— Впервые за многие месяцы, — прошептал он ей на ухо, — мы можем думать только друг о друге и об удовольствиях, которых жаждут наши тела.
Он поцеловал ее ушко и нежно укусил за мочку.
— Я не хочу больше ждать, — сказала Лара, повернувшись в его объятиях, и поцеловала его в губы.
— Я тоже, — отозвался он.
Калиг проскользнул ладонями под ее ягодицы и приподнял Лару так, чтобы легко войти в нее, заполняя своим членом.
Лара обхватила ногами его торс, скрестив за его спиной лодыжки, чтобы сильнее прижаться к нему.
— Какое наслаждение чувствовать тебя внутри, — тихо сказала она. — Как ловко придумал Диллон эту ванну, из нее невозможно выйти, просто искупавшись. Он наверняка знал это, милорд.
Она обняла его за шею и прижалась пышными округлыми формами к его широкой груди. Калиг улыбнулся, глядя ей в глаза.
— Он определенно сын своего отца, — прошептал он, касаясь дыханием ее рта.
Они целовались, их языки сплетались в чувственном танце. Он прижал ее спиной к каменному бортику ванны и начал неистово входить в нее. В то же мгновение ванна вдруг опустела и вновь наполнилась чуть теплой водой, источавшей необыкновенный аромат, который пробудил в них пылкое желание. Благоухание распространилось по всей комнате. Они мгновенно достигли наивысшего наслаждения, ощутив внезапную слабость, но не достигнув насыщения.
Они вместе вышли из ванны, и круглый камень вернулся на свое место, скрыв каменный сосуд, а перед камином появилась стойка с теплыми полотенцами. Они вытерли друг друга, ощущая, как возбуждение разгорается в них все сильнее. Они вместе упали на постель. Калиг устроился между ее мягких светлых бедер, приоткрывая ее нижние губы, стал искать языком ее драгоценный чувственный бутон. Приблизившись к нему, он начал ласкать и дразнить его кончиком языка и пить ее соки, что изливались теперь для него и только для него.
Лара закричала от головокружительного наслаждения, которое он доставлял ей.
— О, Калиг, принц-тень, ты моя любовь, моя жизнь!
Ее пальцы впились в его влажные волосы. Он лег на нее, сдерживая тяжесть своего тела, и принялся целовать так страстно и глубоко, что она чувствовала, как впивается в нее его язык. Одной рукой он гладил ее лицо, другой ласкал грудь, он склонился к ней и взял губами сосок, втянул его ртом, и Лара снова вскрикнула. Он покусывал ее нежную плоть так, что кожа уже горела. Фея повернула его на спину и, оказавшись на нем, жадно сжала в ладонях его огромный корень.
«Ты моя ведьма… — про себя проговорил он. — Ненасытна, как всегда».
«Войди в меня, о милорд, люби меня, наслаждайся мной. У нас впереди целая ночь!»
«У нас впереди целая вечность, — поправил он. — Я никогда, никогда не устаю от тебя, как может быть такое, Лара, любовь моя?»
И Калиг медленно проник в ее жаркую плоть. Он убрал волосы с ее лица, чтобы смотреть на нее, упиваясь близостью. Едва ее волшебные зеленые глаза встретились с его небесно-голубыми, принца-тень охватил порыв безумной страсти.
«Я люблю тебя, Калиг, и никогда не устану повторять это».
«И я люблю тебя, Лара, — ответил он. — И никогда не устану слышать твои признания».
Он начал неистово врываться в нее, и вскоре они оба кричали, охваченные невероятным наслаждением. Наконец, они заснули и проснулись еще до рассвета, чтобы снова заняться любовью. Так или иначе они были вместе большую часть ее жизни. Принц-тень никогда не вмешивался, когда она выходила замуж, терпеливо ожидая того дня, когда она останется с ним навсегда. Его не пугала ее независимость и горячая решительность. Принц-тень Калиг понимал Лару, возможно, даже лучше, чем она сама. Но он ни за что не позволил бы ей догадаться об этом. Они были созданы друг для друга силами, которые во много раз превосходили всю их магию вместе взятую. Он должен был дождаться ее. И он с готовностью выполнил эту задачу.
Следующие несколько месяцев Лара и Калиг обучали своего внука Битона и двух внучек, подававших в магии особые надежды, Риму и Абеллу. Битон учился, потому что чувствовал, что обязан делать это, как наследник своего отца. Он был младшим из детей Диллона и Синнии. Рима и Абелла относились к обучению со всей серьезностью и ответственностью. Они знали, что их дед и бабушка должны будут покинуть Бельмаир, а когда уйдут они, с ними уйдет и великая магия. Так что они занимались очень усердно, чтобы научиться всему, чему смогут. Если когда-нибудь они и их способности понадобятся, то Рима и Абелла будут во всеоружии.
Илона и ее лесные феи обосновались в своем новом доме в провинции Бельмаира Бельтран. Танос радовался древнему лесу и разнообразию деревьев в нем. Он уже занимался составлением каталога всех растений и их систематизацией.
Наступила весна, и однажды Илона пришла к своей дочери.
— Нам нужно поговорить, — сказала королева лесных фей. — Речь о Марцине.
— С ней все в порядке? — заволновалась Лара.
— Нет, не думаю, — сказала Илона. — Она не знает покоя, кажется, она не находит здесь никакой цели. Она воссоздала свой Фейревью на краю скалы, но она скучает, Лара. Нужно смотреть правде в глаза. Ей не хватает Хетара.
— Но Хетара больше нет, — холодно отрезала Лара. — Наверняка мы сможем найти для Марцины какое-то занятие, мама. Что она делала в Хетаре?
— Она регулярно бывала в городе. Время от времени любила притворяться, что она женщина для удовольствий. Она подружилась с внучкой Мивы Скарлет, — сказала Илона.
— А я и не знала, — ответила Лара. — Марцина мне никогда не рассказывала.
— Она не делилась с тобой, потому что боялась, что ты не одобришь ее маленьких безобидных развлечений. — Илона вздохнула. — И она скучает по Колгриму.
Лара вздрогнула.
— Это порождение зла, которому я дала жизнь, околдовало Марцину! — в гневе закричала она. — Он хочет вернуть ее, но я не могу отпустить ее, мама!
— Ты что, собираешься взять ее с собой, когда вы с Калигом отправитесь во Вселенную? — тихо спросила Илона.
— Нет! Я предполагала, что она останется с тобой, в Бельмаире, — ответила Лара.
— Но она несчастна здесь.
— Здесь она в безопасности! — возразила Лара.
— Пусть Калиг поговорит с ней, — предложила Илона. — Она всегда относилась к нему с большим уважением.
Лара согласилась.
— Попроси мою дочь навестить меня, — сказала она. — Я чувствую, что близится срок, когда нам придется покинуть Бельмаир. Время, что мы провели здесь, было чудесным, но я чувствую зов судьбы так, как еще никогда прежде, мама.
— Да, — кивнула Илона, — я начинаю видеть, как ее образ парит над твоей головой, словно венец. Я попрошу Марцину навестить тебя как можно скорее. — Королева лесных фей встала и, наклонившись к Ларе, поцеловала ее в щеку. — Прощай, дочь моя. Не думаю, что нам суждено еще когда-нибудь встретиться. — Лара встала, и Илона обняла ее, крепко сжав в своих объятиях. — Лара, судьба надела на тебя свой венец еще до того, как ты появилась на свет. Ты выросла и стала удивительной, прекрасной и могущественной феей. Еще более внушительной и грозной, чем даже твоя мать. Я горжусь тобой. Джон Быстрый Меч тоже гордился бы своей дочерью.