– Вот это коты! – ахнул Костик.
– Лучше нас сработали, – хмуро отозвался Колька.
Но Костик почему-то подумал, что встреча с Черновцовым еще впереди.
Васька собрал своих бойцовых котов, усадил в кошелку.
– Пошли спать, – зевнул Миха. – Однозначно. А то что-то есть хочется.
Ребят словно кто-то выключил. По коридору гостиницы Колька тащил за шиворот Вовчика, а тот, закрыв глаза и что-то бормоча, только вяло перебирал ногами, как осенняя муха.
Бросились вповалку на «зеленое поле стадиона», не раздеваясь, лишь сбросив на пол обувь, и тут же уснули, как провалились в глубокий тяжелый сон. Такой, когда даже во сне хочется спать.
А Костику не спалось. Приключения последних дней, резкая смена событий – от радости к разочарованию – не давали уснуть. Лишь он закрывал глаза, как в голове начинали вертеться ярким калейдоскопом Сергей Оболенский, «журналист Пижон», Тема и Жучка, Вовчик с сундучком и Саша со шпагой.
Костик не выдержал, не зажигая света, набрал номер Ратникова.
– Дядя Андрей, – сказал он вполголоса, – мы «Пижона» задержали. Он жулик оказался, а не журналист. Причем наш, отечественный.
– Я знаю, – сонно отозвался участковый. Он двое суток просидел в засаде, дожидаясь каких-то бандитов, и тоже безумно устал.
– А может, вы знаете, и где Черновцов скрывается, с сокровищами? – съехидничал Костик.
– Ищем, – сказал Ратников. – Из города он не уйдет. Оба шоссе перекрыты, на автостанции и на вокзале усилены патрули. Найдем… Хотя, конечно, где он сейчас, не знаю.
– А я, кажется, знаю, – медленно проговорил Костик и положил трубку.
Во время разговора он стоял у окна и бездумно всматривался в темную ночь за стеклом. И ему показалось, что в музее, как давным-давно, когда они в первый раз подошли к этому мрачному зданию, блеснул в черноте окна слабый огонек. То ли спичка вспыхнула, то ли зажигалкой кто-то чиркнул.
«Начинается, – мелькнуло у Костика в голове, – снова-здорово».
Он прижался лбом к холодному стеклу, словно это могло ему помочь что-то разглядеть в темноте ночи.
И вдруг огонек на мгновенье вспыхнул опять, но уже в другом окне. Похоже, кто-то шел залами музея, время от времени подсвечивая себе путь.
«Черновцов», – решил Костик.
А кто еще? Саша не стал бы бродить в темноте. А Черновцов знает в музее все ходы и выходы, и если он решил спрятаться здесь, то решение это, надо признать, не самое глупое. Уж в музее искать его даже самому умному в голову бы не пришло.
Огонек блеснул в последний раз – в той угловой комнате, где был вход в подвал.
Все ясно. Сейчас он спустится туда, проберется в оранжерею и уляжется спать, поставив под голову сундучок с сокровищами. А милиция тем временем будет останавливать и проверять все машины, идущие из города…
Первой мыслью была мысль здравая: позвонить Ратникову или прямо в горотдел милиции. Пусть они приедут с мигалками и вопилками, с бронежилетами и автоматами и «без шума и пыли» возьмут сонного Черновцова вместе с сундучком. А вот и не с сундучком, мысленно поправился Костик. Сундучок-то остался у «Пижона».
Вторая мысль была похуже, послабее первой. А именно: прежде чем вызывать милицию, не мешало бы проверить, действительно ли в музее прячется жулик Черновцов? А ну как там занимается сверхурочной работой тетя Мотя?
Костик решил немного подождать (если это Черновцов, пусть уснет покрепче) и сходить проверить. А уж тогда решать: звать ли милицию на помощь или обойтись своими наличными силами. Которые сейчас дружно посапывали поверх зеленого одеяла.
Костик уселся в кресло, вытянул гудевшие от усталости ноги и… уснул. Мгновенно. Без всякого перехода из мира реального в мир сновидений.
И проснулся так же мгновенно. За окном уже светлело. Ранние птахи уже торопились сообщить, что на подходе новый день с его делами и заботами.
Костик сунул за пояс пистолет, взял со столика у кровати фонарик и, подцепив снизу кочергой панель, приподнял ее.
Затем он проскользнул в оранжерею, тихо, без стука опустил панель на место. И словно отгородил себя от друзей, с которыми спокойно и не одиноко.
Костик долго стоял на верхней ступени, не включая фонарик, прислушиваясь. И вначале ничего не слышал.
Но вскоре слух его от напряжения обострился, и Костику показалось, что откуда-то из угла доносится ровное, спокойное дыхание спящего человека.
Осторожно нащупывая ногой ступени, Костик спустился в оранжерею и пошел, ступая плавно и бесшумно, на этот мирный пока звук.
Иногда, на какой-то миг, дыхание спящего прерывалось, и Костик застывал на месте с поднятой ногой. Потом снова ставил ее в мягкий ковер вековой пыли.
Тьма была беспросветная. Казалось даже, ее можно разгребать ладонями. Без особой, правда, пользы.
А дыхание спящего раздавалось все ближе и ближе… И Костик решился – включил на мгновение фонарик. Спящего он этим слабым и коротким пучком света не разбудит, а все, что надо, увидит.
Черновцов спал на полу, у самой стенки. И действительно, голова его покоилась на обычном пластиковом пакете с ручками из витого шнура. Рядом лежала и сабля, холодно блеснувшая лезвием в ответ лучу фонарика.
«Сейчас я сделаю так, – медленно, проверяя самого себя, думал Костик, – протяну руку, нащупаю ручки пакета и дерну к себе. Панель на место и кресло к стенке. Черта с два он нас возьмет».
Костик протянул руку, нащупал ручки пакета… И тут же вскрикнул от неожиданности и боли – рука его оказалась, как в тисках, в чужой, сильной и безжалостной руке.
– Выследил, щенок? – прошипело в темноте. – Тебе же хуже. – И по звуку Костик с ужасом понял, что бандит шарит в пыли, нащупывая саблю.
Костик выпустил фонарик, выхватил из-за пояса пистолет и ахнул в темноту рукояткой. И попал удачно.
– Ой! – по-детски вскрикнул Черновцов и разжал свои клещи.
Костик отскочил назад и едва не упал, за что-то зацепившись.
– Ну, сопляк! – взревел уже не по-детски Черновцов, и Костик услышал, как где-то совсем рядом свистнул во тьме клинок.
Мальчик бесшумно сделал еще шаг назад, совершенно забыв про пистолет, который он так и сжимал за ствол.
– Да я ж тебя достану! – ревел Черновцов. Внезапно свист его сабли резко прервался ударом. Бандит что-то зацепил своим оружием и пошел крушить направо и налево.
Свист клинка, грохот, звон!
Костик тихо отступал к лестнице, как он думал, совершенно потеряв ориентировку. Эти жмурки нравились ему все меньше и меньше. Несколько раз сабля свистела совсем рядом, Костик даже чувствовал лицом движение разрезаемого клинком воздуха.