Нужную улицу он нашел сравнительно просто, но не очень быстро.
Выйдя из гостиницы, он дернул за рукав дядьку, который, стоя у киоска, увлеченно читал газету.
– Что вам? - не отрываясь от газетного листа, коротко спросил дядька.
– Большая улица на набережной. - Алешка тоже был краток.
Дядька махнул рукой в нужном направлении, а потом добавил:
– За углом - направо, за вторым - тоже.
Алешка проделал все в соответствии с указаниями и вскоре оказался… на том же месте. Дядька, к счастью, тоже.
Алешка дернул его за другой рукав и повторил свой вопрос.
Не сводя глаз с газеты, дядька махнул рукой совсем в другую сторону и добавил:
– За углом - налево, за вторым - еще раз налево.
– Я там уже был, - сказал Алешка.
– Тогда не знаю, - буркнул зачитавшийся дядька. - Не мешай.
Тут в окошко высунулась киоскерша и сказала:
– Мальчик, не слушай его. Иди между вон теми домами до светофора. И там спросишь.
У светофора Алешку направили обратно к гостинице. Он послушно пошел туда, безнадежно заблудился и через двадцать минут вышел на набережную.
Эта улица и вправду оказалась довольно большой, и почти все дома на ней тоже были довольно высокие.
Алешка брел вдоль набережной, заглядывая во все дворы в поисках нужного дома. А он никак не попадался. Все время что-нибудь не сходилось с приметами, обозначенными юным Федором. Во всех дворах были бабушки и качели, деревья и машины. Но не было зубастых тигров и мальчика без штанов.
Наконец в одном из дворов кое-что сошлось: песочница, качельки и гипсовый мальчик без штанов. Он стоял посреди фонтана, в котором не было воды, но было много пустых банок из-под пива и смятых пачек из-под сигарет.
Мальчика было жалко. Мало того, что без штанов, так еще и без носа. И без одной руки, вместо которой прямо из плеча торчала ржавая железяка. Мальчик был здорово похож на рисунок Федора.
Алешка осмотрелся - все вроде бы сходится. Только тигра нет. Вместо тигра стоял в углу двора свежевыкрашенный гараж с пудовыми замками на воротах. А тигр, видно, куда-то сбежал. Мальчика с железной рукой испугавшись.
Алешка придержал проезжавшего мимо на роликах пацана неожиданным вопросом:
– Привет! А тигр где?
– Где-где! - не удивился пацан. - Закрасили. Домоуправление закрасило. Из-за эстетики.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что тигра нарисовал на гараже Ленька из четвертой квартиры, и был он так безобразен (тигр, а не Ленька) и ужасен, что маленькие дети плакали, а старые вздрагивали и подпрыгивали при виде его оскаленной пасти.
– А Федькина бабушка в какой квартире живет? - Алешка стал развивать долгожданный успех.
– А их тут полно, - небрежно ответил мальчуган. - Вон они, в беседке. - И исчез за углом. Как закрашенный тигр.
Алешка понял, что он на верном пути, и подошел к беседке.
В ней сидело десятка полтора «Фединых» бабушек разных возрастов. Даже молодые бабушки были. Все они занимались делом: кто вязал длинный свитер, кто просматривал газеты, а молодая бабушка пила пиво из банки и курила. И все они наперебой разговаривали. О своих детях и внуках. В основном - критически.
Алешка немного растерялся от такого богатого выбора. Но ненадолго. Он отошел в сторону и гаркнул изо всех сил:
– Федька!
Все бабушки вздрогнули, а три из них обернулись.
– Здрасьте, - сказал Алешка. И обратился к одной из них: - А ваш внучек где живет?
– Мой-то? А вона, - и бабушка показала на окно в четвертом этаже, за которым маячило несчастное лицо с обмотанным шарфом горлом.
– А мой на работе, - не дожидаясь вопроса, сообщила вторая Федина бабушка. - Он экскаватор водит. - Эта бабушка, значит, тоже Алешке не подошла.
Тогда он уверенно обратился к третьей:
– Вам привет от Феденьки, из Поречья. Мы с ним подружились.
– Ах ты! - обрадовалась бабушка Настя так, что с ее колен спрыгнул клубок ниток и шустрым колобком побежал к гаражу.
Алешка догнал его и вернул хозяйке.
– Как они там? - спросила бабушка Настя, сматывая клубок. - Живы-здоровы?
– Все в порядке! - бодро ответил Алешка. - Все прекрасно! - Не считая того, что родители исчезли, а их сынишку выгнали из родного дома злые чужие люди. - Федя хорошо кушает, крепко спит на своей раскладушке…
– Чегой-то на раскладушке? - обиделась за Федю Анастасия Петровна. И, обращаясь к другим бабушкам, внимательно слушавшим разговор, возмутилась: - Ишь, порядки завели! Кроватки приличной у ребенка нет.
Алешка быстро внес коррективы:
– Кроватка есть. Она в ремонте. Федя из нее корабль сделал.
– Он такой! - успокоенно восхитилась бабушка. - Лучше бы, правда, из родительской сделал или из гадаропа. Ну, идем ко мне, малец. - Она, кряхтя, встала - Алешка снова сбегал за ее клубком, который опять скатился с ее колен. - Ишь, неслух, - обругала бабушка непоседливый клубок, - вроде пацана. Идем, Лексей, чайком тебя порадую.
Алешке только того и надо было. За чаем все старушки становятся разговорчивыми. И теряют бдительность. Это мы по своей бабушке знаем.
Долгое время разговор никак не хотел принимать нужное направление: все вокруг да около. Бабушка Настя без конца выспрашивала Алешку (как они там, без меня?), он даже врать устал и стал бояться, что в конце концов ляпнет что-нибудь и старушка наконец догадается, что он в глаза не видел ни Мишу, ее зятя, ни Ирочку-солнышко, ее доченьку.
Алешка лавировал, как корабль среди коварных льдов, и все-таки приплыл в нужное место.
– А что дом? - ответила ему бабушка. - Дом как дом. Старый, конечное дело. Но постоит еще. Подпол? Какой подпол? А я и знать не знала. Дом-то оне купили у когой-то. Не наш дом, не фамильный.
Ага, сокровище там Федькины предки, в том числе и его родители, не прятали. И эта версия, значит, лопнула!
– А и то сказать - жили себе в Курском и жили. Нет, вот в Москву им захотелось, коммерсантами стать. Вот дом-то и купили, задешево, правда. За копеечные деньги.
– Повезло, - подхватил Алешка. - В Москве жилплощадь очень дорогая. Тыщи баксов. Наверное, этот дом сломать должны.
– Чего его ломать? - Бабушка Настя налила Алешке еще чаю и положила еще варенья. - Кушай, Лексей, кушай. В Москве курского варенья не найдешь.
– Ага, - согласился он. - Чего нет, того нет. И соловьев курских не водится. Один только есть, в зоопарке.
– Поет? - поинтересовалась бабушка.
– Не, чирикает, - врал Алешка, уплетая варенье.
– И то! В клетке небось зачирикаешь. А то и завоешь.