Тайна утопленной рамы | Страница: 26

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

— Да? — крикнул Степанов.

В дверь заглянул раззолоченный швейцар.

— Тут эти художники вернулись, которые ребят приглашали…

— Пригласи их сюда, — распорядился Степанов.

— Есть! — швейцар исчез, а через несколько секунд появился опять, широко распахнув дверь перед «скупщиками икон». Первым вошёл Желтолицый, он же Однорукий — которого, как мы теперь знали, зовут Генрихом Петровичем — за ним Артур и Кирилл, двое вполне нормальных молодых людей.

— Здравствуйте, — сказал Генрих Петрович. — Мы… Что-то произошло?

— Произошло, — ухмыльнулся Степанов. — Вот эти ребята, мои друзья, можно сказать, не знали, что я теперь — владелец гостиницы. Они вас искали, но тут всплыло столько всего интересного, что я тоже решил поучаствовать в поисках… Вон.

Он кивнул на почернелый кусочек киновари в пепельнице, и все трое художников посмотрели туда.

— Киноварь!.. — вырвалось у одного из молодых людей — у Артура, как мы выяснили впоследствии, но тогда мы ещё не знали, кто из них есть кто.

— Да, киноварь, — спокойно согласился Генрих Петрович. — Она имеет отношение к нашим поискам? Или вам нужна какая-то консультация?

— Нам нужно разобраться, что происходит, — сказал Степанов. — Эти ребятки уже немало нарыли. Но…

— Можно мне задать вопрос? — вмешался я.

— Да, пожалуйста, — улыбнулся Генрих Петрович. — Только давайте по порядку. Мы ведь ещё не познакомились…

Мы представились друг другу, и я наконец задал свой вопрос:

— Скажите, в иконописи для чего-нибудь были нужны рыбы?

— Рыбы?.. — растерялся Генрих Петрович. — Нельзя ли поточнее?

— Ну, щуки, например.

— Гм… — он задумался, потом хлопнул себя по лбу. — Разумеется, нужны! Это ж классика!..

— Щуки? — Степанов был совсем заинтересован. — Для чего?

А я тем временем с торжеством поглядывал на всех. Моя догадка, невероятная догадка, подтверждалась!

— Устроим маленький экзамен моим ученикам, — сказал Генрих Петрович. — Ну? — он посмотрел на молодых людей. — Мы ведь совсем недавно разбирались с рецептами позолоты.

— Я помню, — сказал Кирилл, а Артур кивнул. — Один из основных рецептов, который есть практически во всех справочниках по технике иконописи. Чтобы обойтись без золота, и при этом получить позолоту, неотличимую от настоящей, возьми смесь шафрана и щучьей желчи…

— Щучья желчь! — Фантик подскочила, не в силах сдержаться. — Выходит, они вырезали у щук желчные пузыри, а остальное выбрасывали? Поэтому и рыбы извели так много?

— Кто «они»? — спросил Генрих Петрович.

— Поддельщики икон! — выпалил Ванька.

Степанов с уважением поглядел на меня.

— Ну, твои способности я знаю… И всё-таки, как ты догадался?

— Мне уже давно пришло в голову, что, раз все так или иначе связано с иконами, то и эта гора угробленных щук должна быть связана с иконами, — объяснил я. — Разумеется, я не знал, как именно, но просто чувствовал, что связь должна быть.

— Выходит, они старались все делать по старинным рецептам… — пробормотал Степанов. — Очень занятно… И при этом оказались такими олухами, что отравились ртутью…

— Ради Бога, объясните, о чём идёт речь! — взмолился Генрих Петрович.

Мы постарались толково и кратко объяснить ему, что произошло. Не знаю, насколько у нас это получилось, потому что говорили мы все наперебой — но, кажется, художники поняли.

— Отравились, значит?.. — переспросил ещё раз Генрих Петрович. — Вы знаете, я бы… — он задумался на несколько секунд. — Конечно, это всего лишь предположение, но так бывает с профанами, которые без году неделя как взялись за дело, в котором не очень разбираются. Они могут знать два-три старинных рецепта — перешедших по наследству или ещё как-то полученных — но ничего не смыслят в технологии в целом, вот и обжигаются. Но, если это так, то, получается, эти Юшкины впервые в жизни решили заняться подделкой икон. Что-то их к этому подтолкнуло. Но что?

— Да вполне понятно, что! — сказал Ванька. — Ваш приезд! Узнали, что вы покупаете иконы — и решили нажиться на вас!

Мне казалось, что все не так просто, но я молчал, потому что не очень был уверен. Степанов, однако, заметил, что меня одолевают какие-то сомнения.

— О чём думаешь, Шерлок Холмс? — осведомился он.

— Я думаю о том, — ответил я, — что надо бы показать Генриху Петровичу и его ученикам двух людей. Возможно, в одном из них они опознают человека, приносившего им икону, а потом смывшегося вместе с ней.

— Первый — Анатолий Захаров, это ясно, — сказал Степанов. — А второй кто?

— Юшкин, муж его сестры. Судя по всему, он ещё тот прохиндей — и вполне мог притвориться пьющим мужичком, чтобы прощупать реакцию художников. А потом… Да, потом они с женой кинулись рисовать красных бесов на какой-то старинной иконе. Ну, увидев, что при упоминании о бесах, нарисованных яркой киноварью, Генрих Петрович сделал стойку. Что-то подобное, понимаете? То есть, я хочу сказать, если приходил Захаров — значит, икона, которая так в итоге и не появилась, настоящая, и надо её искать. А если приходил Юшкин — значит, никакой иконы не было и нет, они с женой готовили подделку — и обожглись, по неумению.

— Голова! — Степанов опять взялся за телефон. — Слушай, отправляйся-ка в Приселково, — распорядился он в трубку, — найди там Анатолия Захарова, которого Гришка-вор сейчас выхаживает от белой горячки, и привози в город. Куда именно?.. Дуй в больницу и жди около неё. Мы будем там! — он положил трубку. — Ну, что, поехали?

— Поехали! — охотно откликнулись и мы, и художники.

— Вот только, боюсь, в одну машину мы все не поместимся, — уже на ходу заметил Степанов.

— У нас своя! — сообщил Генрих Петрович.

— Тем лучше… Выясним всё до конца, мне самому интересно стало!

Главная больница находилась в районе новостроек. Мы доехали до неё минут за пятнадцать, на двух машинах. Впереди — «ягуар» Степанова, в который сели мы с Ванькой и Фантиком, сзади — «жигули» художников.

— Вы к кому? — спросила медсестра на вахте.

— К Юшкиным, — ответил Степанов. — Они в какой палате?

— В двести семнадцатой — он, в двести сорок первой — она. Но так много народу сразу нельзя.

— Да брось ты! — сказал Степанов. — Как будто ты меня не знаешь!

— Что вы, что вы! — заволновалась медсестра. Ещё бы ей было его не знать — Степанова знали все и, кроме всего прочего, Степанов года три-четыре назад валялся в этой больнице с огнестрельным ранением, и тогда, по рассказам, его охрана буквально все заполонила, а весь персонал, от главврача до уборщиц, ежедневно получал конвертики с деньгами, большие наборы шоколадных конфет и прочие радости жизни. — Но боюсь, как бы мне не нагорело.