– Тихо, Дим! Кто-то движется в нашем направлении. Дай бинокль.
Алешка прилип к иллюминатору и тихонько докладывал мне результаты наблюдения.
– Так… Движутся по берегу две неопознанные личности. Одна из них - Полундра в тельняшке, а другая - Рыжий Клоп.
А я уже и без всякого бинокля их видел. Они подходили к яхте, которая полузатонула возле самого берега. Что им там надо?
Оказалось, что им надо примерно то же, что и нам, только побольше. С берега пацаны перемахнули на яхту, с нее - на почти новый речной трамвайчик, оттуда - на катер. С катера на баржу, с баржи - на еще один катер, а потом на баржу с песком.
И вот они уже на палубе «Амелии». И стучат в дверь рубки.
– Сейчас им будет! - злорадно прошептал Алешка.
Но ничего им не было. Даже наоборот. Толстяк вышел к пацанам, пожал им руки, как взрослым; о чем-то они поговорили и спустили с катера ялик.
Пацаны забрались в него и, захватив какой-то длинный шест, который им дал толстяк, отчалили от «Амелии».
– Интересно, - сквозь зубы проговорил Алешка, не отрываясь от бинокля.
Загадочно, подумал я.
А дальше стало еще интереснее. Пацаны пересекли весь затон и причалили к небольшому пассажирскому теплоходу со странным лирическим названием «Ива». Он грузно осел в воде по самую палубу.
Пацаны привязали к нему ялик и поднялись на борт вместе со своим шестом. И исчезли внутри теплохода.
– Интересно…
– Загадочно…
Их не было очень долго. Мне даже надоело ждать. Хоть и загадочно и интересно.
– Дим, - возбужденно шепнул мне Алешка, - нужно в этом разобраться!
– А как?
– Подслушать, когда они вернутся на «Амелию».
Тут и я сообразил.
Мы быстренько спустились в свою лодку и кружным путем, между старыми кораблями, добрались до баржи. Взобрались на нее и залегли возле самого борта в засаду.
Терпение. Терпение. Терпение.
И вот оно уже почти лопнуло, когда мы услышали плеск весел. Выглянули чуть над бортом - ялик возвращался.
Толстяк вышел на палубу и нетерпеливо крикнул:
– Ну что?
– Пусто! - донесся ответ Полундры. - Весь кормовой салон обшарили.
Ялик стукнулся в борт «Амелии».
Толстяк со вздохом достал из кармана бумажник, отсчитал деньги и передал их Полундре.
– Маловато будет, - сказал тот недовольно.
– Потерпи, Витек, - усмехнулся толстяк. - Найдем - рассчитаюсь по полной программе. Мало не покажется. Завтра жду - как обычно. Да поосторожнее, тут какие-то подозрительные пацаны вертелись.
– Небось эти… - предположил Клоп. - Ненормальные, которые у писателя живут, людоеды.
А «подозрительные людоеды» в это время уже спустились в лодку и беззвучно отогнали ее в укромное место - под нависший над водой кормовой свес какого-то странного судна. Потом мы узнали, что это старинный водолазный бот.
Полундра и его рыжий сообщник обратным путем перебрались на берег.
Алешка толкнул меня локтем в бок и горячо шепнул:
– Я все понял, Дим! Они заложника ищут!
Я только хмыкнул в ответ.
– А что? - обиделся Алешка за свою версию. - Он у них сбежал и где-то здесь прячется. На затонувших кораблях. А они его ищут.
– С шестом?
– Конечно! Там же, в трюмах и каютах, полно воды. Вот они и шарят.
– Ага, - серьезно кивнул я. - Он сидит где-нибудь в трюме под водой. Как твоя рыба. В бочке.
Алешка рассмеялся.
– Как ты догадался, Дим?
– Митёк там умываться перестал. Говорит: почему-то вода испортилась. Не от прокисших макарон?
– От котлет, - хихикнул Алешка.
– И еще он там кусок лягушки обнаружил.
– Не доела. Капризничает.
Мы выгребли из-под свеса и не спеша поплыли домой.
– Лех, - спросил я, - а чего ему, этому заложнику, по трюмам прятаться? Пошел бы сразу домой. Или в милицию.
– Да, домой! А они его там ждут. - Он подумал. - А, может, его и в милиции тоже ждут. Может, он сам тоже преступник. Какой-нибудь темный бизнесмен. И у них там свои разборки.
– А записка в бутылке?
– Я еще подумаю, - пообещал Алешка. - Но нам надо его найти. Человек попал в беду. И не важно, Дим, плохой он или хороший. Важно ему помочь.
«Тебе это надо?» - подумал я.
Когда мы вернулись, взрослые пили на терраске чай.
– Как улов? - спросила мама.
– Как всегда, - ответил за нас папа.
– Они не рыбу ловят, - заметил с усмешкой Митёк.
– А кого? - спросила мама. - Зайцев?
– Волков, - ответил Митёк.
– На фига они нам? - вырвалось у мамы. - То есть я хотела сказать: зачем нам волки?
– А что? - не стал возражать Митёк. - Пусть живут. Собачья будка у меня все равно пустует.
– Алешка их приручит, - предположил папа, - сколотит из них собачью упряжку. И она будет таскать Митькову машину.
– Нет, - возразил Митёк. - Алешка будет их стричь и делать из их шерсти кисточки.
– Для бритья? - спросил папа.
– Для рисования, - с упреком уточнил Митёк.
Что-то они сегодня как-то подозрительно резвятся.
– Куда ему столько кисточек? - всерьез обеспокоилась мама.
– А он лишние продаст, - успокоил ее папа.
– И купит мне новый бинокль, - строго добавил Митёк.
– Зачем тебе два? - удивилась мама.
– А он мой уже утопил.
Алешка вдруг хлопнул себя ладонью в лоб. И я тоже - бинокль-то мы оставили в рулевой рубке буксира номер 136! И я уже открыл было рот, но Алешка меня опередил и уже спокойно сказал:
– Ничего не утопил, я его спрятал.
– Ну да, - кивнул Митёк, - на дне реки.
Алешка фыркнул и гордо вышел за дверь. Я - за ним.
И мы помчались на берег. И плюхнулись в лодку, и погнали ее к затону.
Никогда я еще так не греб. Будто за нами гналась целая стая речных акул. Или речной шпаны на матрасах.
Фу! Бинокль на месте. Так и лежит спокойненько на драном сиденье. Алешка схватил его, повесил на шею и прижал к груди.
И тут послышался какой-то ровный шум. Очень подозрительный. Мы выглянули - в затон входил небольшой открытый катер. И прошел совсем рядом с нами.
За рулем сидел матрос, а рядом с ним стоял высокий человек в кожаном пиджаке и держался рукой за край ветрового стекла. И как-то странно улыбался. Будто скалился. Будто у него было много лишних зубов. Или они были ему слишком велики.