_Назад_это_было_с_тобой_
_Оставлять_легко._
_Ведь_в_конце_пути_
_Ты_снова_встретишь_тех,_
_Кого_ждал._
_И_любить_легко._
_Тот,_кто_это_сказал_
_Был_либо_безумец,_
_Либо_святой. [21]
— Мэлет, — Гарав повернулся на бок и коснулся её волос, удивившись, какой грубой и даже грязной кажется его ладонь в сравнении с этим невесомым золотом. Эльфийка обернулась через плечо — с грустной и светлой улыбкой. — Я не… обидел тебя, Мэлет?
Вместо ответа эльфийка прилегла рядом и занялась самым обычным для влюблённой человеческой девчонки любых времён и пространств, лежащей рядом с любимым мальчишкой, делом — стала пальцем исследовать тело Гарава, глядя ему в глаза.
— А… йесссли кто вввв… йдёт? — смалодушничал мальчишка.
— Никто не войдёт, — шепнула Мэлет. — Я всё — таки дочь своего отца. Про конюшню подумают, когда мы выйдем отсюда, melimanya [22] , не раньше… — и она, тихо засмеявшись, продолжала водить пальцем по коже мальчишки. Гарав закрыл глаза и вытянул руки над головой, обмяк на плаще, наслаждаясь этими прикосновениями.
— Meldanya… arinquanya ohtatyaro… nessima maianya… [23] — слышал он шёпот над собой в бархатной ласковой тьме. И лишь на ощупь обнял восхитительное живое тепло, вновь прильнувшее к нему через какое — то время…
_…Враги_в_нашем_доме,_земля_в_муках_стонет,_
_Убийца_на_троне,_он_зло_во_плоти!_
_Война_на_пороге,_увы_ — _мы_не_боги,_
_Назад_нет_дороги,_туман_впереди…_
…— Странно, — Мэлет покачала головой. — Ты рассказал мне сейчас, что ты из другого мира… и я не имею причин тебе не верить… но я не чувствую ничего другого, — она провела двумя пальцами по лбу мальчишки. Не ласково, а сильно, так, что Гарав даже поморщился. — В тебе есть кровь Аданов… Аданов Дома Хурина… она почти растворена в крови каких — то неизвестных мне народов Сумерек… невежественных, но храбрых и гордых… — она примолкла на миг, а потом — удивлённо засмеялась. — И даже капелька крови синдаров в тебе есть. Очень мало, но она есть.
— Эльфов?! — Гарав удивлённо рассмеялся и тут же притих. Глаза Мэлет были строгими и смотрели куда — то вдаль и вглубь. — Шутишь?
— Нет, — эльфийка медленно покачала головой — нет, даже просто повернула её: влево, вправо. — Ты сын этого мира, мой волчонок. Это странно, потому что я не знаю, где твой народ и твой дом… мне кажется, что их странным образом нет… ЕЩЁ нет… но они не чужие здесь. И ты не чужой.
— Не чужой… — медленно произнёс Гарав.
И вдруг… вдруг понял.
Понял сразу ВСЁ.
Не было мира, выдуманного Толкиеном. Да он никогда и не говорил, что выдумал этот мир, Олег Николаевич упоминал об этом… говорил про легенды и сны, из которых сложил английский гений мир Средиземья.
Было — прошлое.
Прошлое мира Пашки, настоящее мира Гарава.
И, видимо, те земли, где встанут Киев, Новгород, Москва — они лежали на востоке. А те земли, из которых ещё придут предки предков русских — ещё дальше на востоке.
— О чёрт, — потрясённо пробормотал Гарав по — русски, поднеся руки к лицу. Он и сам не знал, почему так потрясло его это открытие.
Мэлет легла рядом, вытянувшись рядом с Гаравом, повторив своим телом — изгибы его тела. И скрестила руки на груди человека:
— Отдохнул? — спросила она.
Я не хочу тебя потерять, почти закричал Гарав, забыв обо всём, сказанном за минуту до этого — потрясшее его открытие стало мелким и неважным. Но закричать так — значило, терзать Мэлет.
И Гарав обнял её. И перестал думать о чём — то, кроме Мэлет.
Так Эйнор не бил Гарава ни разу. Мальчишка стиснул зубы и терпел, хотя боль от перевязи со стальными бляхами очень скоро стала просто невыносимой. Кроме того, стыдно было смотреть в лицо Эйнора — белое, с закушенной до кровавой струйки губой и сумасшедшими глазами.
Но ещё ужасней были две мысли. Первая — сколько он причинил Эйнору неприятностей. А вторая… вторая мысль была о том, что Гарав не раскаивался в том, что сделал в Раздоле. Тоже ужасная…
Наконец Фередир не выдержал и молча стал оттаскивать рыцаря. Наверное, впервые в жизни. Тот сам швырнул перевязь и сел на постель, уронив руки.
— Что ты наделал? — спросил Эйнор убито. — Ты понимаешь, что натворил?! Мы же тут гости. Гости. Нас приняли, как своих. А ты… блудливый щенок!.. — но и это он не крикнул, просто сказал тихо. — Валар, зачем я тебя подобрал…
— Затем, чтобы мы остались живы, — сказал Фередир. Эйнор вздохнул и признался:
— Правда… Вот тебе и подобранный камешек…
Гарав попытался встать — он стоял на коленках возле своего ложа — опираясь на него руками. Не смог. Перевёл дыхание и всё — таки поднялся. Покачался и устоял.
— Отдай меня эльфам, — предложил он и не выдержал — застонал. Но коротко, заставил себя замолчать.
— Ну на кой ты им пёс? — с тихим отчаяньем спросил Эйнор. — Не казнят они людей. Тем более, ты им не присягал.
— Я её люблю, и она меня — тоже, — отрезал Гарав так же тихо, но решительно. — Я понимаю, что сделал гадость в доме, который нам оказал гостеприимство. Но я не раскаиваюсь.
— Младшие, — вздохнул Эйнор. — Младшие. Когда же вы научитесь думать головой.
— Не мы утопили Нуменор, — огрызнулся Фередир, беря Гарава за плечи. — Да — а–а… Орки обошлись с ним мягче, Эйнор.
Эйнор посмотрел мутновато от заботы. Гараву было всё равно. Жгучая боль, упрямство и какое — то дикое ликование его переполняли с головой.
— Не вздумай её украсть, — предупредил Эйнор севшим голосом. Такая мысль и правда мелькнула у Гарава… но он помотал головой:
— Нет. Этого я не сделаю. Не хочу, чтобы она прожила жизнь… мою жизнь в бегах от эльфов и людей. Я бы и ни на что вообще не претендовал, но она так захотела. И я благодарен ей…
— Ты хоть понимаешь, что у неё будет ребёнок? — спросил Эйнор. — Раз она тебе отдалась, то у неё будет ребёнок. У эльфов не бывает иначе!