ему наплел, я не знаю, но через минуту они уже пожимали друг другу руки — не иначе знакомились.
Потом, дружески беседуя, подошли к динозавру.
— Это дядя Женя, — небрежно бросил мне Алешка. — Он, знаешь, Дим, разбирается в таких машинах.
В этом я не сомневался.
Хорошая у вас машина, дядь Жень, но маленькая, — подначил Алешка.
Побольше тебя будет, — обиделся экскаваторщик Женя.
Он еще совсем молодой был. И тоже любил поспорить. Он только по молодости лет не догадывался, с кем имеет дело. Да и я, признаться, Алешкину «провокацию» гораздо позже раскусил.
Стрела короткая, — вынес свой приговор Алешка.
Сам ты короткий! Это, между прочим, не просто экскаватор. Это — комбинированная машина. Она знаешь сколько операций делает? Не знаешь, то-то! Поставлю вместо ковша крюк — вот тебе и подъемный кран. Заменю крюк корзиной, будет тебе подъемник для ремонта осветительных мачт. И эвакуатор.
Какой вакуатор?
Ну, вдруг, скажем, где-нибудь, не дай бог, пожар. Тогда я поднимаю стрелу с корзиной к окошку, и люди в ней спокойно спускаются вниз.
Алешка скептически хмыкнул и повторил:
— Мачты… краны… корзины… Вакуаторы… Стрела-то короткая, не достанет.
— Эх ты! Стрела, между прочим, телескопическая. Я ее могу знаешь на сколько раздвинуть? Хоть до двенадцатого этажа.
Ну, до двенадцатого не надо, — задумчиво проговорил Алешка. — Мне бы и до четвертого хватило.
А у вас что, — засмеялся дядя Женя, — лифт в доме только до третьего ходит? Давай помогу.
Алешка внимательно посмотрел на него своими ясными глазами и сказал:
А что? Покатаемся?
Залрбсто.
А это не опасно?
Не, там, в. корзине, страховочные устройства есть.
Я учту, — важно сказал Алешка, чем опять вызвал улыбку на лице дяди Жени. — Вы только потом не отказывайтесь. Детям нельзя врать, — поучительно добавил: — Если им что-то пообещал, нужно обязательно выполнить.
Этот хитрец все на свою пользу может повернуть.
Мы попрощались с новым знакомым и пошли домой.
Добытый телефон нам не помог. Он либо глухо молчал, либо отзывался противным голосом Игоряшки:
— Але-е!
Конечно, если бы мог, Ростик уже давно бы позвонил, а раз не звонит, значит, его к телефону не подпускают. Или отключают аппарат. И из квартиры Ростика не выпускают.
Мы призадумались.
Но, честно говоря, я не очень-то думал. Мне еще надо было посидеть за уроками: учебный процесс все-таки набирал силу. Лешке-то попроще — у него вынужденные каникулы.
…Через некоторое время он вздохнул и как-то очень веско произнес, шлепнув себя ладошками по коленям:
Ну, все!
Что все? — спросил я, не отрываясь от дела.
Они его похитили, так? — Ну?
А теперь мы его обратно похитим.
Я закрыл учебник и немного помолчал, привыкая к этой мысли.
За Алешкой, за его идеями — «дикими, но симпатичными» — вообще трудно уследить. И сразу оценить по достоинству — тоже. Он иногда ляпнет что-нибудь такое, что только ахнешь. И за голову схватишься. А немного подумаешь — ведь здравая мысль. А так и сяк прикинешь — другого-то решения проблемы и нет. Правда, на все его идеи я реагирую в двух вариантах. Или хлопаю его по плечу — молодец! Или вижу иной шаг — запереть его в ванной комнате. Надолго, пока он что-нибудь другое не придумает. Более приемлемое.
— Ну… — осторожно начал я. — И как же мы его похитим?
Алешка глубоко и протяжно вздохнул. Вот так он обычно вздыхает, когда на уроке ему задают заведомо (с его точки зрения) глупый вопрос. Я помню, как однажды проводил в его классе урок родной литературы. У нас в школе это часто практикуется. Считается, что такие уроки приносят обоюдную пользу и старшим и младшим. А по-моему, только учителям, которые в это время спокойно пьют чай в учительской.
Так вот, они как раз осваивали бессмертное произведение А.С. Пушкина «Сказка о рыбаке и рыбке». И по программе был такой вопрос: «Что бы ты на месте старика попросил у золотой рыбки?»
Ростик, не задумываясь, выпалил:
— Я бы попросил новую старуху.
А Лешка, протяжно вздохнув, ответил:
— А я бы посадил старую старуху в разбитое корыто и пустил бы в синее море.
Вот и сейчас он с глубоким вздохом выдал мне, как дурачку:
Дим, Ростика увезли на экскаваторе.
Не понял…
И мы его на экскаваторе увезем.
С четвертого этажа? — усмехнулся я.
Ас какого же? — удивился Алешка.
Тут уж я не выдержал и откровенно расхохотался. А потом сказал сердито, как положено старшему брату:
— У тебя крыша поехала, Лех. Я тебя в ванной запру. Ни один экскаватор в подъезд непролезет. И на четвертый этаж не вползет. Ни в лифте, ни по лестнице. Да и экскаватора утебя нет.
Алешка почему-то отошел немного в сторону, за тумбочку для белья — опасливо так. Будто с психом разговаривал. Потом проворчал:
— По-моему, крыша не у меня поехала. — И добавил задумчиво: — Экскаватор-то я достану.
Достанет, я не сомневался. Напрокат возьмет. Или угонит. И чтобы прекратить этот опасный разговор, снова раскрыл учебник.
Алешка замкнулся. Собрался в комочек в уголке тахты, подобрал ноги, нахмурился и время от времени что-то негромко бормотал.
Я не обращал на него внимания. Тогда он уселся за свой стол, взял лист бумаги и стал что-то быстро изображать на нем. И хитро при этом поглядывал на меня. Я даже подумал, что он рисует портрет старшего брата с натуры — со сдвинутой набок крышей.
Позанимавшись, я пошел на кухню, поставить чайник. А когда вернулся, поверх моей тетради лежал рисунок. Точнее — схема. А еще точнее — «рекомендация по использованию строительной техники (экскаватор — 1 шт.) для похищения человека».
В принципе — мне понравилось, оригинально. Я бы за такое «техническое решение» не в ванной бы его запер, а в психушке. Но идея, повторяю, неплохая. Только неадекватная, как сказал бы Бонифаций.
Ну что? — торжествующе спросил Алешка. — Подпишешь план операции?
— Опасно, — сказал я. — Все-таки четвертый этаж. Я подумаю. А как Ростик об этом узнает?
— Вот ты об этом и подумай. Главное — чтобы Ростик вовремя подошел к окну.
Я подумал и на перемене поймал Бонифация. За что он еще всем ребятам нравился, так это за то, что не задавал лишних вопросов. Но, правда, глазами спрашивал. И если видел в ответном взгляде что-то не то, «адекватно» на контакт не шел.