Алешка здоровыми клещами забарабанил в дверь. По подвалу из конца в конец пронесся мощный гул.
– Мы созрели! - заорал Алешка. - Даем показания! Чистосердечные!
Через некоторое время заскрипел ржавый дверной замок.
– Кончай дубасить! - сказал Арнольд. - Уши заложило. Пошли.
Мы опять миновали весь подвал, поднялись на первый этаж и пошли коридором. Впереди шел Арнольд, за ним - Алешка, потом я, а сзади присоединился со своим портфелем Герман, вышедший из какой-то другой двери. Арнольд отпер дверь… Алешка тут же влетел в нее. И в комнате раздался развеселый звон оконного стекла.
– Удрал! - взвизгнул Герман и, оттолкнув меня, бросился в комнату, сшибшись в дверях с Арнольдом.
И тут же из комнаты выскользнул Алешка, живо захлопнул дверь и повернул два раза ключ в замке.
– Гы! - сказал он. - По машинам!
Мы помчались на выход. В дверь позади нас раздались удары, послышались вопли - густой Арнольда и визгливый - Германа. Яростно залаяли во дворе собаки.
У входной двери навстречу нам поднялся охранник. Он был немного растерян.
– Что там? Кто? - заладил он.
– Собаки вырвались! - крикнул Алешка. - В окно вскочили! Сюда бегут! Прячемся!
Охранник, видимо, боялся собак. Растерянно оглянулся, а Лешка еще и щелкнул у него под носом большими клещами, которые он зачем-то прихватил с собой.
Охранник охнул и отступил… прямо в стенной шкаф. Мы выбежали на улицу. Джип словно дожидался нас - стоял носом к воротам, с распахнутыми дверцами и с ключами в замке зажигания.
Мне приходилось водить папину машину, но это был обыкновенный «Москвич», а здесь… Да и здесь ничего особенного. Мотор завелся сразу, я врубил какую-то скорость и газанул. Скорость, видно, была третья - джип прыгнул вперед, как горный козел, ударил в ворота своим мощным бампером, словно крутыми рогами. Ворота рухнули и распластались. Мы вылетели на шоссе и помчались. Куда глаза глядят.
– Пристегнись, - сказал я Алешке.
– Гы! - ответил он. - А здорово мы их нейтрализовали, да?
Алешка использовал старый трюк, папа нам об этом как-то рассказывал. Он точно так же однажды удрал из одной бандитской компании.
Алешка, влетев в комнату, запустил в окно стулом. Зазвенели стекла. Герман подумал, конечно, что Алешка выпрыгнул в окно. Вот они с Арнольдом к окну и ринулись. А Лешка в это время притаился за распахнутой дверью.
– Дим, - сказал он, - а куда мы едем-то?
Да хоть на край света, только подальше от этих и зубодеров.
Машина шла хорошо, она меня почему-то слушалась. Алешка, что-то напевая, беззаботно копался в ящичке на панели.
– Чего ты там ищешь? - не отрывая глаз от дороги, спросил я.
– Пистолет, Дим.
– Зачем? Прекрати!
– Отстреливаться, вот зачем. Нас же догоняют.
Я глянул в зеркальце и оторопел: нас в самом деле нагоняла шустрая «девятка». Приблизившись, она истошно засигналила, с правой стороны кто-то высунулся до половины в окошко и махал нам, чтобы мы остановились.
– Щас! - злорадно сказал Алешка. - Только умоюсь.
Пистолет никак не находился. Попадалась все какая-то ерунда. Пустая фляжка из-под коньяка, жвачка, потрепанная карта области, драные перчатки, связка каких-то ключей, моток изоляции и два пистолетных патрона.
А «девятка» нас догоняла. И все так же истошно визжала. Прямо села нам на хвост и стала пытаться обойти и подрезать.
– Тормози, Дим, - вполголоса посоветовал Алешка.
– Держись покрепче.
Я выбрал момент, когда «девятка» оказалась прямо за нашей кормой, и резко нажал на тормоз.
Удар! Скрежет! Звон! И дребезги!
Наш джип резко скакнул вперед от толчка, а «девятка» заюлила, завертела разбитой мордой и свернула на обочину, а потом застряла в кювете.
Из нее выскочили «зубодеры», стали размахивать руками и орать. Но мы их криков уже не слышали - они растаяли вдали.
А мы мчались вперед. Вот только куда? Тоже, наверное, вдаль.
«РАЗБОГАТЕЛИ!»
Мы едем… Шуршит под колесами асфальт. Мелькают километровые столбики, всякие указатели. Дорога длинная, стремится вдаль; широкие просторы, над которыми парят вороны и галки. Катаемся, в общем. На клевой тачке, между прочим. Когда еще придется?
– А куда мы едем? - спохватился Алешка.
Мы остановились и стали изучать карту. Разобрались: мы ехали в Ленинград. То есть в Петербург.
– А чего нам там надо? - искренне удивился Алешка. - Разворачивайся.
Ага, разворачивайся. А там нас ждут злобные зубодеры в разбитой «девятке».
– Давай еще вперед проедем, - сказал Алешка, - а потом куда-нибудь свернем и объедем это место другой дорогой.
Мы еще раз просмотрели карту, выбрали подходящий перекресток.
– Вот, - сказал Алешка, - сворачиваем на Скуратово, едем до Подосинок, а там - опять на шоссе и до дома.
А Скуратово на карте было почему-то отмечено красной точкой. И возле него какая-то корявая надпись морским почерком. То ли «британка», то ли «братан К.».
Впрочем, задумываться некогда, надо ехать. Чтобы домой к обеду успеть. А то от мамы попадет.
Мы благополучно свернули с шоссе и долго ехали проселком. Пересекли по мостикам две речки, а может, это была всего одна, петлистая. Поднимались на взгорки, спускались в низинки. Ехали полем, ехали лесной дорогой, подпрыгивая на корнях деревьев; один раз чуть не засели в луже, но догадались, как включить передний мост, и благополучно выбрались «на оперативный простор».
В конце этого простора показалось на горушке село Скуратово. Оно было все в садах и деревьях, а посреди него стояла высокая церковь. Уже совсем как новая, только колокольню еще не отремонтировали. Но колокола на ней уже висели. И вокруг них вились белые голуби.
Мы тихонько ехали по селу, я бы сказал, все тише и тише. Пока совсем не остановились.
Бензин кончился!
– Ничего, Дим, - успокоил меня Алешка. - До этих Подосинок под горку доедем. А там и шоссе недалеко.
Отчасти он прав. Мы застряли в самой середке села, возле церкви, на верхушке горушки. Но под горку нам до заправки все равно не докатить. Да и денег у нас нет.
Из дома напротив - дом такой кирпично-черепичный - вышел пожилой дядька и, улыбаясь, пошел к нам. Мне он понравился сразу, и я решил рискнуть. Вышел из машины и, тоже улыбаясь, пошел ему навстречу. И спросил очень вежливо:
– Извините, у вас случайно бензина нет?
Дядька заулыбался еще шире, даже уши у него подпрыгнули.