— Да неправда это! — воскликнула Наумова, уже чуть не рыдая. — Не было такого разговора…
— Бросьте! Мало того что все факты против вас, так вы еще и сами в своих собственных показаниях путаетесь. То вы заявляете, что любите его, а как жареным запахло, любви конец. А вот мне сдается, что дело совсем не в любви. Деньги вы с Паленовым не могли поделить, а не любовь. А Елагина помочь попросили…
— Вы что такое говорите?!..
— Словом, так! Формально мы имеем право отправить вас в изолятор временного содержания по подозрению в незаконной предпринимательской деятельности. Для начала на двое суток. А там, глядишь, отыщутся улики вашего причастия к убийству Романа Паленова.
— Что?! — Взгляд девушки отражал цунами, заставшее врасплох невинного отдыхающего.
— Сейчас следователь возбудит дело по факту проката дисков, и вы пойдете в изолятор, — кивнул Журов на Краснова. И, усмехнувшись, добавил: — Доигрались в любовь? А я ведь предупреждал…
— Вы имеете право на адвоката, — формально обрадовал Марину Краснов.
* * *
Сергею снилась ужасная галиматья. Будто бы они с Фаридом Моториным и следователем прокуратуры Красновым преследуют в Индийском океане сомалийских пиратов. Преследуют, как полагается, на собровском автобусе, но почему-то без мигалки. Последнее обстоятельство кажется Елагину огромным упущением. Он порывается сказать Фариду, что без мигалки они не успеют в «чулок» на распродажу кафеля, но Краснов останавливает Сергея и заявляет, что во время очной ставки он должен обращаться только к нему.
Аргумент представляется Елагину убедительным. Он на время успокаивается, но потом вдруг вспоминает, что у Жиленкова есть граната. Какую роль во всей этой истории играет Коля Жиленков и при чем тут граната, Сергей не знает, но это знает Кленов. А Кленов — вот он, туточки! Лежит на полу и чем-то жонглирует, но не руками, а ногами. Елагин пытается сосчитать, сколькими предметами, но командир неожиданно прекращает жонглировать, встает и строго смотрит на него: «Ты — отстранен!» И тут его накрыло цунами. Вместе с пиратами.
Сергей, наконец, проснулся.
Самая независимая программа «Время» подходила к концу — передавали новости культурной жизни. Он потянулся, встал с дивана и направился на кухню, поставить чайник. В коридоре его настиг звонок в дверь.
Отворив, Елагин увидел перед собой невысокого парня. И сразу встал в стойку, правда пока мысленно. Через пару секунд сообразил, кто перед ним. Брат Романа Паленова, Олег.
— Привет! — процедил непрошеный гость и бросил на хозяина квартиры взгляд, полный лютой доброты.
— Привет, — отозвался Сергей, прислоняясь к дверному косяку и загораживая проход.
— Разговор есть.
— Ну?
— А к себе не пригласишь?
— Обойдешься.
— Ну, как знаешь… Можем и здесь потрещать.
Паленов нарочито неторопливо похлопал себя по карманам в поисках сигарет, а затем так же нарочито неторопливо закурил. Сергей терпеливо ждал.
— Короче, баба твоя на нарах.
— Что? — не понял Елагин. — Какая баба?
— А у тебя что — гарем? Со счету сбился? Маринка, что из гостиницы.
— Как на нарах?! — еще больше удивился Сергей. — За что?
— С бизнесом мухлевала. Кино крутила якобы от гостиницы, а денежки — себе в карман.
По уверенности в голосе Олега Елагин понял, что тот не врет.
— Откуда знаешь?
— А вон — из программы «Время». Короче… Мне плевать, что ты — мент. Ромка — брат мой родной, и я тебе его никогда не прощу. Если прокурорские отмажут — сам достану. Пусть тебя хоть вся псарня охраняет — достану, понял?!
— Может, прямо сейчас и попробуешь?
Олег сверкнул глазами, но сдержался.
— В общем, так! Послезавтра Маринку в «крытку» [4] переведут. С судьей вопрос решен… А что с ней там станет — догадываешься. Уже кому надо намекнули, кто она да что. Встретят. У тебя сроку — до завтрашнего вечера. Признаешься, как было дело, — отпустят на подписку.
Олег повернулся и быстро зашагал вниз по лестнице.
Спустя двадцать минут Елагин был в следственном отделе, у Вороновой. Они вышли в небольшой дворик, где можно вести разговоры, не опасаясь прослушки, порчи и сглаза.
— Сереж, я здесь ни при чем, клянусь! И даже не знала! Это Женька с москвичом мухлюют! Но ты не волнуйся! Скорее всего, это блеф. Никто ее не арестует. За «экономику» сейчас не «закрывают».
— Я бы поверил, если б в системе не работал. Иногда за вшивый патрончик упаковывают. Придумают что-нибудь…
— Ты что, серьезно хочешь пойти к Краснову с признанкой?
— А что — есть другие варианты?
— Подожди, послушай меня… Ни один судья санкцию не даст, даже Журову. Ну даже если арестуют, то на зону не отправят. Максимум, штрафанут. Посидит пару месяцев. Не Снегурочка, не растает.
— Она же из-за меня сидит!
— Да кто она тебе, Сережа?! Сколько вы знакомы?! Вспомни, о чем мы говорили… Ты же не мальчик уже, вырасти давно пора. Романтика осталась там, в детском лагере, а ты все розовые очки снять не можешь. Она же воспользовалась тобой, как салфеткой одноразовой. Сам ведь на очной ставке слышал. И ты что — после этого готов ради нее в тюрьму сесть?
— Она любит меня… Я знаю.
* * *
Журов встал со стула и, подойдя к окну, плотно прикрыл створку.
— Ну-ну… А дальше?
— А дальше он понял, что уже не убежать, остановился и повернулся ко мне, — продолжил Сергей, глядя в пол. — Тогда я его и узнал.
— Вы же раньше утверждали, что не могли видеть его лица, поскольку оно капюшоном было закрыто, — на мгновение оторвался от протокола Краснов. — Как же вы могли его узнать, тем более — сразу?
— Он, когда остановился, капюшон откинул.
— Дальше! — потребовал Журов, усаживаясь на место и закуривая.
— Ромка меня тоже узнал, аж в лице переменился. И тогда я понял, что такой возможности больше не представится. Все проблемы разом решить можно.
— И?
— И выстрелил.
— Сразу выстрелил или что-нибудь сказал напоследок?
— А чего говорить? — Елагин сам себе удивлялся, как легко он себя топит и, главное, это осознает. — Американское кино, что ли?.. Он, скорее всего, понял, что конец ему. На роже все написано было.
— Подождите, Сергей Сергеевич, — снова встрял Краснов. — Из ваших показаний теперь выходит, что вы выстрелили в Романа Паленова только потому, что узнали его. Но это же абсурд! Основания же должны быть. Личная неприязнь там, угрозы с его стороны, ревность, наконец…