Дым становился темней и гуще, и Саша беспомощно взирал на него. Ну что там Сережа — ну?! Хоть бы что-то произошло! Хоть бы появилась подмога с другой стороны!..
И тут Саша услышал тарахтение трактора. Да, по дороге к ферме приближался трактор, которым управлял небритый растрепанный тракторист. Он удивленно смотрел на дым, а потом закричал:
— Эй, Никита, я трактор пригнал, как договаривались!.. Ты что там, горишь, что ли? Погодь малость, я подсоблю!
Саша уже готов был выскочить из укрытия, чтобы предостеречь тракториста, но тут грохнул очередной выстрел. По звуку Саша понял, что стрелял командор: давая трактористу понять, что на ферме беда и что лучше туда не соваться, а бежать за подмогой. Тракторист сразу посерел и опустился на сиденье. Потом, сообразив что-то, он вскочил и хотел спрыгнуть с трактора, чтобы бежать прочь, к какому-нибудь укрытию. Но он не успел. Прозвучал еще один выстрел — голос оружия был совсем другой, и, значит, стрелял кто-то из бандитов, — и изготовившийся к прыжку тракторист рухнул на землю. Саша увидел, как он распластался в пыли и затих без движения, и невольно зажмурил глаза от ужаса.
Когда он их открыл, тракторист лежал в той же позе. А вот на затончике перед фермой кое-что изменилось. На нем опять появился Корявый. Он крался, воровато пригнувшись, с пистолетом в одной руке и с небольшим чемоданчиком в другой. Он был уже возле загородки, у которой его оглоушил командор, когда позади него раздался резкий голос:
— Стой, сука!
Корявый замер на месте и оглянулся. Саша тоже посмотрел туда, откуда прозвучал голос. Там стоял Басмач, держа ружье наперевес.
— И пистолет брось! — добавил Басмач.
— Да ты что, Басмач, да ты что? — быстро заговорил Корявый. — Я ж просто прибрать понадежней хотел, а то мало ли куда пожар перекинется!..
— Под себя ты прибрать хотел! — ответил Басмач. — Бежишь, сукин сын, крыса вонючая?
— Вовсе нет! — уговаривал Корявый. — Ты же видишь, что делается, и я…
— Ладно, ладно! — хмыкнул Басмач. — Брось пистолет и ступай вперед! Вон туда! — Он указал дулом ружья на прибрежную тропку, на бугорке возле которой лежал Саша.
Корявый покорно бросил пистолет и пошел, куда ему приказали. Саша напрягся — как быть? Оставаться на месте, понадеявшись, что за кустами его не заметят? Или попробовать отползти подальше? Но отползая, он как раз и может выдать себя: по треску мелких веточек, по качанию веток и высоких стеблей…
Басмач подобрал брошенный Корявым пистолет и пошел вслед за ним, потихоньку его нагоняя. Они были возле самых кустов, где лежал Саша, когда Корявый тихо спросил:
— Ты меня не убьешь?
— Нет, — хмыкнул Басмач. — Пойдем вместе.
— Так ты тоже?.. — вырвалось у Корявого.
— Эти уже покойники, — кивнул Басмач в сторону фермы. — Я не верю, что этот ублюдок приперся сюда, не имея поддержки. Он шел на разведку — и ушел бы тихо, если бы мы его не засекли! Его дружки вот-вот хватятся, что его долго нет, и тоже пожалуют. Да еще этот тракторист… А пока мы не покончим с ублюдком, отсюда уходить нельзя, — он помчит за подмогой, не дав нам времени подальше оторваться от этого места!.. ВСЕМ уходить нельзя, — усмехнулся Басмач, сделав особенное ударение на слове «всем». — Но пусть эти трое покончат с ублюдком и потом прикроют нас, если еще кто-нибудь пожалует. Им отступать будет некуда, и драться они будут как черти. Часа два мы на этом выиграем, а больше нам и не надо…
— Если они останутся в живых, то под землей нас найдут… — пробормотал Корявый.
