Некоторое время Вивьен хранила молчание.
— Я всегда съедаю все, что мне приносят, до последней крошки, — сообщила она, когда в коридоре стихли шаги миссис Снид. — Мне нужны силы. Скоро он придет за мной и заберет меня отсюда.
Она улыбнулась, словно маленькая девочка, выдавшая свой секрет.
Я вспомнила, что, по словам Сиварда, Вивьен находилась в клинике уже много лет. Неужели она все еще мечтает вырваться отсюда?
— А кто за вами придет? — осведомилась я.
Пожилая леди сделала мне знак приблизиться и, когда я выполнила ее просьбу, прошептала мне на ухо:
— Я — Вивьен.
— Да, я знаю, — ответила я. — У вас очень красивое имя.
Легчайший акцент, ощущавшийся в голосе Вивьен, подтолкнул меня к догадке:
— Вы — ирландка! — воскликнула я. — Представьте себе, я тоже. Но я живу в Англии с самого детства.
— Говорите, вы тоже из Ирландии? — смерив меня изучающим взглядом, пробормотала Вивьен. — Тогда, землячка, вы должны знать наши старинные обычаи.
— О каких обычаях вы говорите? — в недоумении спросила я.
Вивьен подалась назад и сделала мне знак отступить.
— О нет, — усмехнулась она. — Я знаю все ваши хитрости. Они подослали вас для того, чтобы не дать мне встретиться с ним.
— Никто меня не подсылал, Вивьен, — горячо заверила я. — Я приехала сюда, потому что хочу помочь людям, которые здесь находятся. Самая близкая моя подруга лечилась здесь. Ее звали Люси. Она была очень красива — стройная, с длинными золотистыми волосами. Может быть, вы ее помните?
Вивьен поерзала в своем кресле.
— Может быть, и помню, — бросила она.
Взгляд ее стал сосредоточенным, словно она копалась в тайниках своей памяти. Сердце мое тревожно забилось. Похоже, мне удалось найти еще одну свидетельницу последних дней Люси. Я терпеливо ждала, когда Вивьен заговорит.
— Она была одной из них? — нарушила наконец молчание пожилая дама.
— Одной из них? Но о ком вы говорите? — осторожно осведомилась я, стараясь придать своему лицу выражение праздного любопытства.
Надо подделаться под тон секретничающей девочки, которым говорит Вивьен, решила я. Тогда мне будет легче вызвать ее на откровенность.
— О ком я говорю? — пожала плечами моя собеседница. — О тех, кто сейчас нас слушает. Так что нам не надо говорить лишнего, чтобы их не обидеть. Они называют себя сидхи. А еще их иногда зовут джентри. Имен у них много, но не в этом суть. Главное — они постоянно находятся среди нас.
— Я слышала о сидхах, — кивнула я.
Теперь настал мой черед копаться в закоулках своей памяти. Слово казалось мне смутно знакомым.
— Они ведь… феи или что-то в этом роде, верно? — неуверенно предположила я.
В устремленном на меня взгляде пожилой леди мелькнула легкая тень насмешки.
— Да, их можно назвать феями, — проронила она. — Только они не похожи на всяких там сильфид и эльфов, которые живут в лесу. Сидхи — королевской породы. Это духи, рожденные ветром, но если им требуется, они обретают тела, которые невозможно отличить от человеческих. Я была среди них. Я удостоилась чести видеть их королеву, — сообщила Вивьен, и голос ее задрожал. — Она сидела на троне, окруженная столпами света. Все сидхи выходят из света и возвращаются туда для того, чтобы обновиться и родиться вновь!
Я с трудом подавила вздох разочарования. Разговор удалялся все дальше и дальше от интересующей меня темы. Вместо того чтобы рассказать что-нибудь о последних днях Люси, старушка собиралась попотчевать меня историями о феях и духах.
— Кажется, в детстве мне доводилось слышать подобные легенды, — заметила я.
— Это вовсе не легенды, — отрезала Вивьен. — Да будет тебе известно, дитя мое, сидхи — это представители самого древнего народа, первые люди, населившие землю, и весь наш мир — не более чем их воплотившаяся мечта. Они создали себя из потоков жизненной энергии, пронизывающей все бытие.
Вивьен по-прежнему буравила меня взглядом, ее руки, сохранившие красоту и изящество, то и дело взлетали в воздух, словно подтверждая каждое ее слово, голос, протяжный и мелодичный, обладал неодолимой пленительностью. Возможно, мой удел — быть безропотной слушательницей выживших из ума стариков, мысленно вздохнула я.
— Откуда вы все это знаете? — спросила я вслух.
— Это началось давным-давно, когда мне было всего семнадцать, — сообщила Вивьен. — Тогда, на празднике середины лета, я вступила в число последовательниц Айны, богини, которая ходит среди нас, никем не узнанная.
Мне было известно, что некоторые женщины в Ирландии до сих пор верят в эту древнюю богиню.
— До этого я слышала множество историй о могуществе Айны, — продолжила свой рассказ Вивьен. — Благодаря своей магической силе она способна принять любое обличье — собаки, лошади, волка или птицы. Она может помочь бесплодной женщине родить ребенка, может заставить худые всходы принести добрый урожай. Не только люди, включая королей, но даже боги подчиняются ее власти. Если ей приглянется какой-нибудь мужчина, она превращается в животное, вынуждая его пускаться за ней в погоню, и вскоре охотник оказывается в ее логовище. Она отдает возлюбленному свое тело и рожает детей, но быстро охладевает ко всякому мужчине и оставляет его. Как-то раз, когда некий король не захотел ее отпускать, богиня откусила ему ухо и оставила истекать кровью. Тот, кому доводилось оказаться в лесу ночью, наверняка слышал горестные вопли покинутых любовников Айны.
Вивьен захихикала, а я невольно подумала о Джонатане, о том, как он, утратив рассудок, бродил по лесам и полям Стайрии. Наверное, все эти легенды образно повествуют о печальной участи мужчины, отдавшегося во власть вожделения, решила я.
— Последователи Айны пытаются во всем ей подражать, — донесся до меня голос Вивьен. — Говорят, некоторых из них богиня награждает частичкой своей силы. Поэтому я страстно желала вступить в число ее жриц. Праздник середины лета — самый священный день для Айны. В ночь накануне праздника преграда, разделяющая два мира, видимый и невидимый, становится особенно тонкой. В одиннадцать часов вечера я вылезла из окна своей спальни и побежала в лес, где собрались мои сестры. Они уже разожгли костер и украсили свои волосы цветами. Я последовала их примеру. Все вместе мы принялись выкликать имя нашей возлюбленной богини — Айна, Айна, Айна. Полная луна, взошедшая на небе, освещала наши юные лица. Кожа наша испускала сияние, словно мы были не людьми, а небесными созданиями. Мы танцевали вокруг костра, и голоса наши сливались в ангельский хор. Не удивительно, что они пришли на наш зов.
Ярко-зеленые глаза Вивьен полыхали молодым огнем, на морщинистых ее щеках выступил румянец. Предаваясь воспоминаниям, она, подобно старому китобою, вновь переживала мгновения своей далекой молодости, и мне вовсе не хотелось лишать ее этого удовольствия.