Дело в том, что три из четырех рот, где не хватало офицеров, были укомплектованы добровольцами из гвардейских частей. Их командиры заявляли, что гвардейцам не подобает служить под командованием офицера из линейного полка, и Томми, сам колдстримский гвардеец, был с ними согласен. Существовала еще шотландская рота, для которой Триммер мог бы подойти, но она была полностью укомплектована. Смешанной роте из состава стрелковой бригады и 60-го полка требовался офицер, но тут сразу выплыла на поверхность скрытая вражда между ними и пешей гвардией. Почему стрелки должны принять Триммера, когда гвардейцы отказываются? Томми не приходило в голову, что его могут заподозрить в личных пристрастиях в этом деле; он просто следовал, как ему казалось, обычному порядку. Свою короткую службу в линейном полку он рассматривал как вынужденную задержку в карьере и редко о ней вспоминал. В первый и последний раз за свою военную службу он допустил мелкую оплошность.
– Если они не хотят Мактейвиша, я могу дать им Данкена. Он из легкого пехотного полка шотландских горцев. Черт побери, разве не все части легкой пехоты готовятся одинаково?
Но Данкен не подошел, да и командир шотландской роты не хотел его отпускать. Дым сотен сражений на протяжении военной истории застилал путь к решению вопроса.
Выход нашли Гай и Джамбо – алебардисты, невозмутимо стоявшие выше всяких склок.
Существовала еще в довольно туманной форме шестая рота, именуемая ротой специалистов. Она включала взвод морских пехотинцев – специалистов по лодкам, канатам и берегам, двоих переводчиков, одного военного полицейского, расчеты тяжелых пулеметов и группу подрывников. Командовал ею индийский кавалерист, назначенный потому, что он имел опыт войны в горах. Этот офицер, майор Грейвс, еще до появления Гая на Магге разыгрывал из себя Ахиллеса. Он воспринял прибытие Чатти Корнера как намеренное третирование своего с таким трудом приобретенного опыта. Он не стал протестовать, но затаил обиду. Его мрачное настроение могли рассеять только рассказы о жертвах Чатти Корнера. Одной из первых среди них был его саперный офицер, командовавший группой подрывников.
Гай чувствовал симпатию к этому недовольному рыжеватому человечку, чье сердце было на северо-западной границе, и не раз заманивал его к покерному столу. Теперь, в этот критический момент, он застал его раскладывающим пасьянс в ротной канцелярии.
– Вы знаете Мактейвиша, который только что поступил к нам?
– Нет.
– Вам ведь не хватает офицера, не так ли?
– Мне не хватает чертовой уймы вещей.
– Полковник Томми хочет направить Мактейвиша к вам.
– Какая у него специальность?
– Собственно говоря, конкретно никакой.
– Хреновый мастер на все руки?
– Он, кажется, довольно покладистый парень. Полковник Томми считает, что он может вообще оказаться полезным.
– Может получить саперов, если хочет.
– Думаете, подойдет?
– Думаю, что это несусветная глупость. Был у меня прекрасный парень. Но командир послал какую-то человекообразную обезьяну с задачей сломать ему шею. С тех пор я почти не вижу саперов. Даже не знаю, что они делают. Они мне осточертели. Мактейвиш может их получить.
Итак, Триммер сделал первый шаг по пути к славе, имея очень мало представления о своем предназначении.
В тот день Томми опять покинул остров но вызову из Лондона.
Несколько дней спустя Джамбо обратился к Гаю:
– Заняты?
– Нет.
– Неплохо бы вам отправиться в замок. Полковник Кэмпбелл опять пишет. Если можешь, всегда надо поддерживать связь с гражданским населением.
Дома Гай застал помещика в ковровых шлепанцах и в хорошем настроении. Они уселись в круглой комнате-башне, заполненной картами и охотничьим оружием. Помещик несколько минут бессвязно болтал о каком-то офицере, выслужившемся из рядовых.
– Совсем не шотландец… Я не против таких офицеров, если они придерживаются правил… Не против английских полков. Немного медлительны на марше, вот и все. Конечно, теперь приходится производить в офицеры всяких людей, как и в прошлой войне… Познакомился с ним, когда он только прибыл на остров… Не очень-то понравился… Не знал, что он из ваших. Неплохой парень, когда узнаешь поближе.
И так далее, пока до Гая постепенно не дошло, что речь идет о Триммере.
– Приходил вчера после завтрака.
Чтобы перейти ближе к делу, Гай сказал:
– Мактейвиш теперь командует группой подрывников.
– Вот именно.
Магг встал и начал шарить под письменным столом. Наконец он извлек оттуда пару сапог.
– Помните, о чем мы говорили на днях? Я хотел бы, чтобы вы посмотрели.
Он надел сапоги и капюшон и выбрал длинную палку из кучи разных посохов, багров и жердей. Вместе с Гаем они прошли с полмили навстречу ветру и остановились на утесе, откуда был виден суровый берег, усеянный камнями и обломками скалы.
– Вот, – показал Магг, – купальный пляж. Мактейвиш говорит, что это долгое дело.
– Я не специалист, но думаю, что он, пожалуй, прав.
– У нас есть пословица: «Что упало, то надо поднять».
– У нас в Англии есть похожая пословица, только наоборот: «Потерянного не воротишь».
– Ну это не совсем одно и то же, – сурово буркнул Магг.
Они посмотрели вниз на огромную груду гранита.
– Свалилась что надо, – сказал Магг.
– Да, это видно.
На обветренном лице помещика появилось странное выражение, под усами мелькнула загадочная улыбка.
– Это я взорвал, – сказал он наконец.
– Вы, сэр?
– Я устраивал много взрывов, – продолжал помещик, – то тут, то там. Пойдемте.
Они прошли с четверть мили назад вдоль мыса по направлению к замку и остановились.
– Вот здесь, – показал помещик. – Под снегом трудно рассмотреть. Там, где эта впадина. Видны верхушки чертополоха по краям. Ведь не подумаешь, что тут была конюшня?
– Нет, сэр.
– Конюшня на десять лошадей, каретный сарай, кладовка для упряжи?
– Нет.
– Все это было. Но место небезопасное: все деревянные части сгнили, не хватало половины черепиц. Отремонтировать не мог, да и ни к чему это было. Лошадей я не имел. И вот она взлетела на воздух. Взрыв слышали на Маке. Великолепное зрелище! Огромные глыбы гранита полетели в море, все коровы и овцы острова бросились врассыпную. Я взорвал ее пятнадцатого июня тысяча девятьсот двадцать третьего года. Наверное, никто на острове не забыл этот день. Уж я-то, конечно, не забыл. – Помещик вздохнул. – А теперь у меня нет ни кусочка гелигнита. Я вам покажу, что у меня осталось.