И вот он настал. Где-то возле острова Кокос (см. внимательно атлас Тихого океана) наш теплоход замедлил движение и замер на лазурной глади. На палубе зазвонил колокол, зазвучал гимн. И на мостике появился наш капитан Кольцов. Настоящий пират. В старинном камзоле, в треуголке, с пистолетами и абордажной саблей за поясом и с мушкетом на плече.
– Матросы! - воскликнул пиратский капитан. - И пассажиры! Наше славное судно находится на экваторе нашей славной планеты! По старинному обычаю мы должны оказать внимание и почести владыке морскому Нептуну. Чтобы слал он нам всегда попутные ветры. Чтобы загонял в наши сети большую рыбу. Чтобы ярко светили нам путеводные звезды. Чтобы под килем «Айвазовского» не было скал, мелей и коварных рифов. Готовьте дары царю морскому!
Тут он выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил в воздух. И Ваш покорный слуга вместе со своей свитой в виде русалок, морских коньков и морских чертей начал торжественно подниматься из баркаса на палубу «Айвазовского». На мне была золотая корона из фольги, трезубец из швабры и длинная зеленая борода, усеянная морскими звездами и мелкими ракушками. Я был похож на экваториального Деда Мороза.
Поднявшись на мостик, я торжественно и грозно обратился к капитану:
– Что за судно твое? Что за люди на нем? Вы откуда взялись, куда курс держите?
Капитан Кольцов, как и положено, отдал мне почтительный поклон и ответствовал по всем правилам данного обычая. В том числе он сказал, что моряки на его борту - славные и умелые, а гости - люди знаменитые и знатные (см. список пассажиров).
Я, как и положено, пообещал попутных ветров, счастливого плавания без бурь, семь футов под килем и получил положенные дары в мешочке, украшенном морскими звездами и морским жемчугом.
Далее началось самое главное - посвящение в рыцари морей тех, кто впервые пересек воображаемую линию на нашей планете, именуемую экватором. Бассейн наполнили забортной водой и стали безжалостно бросать в него как матросов, так и пассажиров, в том числе - знаменитых и знатных. Это было и смешно, и весело. Особенно когда дамы и господа выбирались из бассейна в мокрых вечерних нарядах.
Затем наш бравый пиратский капитан, как и обещал, приказал спустить на воду шлюпки и спасательные плоты для катания пассажиров по глади Тихого океана под сияющими звездами Южного полушария, под звуки салютов, петард, при свете фальшфейеров и разноцветных ракет.
Напомню, что при завершении празднования на воде, плот с моей персоной и сопровождающей меня свитой должен был бесследно раствориться в океанской дали.
Так и произошло. Красиво украшенный плот стал удаляться от теплохода, он погружался в звездную тропическую ночь. Все было сказочно. Я сидел в кресле, а моя укороченная свита из двух матросов усердно работала веслами.
Вскоре огни теплохода стали казаться далекими звездами, праздничный шум сменился плеском воды под дружными ударами весел, а впереди показался неизвестный мне остров. Он темным силуэтом виднелся на фоне светлеющего неба - приближалось утро. Со стороны острова доносился аромат цветущих тропических растений и фруктов. Один из матросов бросил весло и поднес мне полагающийся кубок вина. Я с удовольствием осушил его и задремал, утомленный, под рассветающим тропическим небом…
Проснулся я не на палубе теплохода, а среди зарослей на острове. Вокруг не было ни души. Только порхали среди деревьев птицы, похожие на бабочек, и бабочки, похожие на птиц. Рядом со мной лежала помятая корона Нептуна из фольги, торчал воткнутый в землю трезубец, на котором вроде флага развевалась моя нептуновская борода. У ног моих лежал красивый мешочек с дарами благодарных матросов. В нем оказался небольшой запас продуктов, нож и кое-какая посуда, необходимая в быту. Чуть позже в кармане рубашки я обнаружил краткую записку странного содержания. «У тебя будет время подумать. Думай». Подписи не было, но рука, которой была написана записка, мне отчасти знакома. Типично морской почерк…»
Типично морской почерк - это что? Как это можно понять? Кривые буквы, будто они были написаны в лютый шторм; кривая строка при страшной качке?
Некоторые фразы в послании были подчеркнуты волнистой чертой. Алешка догадался выписать их на отдельный листок. И вот что получилось:
…
«…Я прошу Вас прочитать это очень внимательно… История мореплавания содержит очень много загадочных событий и преступлений… На русских кораблях с августа 2004 (зачеркнуто) 1804 года вступление в Южное полушарие… Я ощущал на себе пристальное внимание… Наш капитан Кольцов… настоящий пират… Бесследно раствориться в океанской дали… Где-то возле острова Кокос (см. внимательно атлас Тихого океана)… Знаменитые и знатные люди (см. список пассажиров)… Я с удовольствием осушил кубок и задремал… Мешочек с дарами благодарных матросов… Рука, которой была написана записка, мне отчасти знакома…»
Ну и, конечно, таинственная записка: «У тебя будет время подумать. Думай». Что это, какой в ней смысл? Совет, угроза, пожелание, намек?
Есть над чем задуматься. Но не Алешке.
– Нереально просто, - заявил он. - Это, Дим, как бы шифровка. Дядя Ваня опасается, что он все еще находится «под пристальным вниманием». И он затуманил свое письмо прокурору. Не зря же он написал в самом начале: «Я прошу Вас прочитать это очень внимательно».
А ведь Алешка прав. Чижов сообщает о том, что с ним сделали. Он даже приводит замаскированную дату (2004 и 1804). Он называет капитана Кольцова пиратом. Говорит, что заранее было задумано, чтобы бедный Чижов растворился в океанской дали. И намекает, что все это произошло вовсе не на экваторе (см. атлас). Он даже называет возможных свидетелей (см. список), говорит о том, что ему дали снотворное в кубке, что его снабдили для жизни в одиночестве некоторыми необходимыми предметами. И кстати, не из Нептунова ли трезубца он сделал потом себе копье, заменив наконечник акульим зубом. А главное, на что он намекает (записка, написанная знакомой рукой), человека, который все это придумал и устроил, надо искать среди его знакомых.
Значит, Чижов наделся, что мы сообразим и передадим его письмо по назначению.
– Ага! - возразил на это Алешка. - Нереально глупо. Письмо, Дим, кем подписано?
Да, опять Алешка прав. Письмо подписано пациентом психбольницы. Такие письма прокуроры, даже генеральные, отправляют в корзину для бумаг, на выброс.
– Сами разберемся, - заявил Алешка. - Мне, Дим, кажется, что нужно установить слежку.
– За кем? За дядей Ваней?
– За тетей Надей. Не зря, Дим, она все время плачет. И не зря дядя Ваня назвал ее предательницей. Может, это все она задумала!
– Нереально глупо! Она в него влюбилась. Тридцать лет назад.
– Ну вот! Она в него влюбилась, а он в нее не влюбился. Она через тридцать лет на него разозлилась и отомстила.
Что ж, логика в его рассуждениях есть. Правда, какая-то женская. Хотя, не зря говорят, что от любви до ненависти один шаг. Я думаю, что и Ленка Стрельцова возненавидела Алешку за эту раковину. Тут тоже какая-то женская логика. Сама же просила Алешку: «Привези мне красивую раковину. Самую большую». Вот он и привез. И теперь она занимает у нас полкомнаты. Как шкаф. И гудит по ночам. Как паровоз.