проклятое наследие коммунистического режима. Такие цены остались только в тюрьме и в кабаках для господ депутатов.
– Я думаю, это не случайное совпадение.
А здесь, как я посмотрю, в основном «залетные» питаются? Следаки с адвокатами да свободные художники наподобие нас?
– Почему? Местные тоже захаживают. Рановато еще…
Управившись с первым блюдом, заговорили о деле.
– Если я не ошибаюсь, Дракулу твой знакомый упаковал? – спросил Андрей. – Сдается мне, что надо ехать к нему на поклон.
Чувствую, он должен что-то знать.
– Знать-то он знает. Вот захочет ли с нами делится?
Четверо зеков, сопровождаемые спецназовцем в черной шапочке-маске, пронесли в подсобку мешки с сахаром. Акулов углядел знакомого: Петька!
Один из арестантов обернулся, начал искать взглядом кричавшего, но цепочка продолжала движение, и он исчез за дверьми кладовой прежде, чем Андрей сумел привлечь его внимание.
Акулов коротко матюгнулся. Потом развернулся к Сергею:
– Пожалуйста, не смотри с таким сочувствием. Я в полном порядке, и прошлое меня не беспокоит.
Среда, 18 октября
Артура обыскали. Сперва внимание бандитов привлек пистолет:
– Кайфовый шпалер! Где взял?
Старший из троицы – невысокий, жилистый, с «ежиком» жестких черных волос, на висках и в лобной части обильно прореженных сединой, разрядил оружие. Поставил затвор на задержку, с видом знатока осмотрел ствол, потом вогнал магазин обратно в рукоять и щелкнул предохранителем.
– «Стар»! Хороших бабок стоит! Не «мокрый»? Чего молчишь, чучело?
Приблизившись, он ударил Заварова под ребра рукой, в которой было зажато оружие.
Защититься было трудно, веревка врезалась в запястья сведенных за спину рук, и от боли в печени Артур согнулся. Тут же получил коленом в пах и, уже падая, локтем промеж лопаток.
– Отдохни малость. – Старший улыбнулся и отошел к столу.
Допрос проходил в помещении, которое Заваров охарактеризовал как нечто среднее между прихожей и столовой.
На обеденном столе, покрытом белой клеенкой, были разложены его вещи.
Старший положил пистолет и взял ключи от «мерседеса»:
– Где тачка?
Сначала Артур не ответил. Лежал молча, стараясь перебороть боль и оценить ситуацию. Безвыходных положений не бывает. Эти трое, судя по внешности и навыкам мордобоя, спортсмены, но не охранники и не специалисты-боевики. В своих силах уверены на двести процентов, подвоха не ожидают. По крайней мере, от связанного человека, валяющегося на полу. Привыкли драться по правилам или же без всяких правил демонстрировать удары на беззащитных. Двое, очевидно, борцы. Третий, выряженный в милицейскую форму, скорее всего поклонник восточных видов рукопашного боя. Он – самый опасный. Не потому, что может пробить «вертушку» по верхнему уровню или сокрушить головой кирпичную кладку. Единственный из всех, он не расслабился после задержания Артура. Близко не подходил, смотрел спокойно и настороженно, помалкивал, автомат с плеча не снимал и даже на предохранитель не поставил, только что развернул стволом вниз. С оружием, однако, обращается не очень умело. Брезентовый ремень отрегулировал неверно, руки держит неправильно. Как результат – даже если не растеряется, то неминуемо промедлит с выстрелом, потратив несколько секунд на то, чтобы вскинуть АКСУ и прицелиться.