Чем дольше он смотрел на открытую дверь и слышал смех и одобрительные крики, доносившиеся из трактира, тем сильнее в нем нарастало напряжение, и гнев, и собственнические чувства.
Да, она была шлюхой, но, пока они не покончат со всем этим, она была его шлюхой.
Шум многочисленных голосов, запах пива и разгоряченных тел были привычны Джесси. И она протиснулась в эту толпу, хотя совсем этого не хотела. Она ни за что не собиралась доставить Грегору удовольствия своим возвращением. Возможно, некоторое время, проведенное в одиночестве, пробудит его от этого транса, и они снова смогут двигаться вперед.
Постоялый двор был полон пьяных крестьян и фермеров, и до нее доносились обрывки разговоров о ярмарке в Сент-Эндрюсе. Все было так, как описывала Мораг. Пробираясь к стойке, за которой без отдыха трудилась хозяйка заведения, Джесси заметила мистера Гранта, который возвращался в свое жилище, очевидно после долгого дня, занятого сбором налогов. Несколько фермеров подходили к ней с явным намерением схватить ее, но она грациозно увернулась от их жадных рук. Она встала около акцизного чиновника и наклонилась над стойкой, чтобы поговорить с хозяйкой.
Когда мистер Грант повернулся к ней, Джесси ему улыбнулась.
Щеки его залились румянцем. Затем, заметив вдруг, что вернулась миссис Мур, он указал на кувшин эля, который она несла.
— Стаканчик для мисс… — Он замолчал, снова покраснев. — И один для меня.
— Благодарю вас, сэр. — Джесси подошла еще чуть ближе, обрадовавшись возможности поговорить. Это помогло бы ей отвлечься и не убежать назад к Грегору.
— Примите это в качестве извинений. — Ее сосед учтиво поклонился. — Мой друг весьма некрасиво обошелся с вами тогда, в коридоре. Он понятия не имел, что вы снимаете здесь жилье, и испугался, что вы воровка.
— В данной ситуации его нетрудно понять. — Говоря с ним, она невольно вспомнила гораздо более интимные моменты, свидетелем которых однажды стала, и подняла кружку, что ей уже принесли, чтобы скрыть свою загадочную улыбку. — Полагаю, сегодня день ярмарки в Сент-Эндрюсе, — заметила она в ходе беседы, стерев с губ следы эля.
Какое-то время они продолжали разговаривать натянуто, и Джесси как раз смеялась над одним из замечаний мистера Гранта, как вдруг смех ее стих, потому что она почувствовала, как дрожь бежит по ее спине.
Ощущение было таким ужасным, что она испугалась, что это бальи или кто-то еще из Данди приехал за ней. Однако, выглянув из-за плеча мистера Гранта, она увидела Грегора, входившего в дверь как раз за его спиной. Сердце Джесси забилось чаще, когда она увидела дикий, свирепый блеск в его глазах, и тяжелое, гнетущее чувство овладело ею.
Он пришел за ней, и это было приятно. Но выражение его лица предвещало что-то страшное. Было очевидно, что, застав ее мило болтающей с акцизным чиновником, он пришел в еще большую ярость. Как давно он наблюдает за ними? Она вспомнила, что один или два раза коснулась руки мистера Гранта. Впрочем, это не имело значения. Ведь, в конце концов, Грегор сам готовил ее для другого мужчины. И все же Джесси ощутила настоящий ужас, встретив его мрачный взгляд.
Его волосы были мокрые и прилипли к коже, так же как и рубашка. Темные кружочки его сосков проступали сквозь тонкую ткань. Должно быть, он наспех умылся. Длинная темная щетина, покрывавшая его подбородок и щеки, делала его вид еще более пугающим.
Грегор смотрел на нее, сидящую с другим мужчиной, и во взгляде его была такая неистовая ярость, что она замерла, словно парализованная. Он приблизился к ней всего в несколько огромных шагов. Взяв ее сзади за шею, подтолкнул к двери. Как только они оказались за ней, схватил за руку и, шагая через ступеньку, потащил вверх по шаткой деревянной лестнице.
— Грегор, нет! — Рука ее, казалось, сейчас оторвется, ноги спотыкались о каждую ступеньку. Она ударилась локтем о перила и, пытаясь вывернуться, посмотрела вниз. Голова ее тотчас закружилась. Свободной рукой она попыталась ухватиться за грязные ступени, но лишь повалилась вниз и упала, оцарапав локоть.
Он остановился, но тут же, вцепившись в ее рукав, втащил ее на верхние ступени. Его чувство собственности по отношению к ней потрясло Джесси, но, кроме того, доставило и какое-то извращенное удовольствие. Его переполняла темная, необузданная мужская энергия и сила, и это пробуждало в ней все большее влечение к нему.
Как только они зашли к себе, он отпустил ее и закрыл дверь, так сильно хлопнув ею, что петли вздрогнули и заскрипели. Освободившись, Джесси пошатнулась. Он смотрел на нее, не отрывая блестящих в скудном свете глаз.
— Ты вся в грязи, — проворчал он, осматривая ее руку, там, где порвался рукав и грязь с лестницы пристала к ее коже.
Что он собирается сделать с ней? Если он снова запрет ее в этой жалкой комнатушке с маленькой кроватью, это будет просто ужасно. Но он не отправил ее туда. Он грубо взял ее за локоть и повел в свою спальню.
— Ты пытаешься свести на нет все мои тщательные приготовления, — сказал он сквозь зубы, остановив ее возле умывальника, которым еще недавно пользовался сам.
— Нет. Мне всего лишь хотелось поговорить, и все. Меня угнетает бесконечное пребывание в четырех стенах.
В ответ он лишь плотно сжал губы. Резкими уверенными движениями стал раздевать ее, разрывая на ней корсаж.
Она слышала, как затрещала ткань.
— Грегор, вы его порвете!
Но он не остановился. Ослабив шнуровку, он сорвал ткань с ее плеч и заставил переступить через платье, упавшее на пол у ее ног. Отбросив ногой платье в сторону, он занялся корсетом.
— Я доверился тебе, а ты предала меня! — прорычал он.
— Я не сделала ничего плохого.
— Я спас тебя и привез сюда, обеспечил тебя едой и одеждой, пообещал отличное вознаграждение, и чем отплатила мне ты?
Озадаченная и смущенная, она пыталась разобраться в его намерениях. И тут она поняла. Раздев ее до сорочки, он повел ее к умывальнику.
— Снимай это.
— Нет.
Он протянул руку и разорвал на ней белье, сдернув его резким движением. Ошеломленная, она закричала:
— Моя сорочка!
— Тебе стоило меня слушаться. — Он взял полотенце, окунул его в воду и стал вытирать ее плечо и локоть, крепко держа ее свободной рукой.
Однако он не ограничился лишь ее плечом, вероятно желая унизить Джесси. Вода была холодной. Она отчаянно пыталась вырваться, глядя в его прекрасное лицо, всей душой ненавидя его, но он продолжал тереть ее холодной мокрой тканью.
— Мистер Грант не хотел от меня ничего, и вы дурак, если подумали так, — в возбуждении оправдывалась она. — Он даже не прикасался ко мне.
В его взгляде мелькнуло недоверие.
— Но это правда.
Страдальческая улыбка коснулась его губ.
— Я видел это собственными глазами.