– Знаете ли вы, моя дорогая Бьянка, что принц Франческо безумно влюблен в вас? – спросила однажды утром маркиза.
Молодая женщина покраснела и пришла в такое великое смущение, что знатная дама с трудом скрыла улыбку – принц, безусловно, мог надеяться на лучшее.
– Вы мне льстите, сеньора, – пролепетала Бьянка. – Чем могла я привлечь внимание такого блистательного человека?
– Ну, это уже лицемерие! – вскричала маркиза смеясь. – Вы сами себе не верите, Бьянка. И я осмелюсь даже предположить, что принц вам далеко не безразличен. Права ли я?
Вместо ответа молодая женщина потупилась, и щеки ее залились густым румянцем. Ей не хотелось признаваться, что в последнее время она думает только о Франческо Медичи. Он был знатен, любезен, богат – благодаря ему она вновь ощутила ту атмосферу, к которой привыкла во дворце своих родителей. Разве мог сравниться с принцем алчный простолюдин Пьетро?
Но маркиза де Мондрагон явно ожидала ответа, поэтому Бьянка еле слышно произнесла:
– Я всегда рада видеть его высочество, дорогая.
– Превосходно! – воскликнула маркиза с усмешкой. – Остается только придумать, как вы могли бы видеться с принцем наедине и при этом не были скомпрометированы…
Знатная дама угадала: Франческо безумно любил Бьянку, а Бьянка отвечала ему взаимностью. Остальное довершить было нетрудно. Однажды ночью принц проскользнул в дом Буонавенутри, дверь которого оказалась открытой по странной причуде судьбы. Пьетро отсутствовал: срочные дела призвали его в Понтасьеве, где он задержался на пару дней… И этой ночью в доме Пьетро Бьянка стала любовницей Франческо – с молчаливого благословения не только мужа, но и его родителей.
Эта связь недолго оставалась тайной. Франческо был настолько горд своей новой любовницей, что открыто появлялся с нею на людях, а рогатый муж безропотно это сносил. Впрочем, принц осыпал Пьетро золотом и почестями, поэтому бывшему приказчику не было резона возмущаться. Так бы все и шло к лучшему в этом лучшем из миров, если бы герцог Козимо не счел поведение своего сына слишком беспечным. Франческо приходилось добираться до дома Бьянки через весь город, а делать это ночью было весьма рискованно – разумеется, опасность исходила не от услужливых Буонавенутри, а от флорентийских бандитов, которые славились необыкновенной дерзостью. Встревоженный и недовольный Козимо вызвал к себе сына следующим письмом:
«Одинокие ночные прогулки по улицам Флоренции не идут на пользу ни чести вашей, ни безопасности – тем более что у вас вошло в привычку совершать их каждую ночь. Не скрою от вас, что такое поведение может привести к самым печальным последствиям…»
Козимо знал, о чем говорил: он сам имел любовницу, которую благоразумно поселил на своей вилле Кареджи. Ее звали Камилиа Мартелли, и герцог жил не таясь с этой прекрасной флорентийкой после смерти жены Элеоноры Толедской.
Франческо вздохнул и отправился с визитом к отцу.
– Помимо опасности, которой вы себя подвергаете, вы путаете мне все планы, – сказал сыну Козимо, прогуливаясь вместе с ним по террасе большой виллы, откуда открывался чудесный флорентийский пейзаж с черными кипарисами и серебристыми оливковыми деревьями. – Как вам известно, именно сейчас я веду переговоры с императором Максимилианом с целью получить для вас руку его сестры, эрцгерцогини Иоанны Австрийской. Я хочу, чтобы вы на ней женились!
– Зачем говорить мне о другой женщине, отец? Я люблю Бьянку, и больше мне никто не нужен!
– У вашей Бьянки есть муж, и к тому же она не принцесса! – отрезал герцог. – Пусть она останется вашей любовницей, но жениться вы должны на эрцгерцогине. Вам нужна супруга, достойная нас, достойная Тосканы. Я прошу вас только об одном: не выставляйте свою любовь напоказ. Вся Флоренция судачит о ваших похождениях, а у слухов длинные ноги. Проявите хоть немного благоразумия, пока я не добьюсь этого брака.
Несмотря на свою любовь, Франческо внял голосу разума. Поскольку отец не собирался отнимать у него возлюбленную, он счел за лучшее подчиниться. Поклявшись Бьянке в верности и вечной любви, Франческо покорно отправился в Австрию и обвенчался с Иоанной, которой трудно было тягаться красотой с его прекрасной любовницей. Разумеется, она была молода, но при этом слишком смугла, худа и напрочь лишена всякого очарования. Правда, держалась она с большим достоинством, а для Козимо только это и имело значение. Принцесса должна вести себя как принцесса, какой бы уродливой она ни была!
Вскоре Франческо с торжеством привез свою австрийскую супругу во дворец Питти, после чего решил, что он достаточно потрудился ради Тосканы. Ему не терпелось увидеться с Бьянкой – к тому же Иоанна уже ждала ребенка…
С этого времени карьера бывшего приказчика банка Сальвиати круто пошла в гору. Ему даровали дворянство, а Бьянка стала фрейлиной принцессы Иоанны. Сверх того, Пьетро получил такие финансовые привилегии, что вскоре остроумные флорентийцы придумали ему довольно злое, но вполне заслуженное прозвище: его называли отныне не иначе, как Пьетро Золотые Рога…
Великодушный принц подарил молодой чете Буонавенутри небольшую виллу Виа Маджо на правом берегу Арно, рядом с дворцом Питти – тем самым Франческо был избавлен от необходимости пробираться к любовнице через весь город. Дом Бьянки с жилищем принца соединял подземный переход, что делало любовную связь легкой и приятной. С течением времени страсть эта не только не слабела, но становилась все более пылкой. Несомненно, причиной тому была красота Бьянки – эта молодая женщина казалась принцу верхом совершенства, и он заказал ее портрет Бронзино, самому знаменитому флорентийскому живописцу того времени.
На свое несчастье, Пьетро Буонавенутри принадлежал к породе вечно недовольных и ненасытных людей. Достигнув высокого положения в обществе и богатства, которое намного превосходило самые безумные его мечты, он вовсе не чувствовал себя счастливым. Жизнь он вел разгульную и кутил напропалую в компании таких же шалопаев – вся Флоренция сотрясалась от его пьяных дебошей и дерзких выходок. Однако, вернувшись домой, Пьетро изливал душу в бесконечных жалобах. Угодить ему было невозможно: он хотел еще больше золота, жаждал все новых почестей. Наглость его не знала границ: он дошел до того, что начал говорить с принцем фамильярным тоном и без стеснения намекал на свою снисходительность. В конце концов Франческо разъярился.
– Этот человек становится несносным, – заявил он однажды вечером в кругу друзей. – По правде говоря, я устал от его требований. Готов поклясться, что в один прекрасный день ему захочется получить мой титул наследника Тосканского герцогства!
Разумеется, слова принца не остались незамеченными. Среди приближенных к нему дворян был некий Роберто Риччи, который в свое время изрядно повздорил с Пьетро из-за красивой девушки. Без малейших колебаний Риччи хладнокровно предложил своему господину избавить его от Пьетро – при условии, что убийство не станут расследовать.
– Поступайте, как хотите, – ответил Франческо. – Я ничего не знаю, ничего не вижу и не собираюсь видеть…