— Бон аппетит, — произнес он.
— Вы не будете есть? — удивилась я.
— Когда я, как сейчас, обретаю человеческую плоть, пища мне необходима, — последовал ответ. — Но не сейчас.
Заметив мою растерянность, он добавил:
— В свое время я все тебе объясню, Мина. Знай только, когда ты голодна, я ощущаю это так остро, как будто голоден сам. Я вижу, сейчас ты умираешь с голоду, но считаешь невежливым есть, когда твой спутник сидит над пустой тарелкой. Забудь на время о правилах этикета и уступи своим желаниям!
Судя по искоркам, плясавшим в его глазах, на этот раз мое недоумение не раздосадовало, а позабавило его. Последовав совету графа, я взяла ложку и принялась за черепаховый суп. И суп, и другие блюда оказались такими вкусными, что даже пронзительный взгляд графа не мешал мне наслаждаться ими.
Несколько глотков вина помогли преодолеть скованность. Я осмелела до такой степени, что сказала:
— Мне кажется странным, граф, что вы меня так хорошо знаете, в то время как я не знаю вас совсем. Правда, вы утверждаете, что мы знакомы давным-давно, но я совершенно не помню, когда и при каких обстоятельствах состоялось это знакомство. Возможно, вы будете настолько любезны, что сообщите мне, кто вы такой?
— Кто я такой? В настоящий момент я — граф Владимир Дракула. Лет двадцать назад я вернул себе австрийское поместье и титул, который принадлежит мне по праву, ибо его носил мой предок. Поместье и титул графа были пожалованы ему несколько столетий назад королем Венгрии, которому мой предок помог победить и предать смерти какого-то турецкого султана. Тогда же ему была предоставлена честь вступить в священный орден Дракона. Разумеется, этот предок — не кто иной, как я сам. Но из всех, живущих на земле, это известно лишь мне одному.
О совершенно невероятных вещах он говорил так спокойно и невозмутимо, что я верила каждому его слову.
— У меня такое чувство, словно я попала в какое-то волшебное королевство, — призналась я. — Не представляю, каким образом здесь следует себя вести, и заранее прошу прощения за все свои оплошности.
— Веди себя так, как считаешь нужным, Мина. Признаюсь, я был удивлен, увидев, до какой степени гнет хороших манер и светских условностей подавил твою свободную и страстную натуру. Но уверен, скоро ты станешь прежней. Ты права, говоря о том, что попала в волшебное королевство. Но в этом королевстве ты не чужая. Ты принадлежишь ему и принадлежала всегда.
— Вы говорите сейчас о видениях, которые преследовали меня с детства? — уточнила я. — Я до сих пор помню все свои сны. Помню, что в одном из них ко мне приходили вы.
— О да. Но память подвела тебя, Мина. Я приходил к тебе далеко не однажды. С тех пор, как ты начала очередной виток своей земной жизни, я слежу за каждым твоим шагом. Правда, для того, чтобы отыскать тебя, мне потребовалось время. На этот раз ты родилась именно там, где мы с тобой встретились впервые, на открытом всем ветрам западном побережье Ирландии. Я воспринял это совпадение как залог того, что ты с радостью примешь меня и все, что я намерен тебе дать. Отыскав тебя, я убедился, что ты наделена могущественными дарами, которые страшат как тебя саму, так и тех, кто тебя окружает. Тогда я решил следить за тобой и оберегать тебя от всех возможных опасностей. Я не желал ждать твоего нового воплощения, чтобы наконец соединиться с тобой. Мне хватило терпения подождать лишь до тех пор, пока ты стала взрослой. Ты знаешь, я всегда приходил к тебе на помощь, хотя ты вполне способна постоять за себя сама. Но тот, кто считает себя беззащитным, является таковым, сколь бы велика ни была его истинная сила.
— Но как вам удалось меня найти? И почему вы решили, что вам нужна именно я? Ведь, по вашим словам, когда вы положили на меня глаз, я была совсем маленькой девочкой!
Мой испуганный разум отказывался постигать смысл его слов, хотя интуиция подсказывала мне, что он говорит правду.
— Понять, что ты — это ты, было нетрудно, ибо наши души созвучны друг другу. Все предметы и явления, существующие в материальном мире, имеют своих двойников в мире потустороннем. Мы с тобой неразрывно связаны в вечности. Скажи, ты читала когда-нибудь Платона?
— Нет. Он ведь философ, верно? По части философии я полная невежда.
— Ты должна непременно прочесть его труды. То, что он говорит про две половинки одной души, которые должны обрести друг друга, не далеко от истины. Мы с тобой — две половинки одной души. Ты сознаешь это, но тебя это пугает.
Граф налил бокал вина и протянул мне.
— Выпей.
Я не привыкла пить вино в таких дозах, но мне нравилось чувство легкости и беззаботности, которое оно мне дарило. Взяв бокал из рук графа, я сделала глоток. Он подался вперед и слегка погладил мой подбородок. В следующее мгновение губы его коснулись моих губ. Сначала то было легкое, нежное касание, потом он принялся покусывать мои губы своими острыми зубами. Рука его обвилась вокруг моей шеи, сжимая все крепче. То была сильная, очень сильная рука, и мысль о том, что он мог бы с легкостью задушить меня своими длинными пальцами, заставляла меня трепетать. Впрочем, то был приятный трепет, ибо я знала, что он не причинит мне вреда. Он слишком многого ждал от меня, и я не знала, сумею ли оправдать его ожидания. Поцелуи его становились все более требовательными. Отыскав языком мой язык, он заставил его проникнуть в свой рот.
Увлеченная этой любовной игрой, я позабыла обо всем. Но граф внезапно отпрянул от меня, и, взглянув ему в глаза, я мысленно признала, что он имеет право называть себя моим повелителем. Взгляд его бездонных глаз, синих, словно море в сумерки, зачаровывал меня, полностью лишая собственной воли.
— Лизни мой язык, — приказал он. — Попробуй, каков он на вкус.
Язык его оказался у меня во рту, и я безропотно выполнила его приказ. Возбуждение, охватившее меня при этом, стало для меня полной неожиданностью. Я нежно прикусывала его язык, не выпуская его из плена своих губ, словно он дарил мне сладостное насыщение. Его язык, его губы, все его существо было пронизано сильнейшими энергетическими потоками. Мне хотелось, чтобы эти упоительные мгновения длились вечно. Но он отпрянул назад, по-прежнему сжимая руками мою шею.
— Теперь ты вспоминаешь? — спросил он.
— Я помню лишь, что никогда прежде не испытывала ничего подобного, — ответила я, разочарованная тем, что он разрушил пленительное наваждение.
Грудь моя тяжело вздымалась, я была полна одного лишь желания — вновь ощутить во рту вкус его языка. Этот странный вкус, в котором смешались соль, железо и пряности, невозможно было передать словами. Как и он сам, этот вкус был исполнен загадки. Но настроение моего повелителя изменилось, он более не хотел моих ласк, по крайней мере сейчас. Я с трудом переводила дух, не зная, как обрести душевное равновесие. Но графу, как выяснилось, был известен надежный способ.
— Тебе надо выпить чаю, — сказал он, указывая на столик на колесах, который подкатил к нам официант.