— Не останутся, — спокойно ответил Басмач. — У меня, знаешь, нюх особый. Я за версту чую, когда от человека уже несет мертвечиной, и знаю, что надо обходить его подальше, чтобы не сгореть вместе с ним!.. Хорошие были товарищи… — опять хмыкнул он, оглянувшись на ферму.
— Но разве мы туда идем? — спросил Корявый. — Лодки в той стороне…
— Чего ж ты в ту сторону не побежал? Потому что понимал, что там придется драпать на виду у Сухого и Чифиря и они тебя как утку подстрелят!.. А лодку мы сейчас найдем. Ублюдок пришел с этой стороны. Значит, и подплыл он отсюда. Следовательно то, на чем он приплыл, привязано где-то неподалеку. Я так думаю, он пришел на катере — яхтой рисковать бы не стал! Пойдем по тропинке и будем смотреть в оба, пока не увидим катер!.. Ну, пошли!
Басмач подтолкнул Корявого дулом ружья, которое так и держал наперевес, — видно, не очень-то доверял приятелю. И двое бандитов потопали по прибрежной тропе.
Когда они удалились, Саша облегченно перевел дух. Итак, двое бандитов решили дать деру, оставив — или, скорее, подставив — своих товарищей, как прикрытие.
Если бы амбар уже не горел!.. С тремя командор справился бы во всяком случае, сколько угодно против них продержался бы…
Но скоро ему придется выбирать между смертью в огне и смертью от пули — Саша не сомневался, что Басмач уж постарался поосновательней подпалить амбар, прежде чем сбежать! А дым становился все гуще и чернее…
Саша теперь хорошо понимал, что испытывает солдат на войне, когда лежит в окопе, а вокруг свистят пули и виден дым горящих зданий. И ведь пока что эти пути летели не в него самого, не в Сашу…
Новая ужасная мысль пришла ему в голову. Что, если бандиты не найдут катер командора и протопают до того места, где ждет прибытия яхты Оса? Нет, такого не может быть! И потом, даже если они промахнутся мимо катера, то все равно увидят через несколько метров ребячью лодку со спасательной станции…
Захотят ли они удирать на гребной лодке вот вопрос. Впрочем, особого выбора у них не будет. Разве что уходить пешком дальше по берегу, но это для них слишком опасно! Они воспользуются первым удобным случаем, чтобы продолжить бегство не по земле, а по воде!
И что у них за чемоданчик? Саше показалось, что он знает ответ. Браконьер упоминал, что бандиты ограбили отделение Сбербанка. Скорей всего, в этом чемоданчике их добыча — огромная сумма!
Все эти мысли проносились в Сашиной голове быстрее молнии на фоне одной главной мысли: удастся ли Сережина затея, а если удастся, то успеет ли Сережа вовремя?
В очередной раз ему померещилось, что у дальнего лесочка поднимается дымок… Нет, на этот раз не померещилось! Дымок действительно был, он расползался едкими клубами — серыми, с черными метинками, такой дым бывает, когда разжигаешь сырые дрова или бросаешь в костер свежую листву. От одного вида этого дыма у Саши запершило в горле. Или это простуда начинает его одолевать — после того, как ночь он промерз, потом распарился во время отчаянной гребли, потом опять промерз, лежа на сырой и холодной земле?
И… Да, опять-таки это было в реальности, а вовсе не мерещилось Саше! Посреди прочих звуков возник новый — мерный тяжелый гул, который все приближался и приближался, словно на ферму откуда-то издалека шла эскадрилья бомбардировщиков!
Саша не успел даже обрадоваться, поняв, что это летят взбешенные пчелы, выгнанные из ульев, как услышал отчаянные крики, быстро слившиеся в один сплошной трехголосый вопль! Пчелы добрались до бандитов!