Наш полковой директор выглядел так, будто проиграл решающее сражение. Причем проиграл, имея превосходство в живой силе и технике. И как он ни подкручивал свои усы, вернуть им былую лихость ему никак не удавалось.
Он традиционно поздравил нас, учителей и родителей, хмуро выслушал настороженные аплодисменты и еще более хмуро объяснил:
– Мы боролись! Мы все лето отстаивали нашу законную территорию. Это стоило нам новых седых волос и бессонных ночей…
– Можно подумать, - шепнул мне Алешка, - что они по ночам боролись. Со своими седыми волосами.
– И нам твердо обещали, - продолжил директор, - что уже в этом учебном году эта же строительная фирма возведет в парке все необходимые спортивные площадки.
– И два бассейна, - шепнул мне Алешка. - Один - с морской водой, а другой - с ключевой. И бомжи там будут свои пиджаки стирать.
– Оболенский-младший! - громыхнул директор. У него очень хороший слух. Когда не надо. - А у тебя все равно двойка по физкультуре!
– Теперь две будут, - пробормотал Алешка. И поднял руку, как в классе: - А что они тут будут строить? Может, казино?
Откуда-то из толпы учителей ринулась Алешке на помощь Любаша, его учителка. Крохотная такая, но решительная. И уже на ходу она звонко за него заступилась:
– Он шутит, Семен Михалыч! Он в казино не ходит!
Я вовремя дернул Алешку за руку и сунул ему под нос кулак. Он усмехнулся: мол, ладно уж, промолчу.
– Отвечаю, - продолжил директор. - Здесь будет построено административное здание совместного предприятия по производству чипсов и чупсов.
Он, наверное, ждал, что сейчас в ответ на эту новость грянут аплодисменты. От фанатов чипсов и чупсов. Но похлопал только Алешка. С ехидной усмешкой на устах.
И тут взорвались все наши нарядные родители. Они подняли такой гвалт, что с соседних деревьев сорвались любопытные галки и скрылись в парке. И сразу стало ясно - все они (родители, а не галки) учились в этой школе. И она им дорога не только как память о счастливом детстве, но и как надежда, что и у их детей детство будет складываться не менее счастливо. В том числе - и на стадионе. Спортивное детство.
– Безобразие!
– Отобрали у детей стадион!
– Нашим бедным детям и так выйти некуда, одни ракушки и машины кругом!
– Семен Михалыч, вы же офицер! Как вы допустили?
И все в том же духе. И немедленно прошлогодний родительский комитет под руководством мамаши Прошкина решил написать коллективное письмо президенту.
Директор терпеливо переждал взрыв возмущения и заверил родителей, что борьба еще не окончена, что у педсовета есть боевые резервы и что все они будут пущены в ход. Вплоть до тяжелой артиллерии.
Отыскав взглядом Никишова, он подманил его кивком и усадил ему на плечо заранее подготовленную первоклашку с громадным белым бантом на макушке. Она брякнула Никишова колокольчиком по голове, и мы нестройными колоннами, а вернее - толпой, потянулись в школу.
В общем, первый учебный день был сплошным митингом. Митинговали в классах, на переменках, в учительской. Все бушевало, бурлило, возмущалось, грозило и немного успокоилось только к третьему уроку.
Третьим уроком у нас была литература. Бонифаций сказал, что очень рад нас видеть, что соскучился без наших приколов и что в этом учебном году он будет еще более строг и требователен.
Бонифация мы любили. Он был добрый и справедливый человек. Очень вежливый, но ехидный. Он мог вместо заслуженной «двойки» обойтись одним подзатыльником. Бонифацием его прозвали очень давно. Может быть, еще наши родители, когда были его непослушными и любимыми учениками. На голове у него была грива волос в мелких кудряшках, как у известного льва из мультфильма, и он носил свитер почти до колен. Ну и любил детей. А также литературу. Не знаю, кого (что) больше.
– Итак, - сказал он, потирая руки от предстоящего удовольствия, - начало традиционное: все пишем краткое сочинение на тему: «Как я провел лето». Пишем не только коротко, но и ясно. Орфография и пунктуация пусть вас не тревожат, - тут же успокоил нас он. - Мне нужно знать, насколько вы поумнели или поглупели за лето и как в зависимости от этого строить предстоящий учебный процесс и наши отношения. Начали! - хлопок в ладоши. - Тишина в студии!
За лето, конечно, никто не умнеет. Бонифаций знал это не хуже нас. Он просто хотел отвлечь нас от неприятностей со стадионом. И чтобы мы, вспоминая прошедшее лето, наполнились положительными эмоциями.
Но ему это не удалось. Почти весь класс единодушно сдул сочинение у Сереги Никишова, нашего местного «авторитета».
Он написал коротко и ясно: «Минувшее лето тянулось для меня очень долго. Я с нетерпением ждал, когда вернусь в родную школу и рано утром пробегу десяток кругов по стадиону, сто раз подтянусь на турнике, покидаю мяч в корзину и даже попрыгаю в длину и высоту. А потом отдохну под сенью лип, которые я сажал и поливал собственными руками.
Не вышло! Какое разочарование! И какое коварство! Но ничего - каждый получит свое. Один за всех и все за одного! Граф де ля Фер (кликуха Атос)».
Андрюха Сельянов и Юрашка Козлов подписались соответственно - Портос и Арамис.
В этом нет ничего удивительного. Где-то с пятого класса их называют мушкетерами. Из-за крепкой дружбы, а еще из-за того, что они все время с кем-то борются. Причем иногда очень коварными методами. Не только шпагами, но и булавками…
Из школы мы с Алешкой возвращались вместе.
– Ну вот, - проворчал он, - началось…
– Что началось?
– Учеба всякая. Вернулись лягушки в родное болото. А в болоте - крокодил.
– Уже схлопотал? - догадался я. - Первая пара в новом учебном году?
Алешка кивнул.
– За что?
– Ни за что. За русский. Любаша сказала, что у меня в прошлом году было плохо с шипящими.
– И что?
– Говорит: придумай предложение с шипящими. Я и придумал: «Подушка упала с тахты и разбилась». То есть расшиблась. Хорошее предложение, нет, что ли?
Хорошее, ничего не скажешь. И подушка хорошая. Главное дело - редкая.
– Слушай, Дим… - Алешка уже перескочил на то, что в самом деле его волновало. Не о двойках же разговаривать. За три года он набрал их больше, чем старший брат за девять. Как ты думаешь: что такое справедливость? Она вообще есть, или ее люди придумали? Как сказки. Чтобы не очень грустно было жить.
Не знаю, поумнел ли я за лето (вряд ли), а вот то, что Алешка не поглупел, точно.
– Я еще об этом не думал, - признался я. - Но заметил, что справедливость гораздо реже бывает, чем несправедливость.
– Да! - горячо согласился Алешка. - Ну за что она мне двойку поставила? Надо было написать «падушка», что ли? - Но волновала его вовсе не «разбитая падушка». И не первая «двойка». - Знаешь, Дим, я догадался, почему несправедливость случается чаще, чем справедливость. Потому что за справедливость надо бороться! А кому это охота? А несправедливость никакого труда не стоит.