Ей хотелось снова прижаться к нему, снова ощутить твердое тело, но она подавила этот инстинктивный порыв и, подняв голову, посмотрела на него. Глаза нестерпимо жгло от подступивших слез.
— Я о многом жалею, Уилл. Больше всего я сожалею о том, сколько горя я причинила вам. Я бы хотела... — Она судорожно сглотнула. — Я бы хотела, чтобы кто-то другой спас Джейка и меня. Чтобы это не были вы.
Лицо его исказилось мукой, и он схватил ее за руки.
— Почему? — хрипло спросил он, слегка встряхнув ее. — Как вы можете такого желать?
Внезапно отпустив ее, будто бросил раскаленную кочергу, Уилл отвернулся и принялся мерить шагами комнату. Он напомнил Мег пантеру, сильную, гибкую и смертельно опасную. Он был так красив, что у нее заныло сердце.
— Господи, Мег! Боже мой!
Уилл всегда отличался выдержкой. Он редко ругался, редко давал волю эмоциям. И тем не менее уже во второй раз за один вечер она сумела вывести его из себя.
Даже в гневе он притягивал ее. О, как бы ей хотелось, чтобы все было так просто, как казалось восемь лет назад.
Мег обхватила себя руками.
— Это не то, что вы подумали, — прошептала она.
Он повернулся кругом, его темные глаза гневно сверкали.
— А что же я, по-вашему, должен был подумать? Вас не было целых восемь лет. Я полагал, что вас нет в живых. Все думали, что вы погибли. Потом вы вдруг появляетесь, как ангел с небес. Я никогда не чувствовал такого... такого... — Он отвернулся, и она увидела, как дернулся его кадык, когда он сглотнул. — И ваша семья тоже. Мы любили вас. Мы горевали по вам. И вы жалеете, что мы вас нашли?
— Нет... я не то хотела сказать! — воскликнула она. — Разве вы не понимаете? Я причинила вам страдания. Я причинила страдания всем, но вам больше всего. Это моя вина, что вы долгие годы жили в заблуждении, веря, что я писала вам любовные письма, что я выйду за вас замуж, что Серена может оказаться мной. А теперь я ничего не могу вам дать. Я уже не та девочка, которую вы полюбили. Я изменилась. Теперь у меня есть Джейк, и только это имеет значение. Я ничего не могу дать вам, кроме новой боли. И опасности.
— И вы полагаете, что, утаивая от нас имя негодяя, вы убережете нас от беды?
— Я очень надеюсь, но, боюсь, даже этого окажется недостаточно.
Уилл выпрямился.
— А вы знаете, что прямо сейчас Кавершем ищет вас в Ирландии? — Он нарочно произнес это имя медленно, следя за ее реакцией. — Мы с Бриггзом думаем, что пройдет не слишком много времени, прежде чем он начнет разыскивать вас в Лондоне.
Рот Мег непроизвольно открылся. Она была так потрясена, что у нее подогнулись колени, и она тяжело привалилась к ближайшей колонне.
— Я навлекла на вас неприятности, — сдавленно прошептала она. — На всех вас. И когда он найдет нас, боюсь, нам всем придется дорого заплатить.
Взгляд Уилла стал жестким. Кулаки, прижатые к бокам, то сжимались, то разжимались.
— Вы так мало верите в меня, Мег? Я был рядом с вами с тех пор, как вас вытащили из этой чертовой шлюпки.
Я без колебаний поклялся защищать вас всеми доступными мне средствами.
Он пристально смотрел на нее, и она смотрела на него в ответ, плотно сжав губы. У нее не было для него слов. Что она могла сказать? Что она доверяет ему? Но Кавершема она боится больше. Кавершем в ярости... ей в жизни не доводилось видеть ничего подобного. Да еще при этом он пользуется поддержкой британского правительства, и с таким Мег не хотелось бы столкнуться.
В конце концов она тихо сказала:
— Я похитила его сына, Уилл. Он готов на все, чтобы найти меня. На все. Поверьте, это не пустые слова.
Он ответил сквозь стиснутые зубы, сверкавшие белизной между его губ:
— Кавершем преступник, и я увижу его на виселице, прежде чем у него появится шанс отправиться за вами.
Мег уныло покачала головой:
— Что вы о нем знаете?
— Он контрабандист. Последние два года он возит ром в Корнуолл.
Мег ждала продолжения, но, очевидно, это было все, что он знал. Господи, он не знал ничего. Она закрыла глаза.
— Как вы узнали его имя?
— Бриггз вернулся в Лондон. После того как мы расстались в Плимуте, он повел «Свободу» в Пензанс. Один рыбак там сообщил ему эти сведения. — Он подступил к ней на шаг ближе и тихо добавил: — Сведения, которые мы могли бы получить от вас, но вы отказались помочь нам.
Мег могла бы повторять ему снова и снова, что сделала это для его же пользы. Но теперь это не имело смысла. Поэтому она промолчала, опустив взгляд на голубые туфельки, видневшиеся из-под простого голубого муслинового платья, в которое она была одета.
— Больше никаких отговорок, Мег. Вы должны рассказать мне о нем. Расскажите все, что знаете. Мне нужно что-нибудь, за что зацепиться. Я не смогу защитить вас — или себя — от призрака.
Мег подняла на него взгляд. Он был прав. Она повела себя нечестно. Теперь Уилл оказался в беде, и самое меньшее, что она могла сделать, — это сообщить ему все, что знает, чтобы он мог приготовиться к возможной схватке.
— Хорошо, — прошептала она.
Пошатываясь, она подошла к ближайшему креслу у камина и тяжело опустилась в него. Жар от огня ласкал ее ноги сквозь туфли. Мег, устремив невидящий взгляд на доску для криббиджа, молча ждала. Уилл еще некоторое время стоял, высокий и необыкновенно красивый в своем темном, превосходно сидевшем на нем сюртуке, но она терпеливо ждала, и в конце концов он уселся в кресло напротив.
Мег смахнула непрошеную слезу и взглянула прямо в его темные глаза.
— Джейкоб Кавершем, — начала она, — сводный брат маркиза Миллбриджа.
Маркиз Миллбридж был третьим партнером Джессики по танцам в этот вечер. Это был вальс, а значит, весь танец они должны были провести вместе — во время вальса не меняются партнерами.
Джессика отхлебнула глоток пунша и поставила бокал на поднос проходившего мимо слуги, увидев приближающегося к ней маркиза.
— Помни, — прошептала Серена, прикрывшись веером, — он не «ваша светлость», и ради всего святого, не назови его мистером Миллбриджем! Нужно обращаться к нему «милорд».
— Хорошо, — прошептала Джессика. Сердце в ее груди начало резво подпрыгивать. Правда, у нее было много знакомых среди аристократов — ведь ее зятьями были герцог и граф. И все же она всегда попадала впросак, когда дело касалось английских титулов.
— Да, милорд, — пробормотала она, когда маркиз подошел к ним. С приветливой улыбкой он отвесил им изысканный поклон. В ответ они присели в глубоком реверансе.
Но вот загвоздка — что-то в нем было, в этом маркизе, что не давало ей покоя. Он выглядел величественно, с его властными манерами и надменным видом. Было ясно, что этот человек, несомненно, одержим политическими амбициями.