Коротко рявкнул пулемет. Мужчины невольно выглянули, не лезут ли опять, но то ли Денису показалось, то ли он просто дал очередь для острастки, однако улица впереди была пуста. Если не считать нескольких валявшихся там тел, но покойники не в счет.
Может, здесь уже не попрут? Больно уж наглядным и чувствительным получился урок. Должны бы задуматься. Уперлись, как немцы в Сталинград, словно иных путей нет.
Хотя, пока они пытаются лезть здесь, в иных местах царит затишье или же натиск не столь сильный. Следовательно, пусть лезут. Рано ли, поздно, силы подойдут к концу, если уже не подошли, и тогда посмотрим, на чьей улице «КамАЗ» с пряниками перевернется!
Словно в подтверждение мыслей, загрохотало прямо во вражеском тылу. Судя по звукам, сработали гранатометы, хлопнули ручные гранаты, затем в дело вступили пулемет и автоматы. Слух четко отличал стрельбу родных «калашей» от ответов «М-шестнадцатых». Кто-то вышел наступающим во фланг и теперь явно использовал возникшую ситуацию по полной программе.
Как водится в таких случаях, бой был недолгим. Когда стрельба ведется почти в упор, выжить трудно. Тут или спешно отходить, или напротив – обеспечить огневое превосходство и побеждать. Третьего не дано. Но стрельба «калашниковых» длилась дольше, следовательно…
– Эй! Свои! – Голос был с гортанным акцентом, так ведь его сымитировать гораздо труднее, чем обычную русскую речь. – Вы живые там?
– Живые! Выходи! – прокричал в ответ Николай. Но автомат на всякий случай держал под рукой. Противник до сих пор не хитрил, не пытался притвориться своим, и все-таки осторожность лишней не бывает.
На улице показался мужчина в камуфляже с «АКМ» в руках. Следом – еще один, и еще. Шесть человек, двое из которых тащили седьмого, не то раненого, не то убитого. Все двигались пригибаясь, походкой людей, в полной мере осознающих, где они находятся. На войне во весь рост не ходят. Как и не медлят без особой необходимости. Подкрадываться надо осторожно, но перемещаться – быстро. Если, конечно, хочешь дожить до конца боя.
Не шаг, фактически пробежка. На последних метрах Худойбердыев и Матвеев выскочили навстречу, помогли несущим тело.
Только теперь бросились в глаза характерные небритые лица. Не иначе, как тот самый кавказский батальон.
– Как дела, пацаны? Не против, что мы тут немного порезвились? – с гортанным акцентом спросил один из небритых.
– Конечно, не против! Резвитесь, сколько душа пожелает! – Николай невольно улыбнулся.
А вот Петр едва не скрипнул зубами. Кажется, ему была не слишком приятна помощь, полученная от инородцев. Хотя, какие инородцы, если дети той же страны? Пусть иные в привычках, порою буйные, не похожие на иных, но все-таки…
– Мы думали: вдруг обидитесь? Сами хотели их завалить. Но мимо проходить не хотелось, – оскалился все тот же небритый. – Но вы, смотрю, без дела не сидите. Тоже хорошо поработали.
– Старались, – буркнул Петр.
– Ничего, они уже в штаны наложили. Ребята говорят, кое-где уже пятятся. В других местах застряли, ни назад, ни вперед. И пленных целая куча. Кишка тонка с нами воевать.
Мелькнула мысль – не продвинуться ли вперед? Пассивной обороной бой не выиграешь. Рано ли, поздно ли, сметут. Да и не ждут враги уже на пройденной и как бы зачищенной территории. Дополнительный сюрприз, дающий неплохие шансы.
Только как быть с соседями? Тут фланги прикрыты, а там обойдут, сволочи, и фамилий не спросят.
Горцы сноровисто набили магазины, и старший кивнул:
– Счастливо! Мы – туда. Целей в городе навалом.
– Послушайте, у вас гранат к гранатомету нет? – вдруг спросил Петр.
– Извини, брат, лишних не имеем. Вы у них возьмите, – кивок в сторону валяющихся врагов. – У них всякого добра навалом. Успевай подбирать.
Неожиданная подмога исчезла, направилась выручать соседей, а Николай вдруг повернулся к своей группе:
– В самом деле, мужики… Чего мы здесь сидим? Давай вернемся. И прибарахлимся, и вообще…
Автомат Макса задергался в длинной нервной очереди.
– Стреляй! Они там!
Серанцев посмотрел в сторону ближайшего забора, но никого там не увидел. То ли приятелю померещилось, то ли показавшийся противник предпочел спрятаться. Поневоле стал зарождаться страх. Тут расстояние… Выскочат и как начнут садить почти в упор! Тело чуть напряглось, словно предчувствуя грядущие попадания свинца.
Сзади басовито отработала пушка БМП. Экипажу хорошо за броней. Все какое-то укрытие. Хотя бы пуля не возьмет. Зато, если долбанут из гранатомета, тогда все. Хрен успеешь выскочить.
Пока счет был один ноль. В том смысле, что удалось всадить в борт «Брэдли» достаточно снарядов, чтобы вражеская машина перешла в разряд металлолома. Тут главное – момент предугадать и выскочить так, чтобы враг тебя увидел слишком поздно для каких-то ответных действий. В тот раз удалось не только выскочить и расстрелять чужую машину, но даже уйти обратно. Сейчас против резервной группы действовала исключительно пехота, но трудно сказать, что хуже. Броня на боевой машине не танковая, да и какой бы ни была, кумулятивная граната в состоянии пробить едва не любую. Всех надежд на рикошет. Драпать надо, пока не поздно, драпать! Единственный вопрос: куда? Стреляют едва не всюду, и не понять, где найти вожделенное тихое место.
А ведь в родной Москве тишина. Люди ходят на привычную работу, вечерами, может быть, сидят в барах и прочих заведениях. Пусть некоторая напряженка, полиции наверняка полно, всякие ограничения, и все равно, хорошо, когда не стреляют! Посидеть перед монитором, если там есть Интернет, если нет – все равно не страшно, можно просто сделать необходимые дела, потом попить пива, вечером нагрянуть к Динке с конкретными намерениями и неизбежным результатом… Пусть все заранее известно и предсказуемо, но есть что-то в ее привязанности.
Что имеем, не храним…
Или и в Москве творится такое же? Не в смысле боев, а в смысле мобилизаций? Но там бы родители отмазали. Да и большой город. Всех загрести не смогут. Тогда народ поднимется, такое устроит – любой враг покажется своим.
Мысли промелькнули и исчезли вместе с хлопком близкого разрыва. Палец сам надавил на спусковой крючок, и пули принялись беспорядочно решетить доски забора.
– Ах, так! – Максим рядом вскочил и ловко бросил одну за другой гранаты.
По ту сторону хлопнуло, вверх взлетели какие-то ветки. Никаких полыханий и взлетов огня – чему гореть в обычной гранате? Все внешне сравнительно невзрачно, даже нет оглушающего грохота. Только не позавидуешь тому, кто оказался рядом со взрывом.
Позади вновь заработала автоматическая пушка. От того места, где расположились приятели, было не видно цели, по которой работала БМП, зато сама машина была как на ладони. Только оглянись, и вот она, приземистая, с расположенными под углом листами брони и медленно поворачивающейся башней.