— Приветствую, домина, — сказал молодой жрец, который присматривал за конюшней. — Приветствую, лорд Даграс. Твое стойло ждет тебя. Я набрал для тебя свежей родниковой воды и насыпал свежего овса. Могу я что-нибудь еще для тебя сделать?
— Холка ужасно гудит, — сказал Даграс. — Легкий массаж бы не помешал.
— До или после того, как ты поешь? — спросил жрец.
Даграс на мгновение задумался.
— Думаю, после, — ответил он.
— Увидимся завтра. Желаю тебе хорошо отдохнуть.
Лара попрощалась с конем и поспешила через двор по квадратным булыжникам, выложенным в виде некоего подобия моста, в гостевой дом. Ступив на порог дома, Лара радостно улыбнулась, увидев довольное лицо Кемины. Епископесса монастыря ордена Дочерей Великого Создателя радушно встретила Лару.
— Кемина!
— Домина, я так рада тебя видеть. — Кемина обняла фею. — Прекрасно выглядишь.
Подруги вошли в дом. Кемина позвала двух послушниц, которые стали прислуживать женщинам. Девушки двигались бесшумно, угадывая желания госпожи и ее гостьи. Они с благоговением принялись обслуживать Лару. Послушницы знали о существовании феи, которая была женой Магнуса Хаука, но, будучи простыми девушками из обычных семей, они и мечтать не могли оказаться рядом с Ларой.
Вдовствующая домина и епископесса прекрасно провели день, вспоминая былые годы. На ужин послушницы принесли им каплуна, салат, теплый хлеб, сладкое масло и свежие фрукты. Женщины пили фрин, вспоминали Магнуса Хаука и восхваляли Таджа.
— Расскажи мне о своих дочерях, — попросила Кемина.
Лара поведала о том, что Ануш захотела вернуться к народу своего отца, Загири сбежала в Хетар, где тайком вышла замуж, а Марцину отправили к бабушке ради ее безопасности.
— Грядут перемены, я чувствую это, словно надвигающуюся бурю, Кемина. Пока я не могу сказать, что именно произойдет, но что-то мне подсказывает, что я должна сосредоточить свое внимание на Тере и Тадже.
— Ходят слухи... — начала было Кемина. — Хотя едва ли стоит принимать их всерьез.
— Какие слухи? — насторожилась Лара.
— Что Магнус Хаук назначил тебя регентом вашего сына, — тихо пробормотала Кемина.
Лара кивнула. Она никогда не обманывала Кемину.
— Верно, такие вещи нельзя объявлять во всеуслышание или подтверждать. Я попросила Коррадо, Армена и Тостига войти в Совет доминуса, чтобы избежать возникновения этих слухов. Они приняли меня как домину Теры, пока Тадж не наберется опыта и не научится себя контролировать. Ради сохранения мира пришлось отойти от традиций Теры. Всегда будут недовольные, готовые ввязаться в конфликт. Когда Магнус объявлял последнюю волю, рядом с его ложем присутствовали Коррадо, Персис, Сирват и Тадж.
— Персис? — усмехнулась Кемина. — Бедная старушка. Представляю, как тяжело ей было слышать, что сын передал тебе бразды правления. Она же у нас придерживается традиционных взглядов.
— Ей было непросто, однако преданность Магнусу и приверженность обычаям заставили ее подчиниться, — пояснила Лара. — Создание Совета, состоящего из членов семьи, в помощь Таджу развеяло мучавшие ее сомнения.
— Ты избрала правильную тактику, — похвалила Лару епископесса.
— Точно, — согласилась с улыбкой Лара. — Чему суждено было случиться, то и случилось.
— Верно подмечено, — кивнула Кемина.
Женщины проболтали до позднего вечера, только когда взошла луна, они разошлись по своим комнатам. За час до рассвета их разбудили послушницы, чтобы женщины могли умыться и привести себя в порядок перед церемонией. Вместе они отправились к Храму Великого Создателя. Уже рассвело, небо было белесое. Жрецы предоставили обеим женщинам простые белые платья с круглыми глухими воротниками, длинными широкими рукавами и завышенной линией талии, от которой ткань расходилась вниз маленькими складками. Полупрозрачная белая вуаль покрывала головы. Женщины были босиком.
Они явились в Храм, где их тут же препроводили на небольшой внутренний балкон, из которого открывался вид на главный зал Храма, где кроме Таджа никого не было. Молодой доминус стоял, погрузившись в молитву, спиной к женщинам совершенно нагой. Прозвучал гонг, жрецы Храма Великого Создателя во главе с Ариком вошли в зал. Тихим голосом они пели ритуальные песни на древнем теранском языке. Они окружили Таджа, стоявшего перед незамысловатым мраморным алтарем. Арик выступил вперед. Как только первые лучи восходящего солнца проникли в Храм, епископ стал поливать златовласую голову юного доминуса священным маслом Теры. Стекая по шее и оголенным плечам, масло обволакивало грудь и спину. Тишину Храма нарушало лишь монотонное бормотание жрецов. Наконец Арик взял с алтаря мантию, обернул ею Таджа и вывел его из зала.
Кемина взяла Лару за руку, и обе женщины спустились по ступенькам в зал. Епископесса отвела домину обратно в гостевой дом, где их уже ждал завтрак: свежий хлеб, сваренные вкрутую яйца, масло и мед. Молчаливые послушницы принесли горячий зеленый чай.
— Тебе понравилась церемония? — спросила Лару Кемина.
— Да, все оказалось просто и красиво, — ответила Лара. — Я думаю, что коронация пройдет более торжественно.
— Нет. Если бы церемонию организовывала ты, то праздничные пиршества за счет доминиона прошли бы по всей Тере, но Таджа все равно короновали бы здесь. Только члены его семьи, специально выбранные представители семи фьордов и Нового Дальноземья, не считая жрецов, будут присутствовать на церемонии. Она пройдет так же просто, как и церемония помазания. После праздника жизнь вернется в свое привычное русло, — объяснила Кемина.
— Замечательно, просто великолепно. В Хетаре коронация проходит очень помпезно, а праздничный пир продолжается еще неделю, — удивленно заметила Лара.
— Подобные торжества нарушают ритм жизни, — заметила Кемина. — Нехорошо сбивать привычный ход нашего бытия.
Женщины закончили завтракать, и Лара стала готовиться к отъезду. Она сменила белое платье на кожаные штаны, белую рубашку, кожаный жилет, надела ботинки и заплела волосы в косу. За спину Лара водрузила меч Андрасте. Обнявшись с Кеминой и поблагодарив молодых послушниц за работу, она вышла из гостевого дома и направилась к конюшне, где ее уже ждал оседланный Даграс.
— Доброе утро, домина, — приветствовал ее конь.
— Доброе утро, Даграс, — ответила ему Лара.
— Мама! — во двор выбежал Тадж. Юноша тоже переоделся для предстоящего путешествия, на его темно-золотистых волосах блестели следы священного масла. Обняв сына, Лара почувствовала сладкий запах фрезии. — Ты присутствовала на моем помазании? Дедушка Арик сказал, что ты обязательно придешь вместе с епископессой. Я оглядывался, но вас так и не увидел.
— Мы были на балконе и видели всю церемонию, — успокоила его Лара. — Ты устал?
— Я молился всю ночь, — ответил он. — Ну, или пытался сосредоточиться на молитве, в голове постоянно крутились какие-нибудь приятные мысли и воспоминания. Как ты думаешь, я огорчил Великого Создателя, мама?