Она могла бы взять документы из комнаты перед встречей с ним и вернуть их после.
Она уже собиралась уйти.
Господин Уоллес в это время уже почти кричал на свою жену:
— Я сделаю, как сочту нужным.
Госпожа Уоллес покинула комнату, и через мгновение на пороге уже появилась экономка Гилрой. Она сурово сдвинула брови, услышав спор, затем взглянула на Джесси и жестом подозвала ее к себе. Джесси собрала свои инструменты и вышла за ней.
Когда экономка закрыла за собой дверь, голоса за дверью возобновились, и спор теперь стал еще громче и жарче.
Госпожа Гилрой взяла Джесси за подбородок двумя пальцами и стала осматривать, поворачивая лицо из стороны в сторону.
— Ты вся горишь, Джесси. Это хозяин? Он обижал тебя?
Джесси решила воспользоваться шансом:
— Прошу прощения, госпожа Гилрой, но хозяин… он пугает меня. — Ее губы задрожали. — Я знаю свое место и стараюсь изо всех сил, но иногда я бы лучше провалилась, чем позволила ему к себе прикоснуться.
Она готовила себе пути к отступлению. Если экономка решит, что хозяин отпугнул ее, тем лучше. Они будут уверены именно в этой причине ее неожиданного ухода.
— Если тебе есть куда пойти, — заметила женщина, — я не смогу тебя ни в чем обвинить. Я жалею, что не поступила так же когда-то много лет назад.
Если есть куда пойти — Джесси задумалась над сказанным. Ее манило Северо-Шотландское нагорье. Там она хотела найти своих брата и сестру. Однако вопрос был в том, куда звало ее сердце.
Той ночью Джесси спускалась по лестнице с чердака еще осторожнее, так как помнила о ночных прогулках хозяина и о встрече с Кормаком накануне ночью. В тот день Кормак постоянно бродил где-то рядом, наблюдая за тем, как она выполняет свои ежедневные обязанности. Она уже готова была применить против него заклинание в случае острой необходимости. Это было довольно рискованно, и она предпочла бы не иметь свидетелей, особенно таких коварных, как он.
Крутая лестница предательски пугала ее своей высотой — у нее кружилась голова и все плыло перед глазами, так что она была особенно рада оказаться наконец в коридоре и с облегчением вздохнула. Как и задумала, она прокралась в кабинет хозяина и нашла бумаги, над которыми он работал днем раньше. Осторожно свернув и спрятав их под шалью, Джесси стала пробираться через проходы и кухни, ощущая, как сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Если Грегор был на месте, это могло означать, что ничто не рассердило и не отпугнуло его в течение дня. Прошлой ночью он все еще хотел ее, и в том, как он говорил с ней, она почувствовала несмелое признание и даже одобрение. Но Джесси знала, как безжалостный дневной свет может изменить мысли человека, а потому, открыв дверь и выйдя на улицу, она стала с трепетом всматриваться в темную даль за конюшнями, отчаянно надеясь увидеть его. Однако не увидела ничего. Чувство непередаваемого ужаса вдруг охватило ее. Если он не пришел к ней сегодня, значит, оставил ее из-за ее колдовского дара.
Она закрыла дверь, стараясь сделать это беззвучно, и стала быстро пробираться вдоль дома, до угла. Здесь снова вытянула шею в попытке разглядеть его. Она уже готова была броситься к конюшням, как вдруг почувствовала кожей чье-то присутствие, и в тот же миг ее схватили и утащили в темноту. Ее сердце замерло, когда чья-то ладонь закрыла ей рот. На мгновение она подумала, что ее мог схватить Кормак. Но потом ощутила нежность объятий своего захватчика, нежность и кое-что еще.
— А, так, значит, ты в порядке, — прошептал Грегор ей на ухо, затем взял губами мочку, поцеловал за ушком, и голова у Джесси закружилась от его горячего дыхания, обжигавшего нежную кожу.
Прикосновение его губ было таким чувственным и умелым, таким желанным, что ее тело пронзила дрожь наслаждения. Грегор пришел к ней, несмотря на то что узнал о ней прошлой ночью. Сначала она прильнула к нему, потом стала извиваться в его руках, стараясь обернуться и взглянуть на него.
Он был одет во все темное, голова же была не покрыта. В лунном свете она увидела его улыбку, которая светилась счастьем. Сквозь плотную ткань сюртука она сжала его плечи, чтобы удостовериться, что это действительно он. Когда их взгляды встретились, она почувствовала, что звезды вдруг стали ярче, а луна светила теперь только им одним. Он все-таки вернулся.
Еще мгновение он смотрел на нее, затем прильнул к ее губам, жадно, не отрываясь, целуя ее, приподнял и прижал к стене. Тело ее с готовностью отозвалось на его порыв, она обвила его руками и, поддаваясь его поцелую, разомкнула губы. От соприкосновения с его языком она ощутила, как напряглись ее бедра, а между ними стало влажно.
— Я боялась, что ты не придешь, — сказала она, когда он чуть отстранился.
— Ты думаешь, меня так легко напугать? — Грегор покачал головой.
Джесси была счастлива в эти минуты, но все же ей было не по себе оттого, что они были так близко к особняку.
— Я бы не хотела, чтобы это было так, — прошептала она.
Он прижал ее к себе, одной рукой поддерживая под спину. Другой рукой он играл ее мягкими локонами.
— Как прошел сегодня твой день?
Джесси вынула из-под шали бумаги.
— Думаю, это поможет тебе. Я слышала, как он обсуждал это, а я немного повлияла на него, когда он составлял список. Я уверена, здесь земли, которые Айвор Уоллес собирается продавать.
Грегор взял листы из ее рук и развернул их так, чтобы в лунном свете можно было прочесть написанное. Она наблюдала, как он просматривает бумаги. Закончив, он кивнул, как будто сам себе, и улыбнулся. А когда поднял глаза, у нее не осталось сомнений — она все сделала правильно.
— Это очень полезный и важный документ. Ты молодец.
Джесси испытала гордость за то, что смогла сделать для него. Ей нечасто приходилось испытывать это чувство, еще реже она слышала похвалу в свой адрес.
— Они предоставят этот список аукционисту?
Она покачала головой:
— Уоллес и его жена спорили сегодня по этому поводу. Она настаивала на том, чтобы он показал список кому-то по имени Форбс, но хозяина это только разозлило.
— Форбс — сын Уоллеса. Естественно, он претендует на долю в его имении, и между ними возникает немало разногласий.
— Это многое объясняет. Я слышала, как слуги говорили, что скоро возвращается сын Уоллеса. Некоторые ворчали и были этим очень недовольны. Его, похоже, недолюбливают еще больше, чем отца.
Грегор указал на список:
— Форбс может внести изменения в список.
— Никто не сможет отменить моих чар. Любой, кто посмотрит на эти страницы, захочет, чтобы Штратбан был в списке.
Грегор был так изумлен, что Джесси не смогла сдержать улыбки. Когда он снова свернул бумаги, она взяла у него свиток.
— Я должна вернуть это в его кабинет до рассвета, иначе не избежать беды.